ПОЖАЛУЙСТА НАПИШИТЕ ИЗЛОЖЕНИЕ "СТАРАЯ БОМБА"

Нужно сократить на половину
Нужно изложение не из интернета

Мало кто по-настоящему знал Рахманинова, – он сближался с трудом, открывался немногим. В первый момент он немного пугал, – слишком много было в нем достоинства, слишком значительно, даже трагично, было его изможденное лицо с глазами, полуприкрытыми тяжелыми веками. Но проходило некоторое время, и становилось ясно, что суровая внешность совсем не соответствует его внутренним, душевным переживаниям, что он внимателен к людям, – не только близким, но и чужим, готов им помочь, И делал это всегда незаметно, – о многих добрых делах Рахманинова никто никогда не знал.

Да позволено мне будет нарушить слово, данное когда-то Сергею Васильевичу, и рассказать один эпизод, который я обещал ему хранить в секрете.

Однажды в “Последних Новостях” я напечатал коротенькое воззвание, – просьбу помочь молодой женщине, матери двух детей, попавшей в тяжелое положение. На следующий день пришел от Рахманинова чек на 3000 франков, – это были большие деньги по тогдашним парижским понятиям, они обеспечивали жизнь этой семьи на несколько месяцев. Сергей Васильевич не знал имени женщины, которой помогает, и единственным условием он поставил мне, чтобы я об этом не сообщил в газете, и чтобы никто, – в особенности нуждавшаяся женщина, – не узнали о его помощи.

Он давал крупные пожертвования на инвалидов, на голодающих в России, посылал старым друзьям в Москву и в Петербург множество посылок, устраивал ежегодный концерт в Париже в пользу русских студентов, – об этом знали, не могли не знать. И при этом Рахманинов, делавший всегда рекордные сборы, во всем мире собиравший переполненные аудитории, страшно волновался и перед каждым благотворительным концертом просил:

– Надо что-то в газете написать... А вдруг зал будет не полный?

– Что вы, Сергей Васильевич?

– Нет, все может быть, все может быть... Большая конкуренция!

И этот человек, болезненно ненавидевший рекламу и всякую шумиху вокруг своего имени, скрывавшийся от фотографов и журналистов, вдруг с какой-то ребячьей жалостливостью однажды меня спросил:

– Может быть, нужно интервью напечатать? Как вы думаете?

Как-то, в начале 42 года, в самый разгар второй мировой войны, “Новое Русское Слово” устроило кампанию по сбору пожертвований в пользу русских военнопленных, тысячами умиравших в Германии с голоду.

Нужно было распропагандировать сбор, привлечь к нему крупные имена, и я обратился к Рахманинову с просьбой написать несколько слов о том, что надо помочь русским военнопленным. Чтобы Сергей Васильевич не боялся, что обращение его может быть слишком коротким, я предложил напечатать его на первом месте, в рамке.

У Рахманинова было большое чувство юмора, и письмо, которое он прислал мне в ответ, носит печать благодушной иронии:

“Многоуважаемый Господин Седых!

Я должен отказаться от Вашего предложения: не люблю появляться в прессе, даже если мое выступление будет “в рамке, как подобает”. Да и что можно ответить на вопрос: “почему надо давать на русских пленных?” Это то же самое, если спрашивать, почему надо питаться. Кстати, сообщаю, что мною только что послано 200 посылок через Американский Красный Крест.

С уважением к Вам С. Рахманинов”. (А. Седых. Далекие, близкие ) (453 слова.)

Я его провела у бабушки, пожалуйста напишите помогите мне, я буду очень счастлива)

Пришла весна. Из земли показалась зелёная стрелочка. Она быстро росла, потом разделилась на два листочка. Листочки стали большими. Между ними появился маленький росток. Каждое утро мы с Толей ходили смотреть, что же будет дальше. Вдруг однажды рано утром мы увидели: росток, наклонившись к одному из листочков, расцвёл белыми колокольчиками. Это были колокольчики ландыша.

Толю поразила красота цветка. Он не мог оторвать глаз от ландышей. Мальчик протянул руку, чтобы сорвать цветок. «Зачем ты хочешь сорвать ландыши?» – спросил я у Толи. «Они очень нравятся мне... Они очень красивые...» «Хорошо, – сказал я. – срывай, но перед тем, как сорвать, скажи, какие они красивые». Мальчик посмотрел на колокольчики ландышей. Они были похожи и на белое облачко, и на маленькое крылышко голубя, и еще на что-то удивительно красивое. Толя все это чувствовал, но сказать ему было трудно. Он стоял у ландышей, очарованный красотой, стоял и молчал.

В эти мгновения в его душе, как музыка, зазвучало слово. Маленький человек почувствовал, что в обычных, казалось бы, совсем не примечательных словах – неведомые переливы красоты. «Как снежные пушинки… как серебряные колокольчики… Растите, ландыши», – тихо прошептал мальчик. (По В. Сухомлинскому.) Помоги пожалуйсто.

трывкам 2,3. озаглавьте своё изложение напишите своими словами