ИЗ ЧЕГО МОЖЕТ ИДТИ ДЫМ, ТОЛЬКО НЕ ИЗ ТРУБЫ,Я ЭТО УЖЕ ЗНАЮ!

пожалуйста и ещё заранее спасибо!!!

объяснить знаки все

(1)Шеф внимательно посмотрел мне в глаза и сказал: (2) – Меня очень волнуют семейные дела. (3)Он глубоко вздохнул. (4) – Пока молодой, на это внимания не обращаешь. (5)А потом становится поздно. (6)Поздно в том смысле, что уже ничего, совсем ничего изменить нельзя. (7) – Понимаю, – сказал я. (8) – Это вы пока умом понимаете. (9)А когда сердцем начнёте понимать, то всё уже будет в прошлом. (10)Это какой-то парадокс. (11)Всё на свете можно изменить, но только не то, что ты уже сам сделал. (12)Никакие деньги, никакие связи не помогают. (13)Он замолчал, и мы сидели так, наверное, целый час. (14) – Лет двадцать пять назад, когда я учился в институте, со мной произошла странная история. (15)Мелочь, казалось бы, но я никак не могу её позабыть. (16)Он помолчал. (17) – У меня мама жила тогда в Сибири, и вот как-то она собралась на юг. (18)Взяла мою сестрёнку – она в первом классе училась – и поехала. (19)А пересадку они делали в Москве. (20)У них здесь было часа два между поездами. (21)Мы и договорились встретиться на вокзале. (22)Я обещал показать им город, про свои дела рассказать. (23)Мы тогда уже года два или три не виделись. (24)Он опять замолчал. (25) – Я их едва не пропустил. (26)Мама, стоя с чемоданом в стороне, держала мою сестру за руку. (27)Наташка ела мороженое, а мама растерянно оборачивалась во все стороны. (28)Она испугалась, что я не приду, а одной в Москве ей было страшно. (29)Я в первую минуту даже не знал, как к ней подойти. (30)Неловко как-то было. (31)Странно, как это не находишь верных слов для тех, кого любишь… (32)В общем, мы переехали на другой вокзал, гуляли, сидели в кафе, но я всё никак не мог сказать того, что было у меня на сердце. (33)Словно какой-то замок мне повесили. (34)А она всё смотрела на меня такими глазами, что мне казалось: я вот-вот умру. (35)Чем дольше длилась эта мука, тем больше я понимал своё бессилие. (36)Ломался, как дурак, говорил какие-то плоские слова. (37)Не знаю, что тогда на меня нашло. (38)А потом, когда я уже спустился в метро, у меня вдруг как будто сердце оборвалось. (39)Я вдруг подумал: (40)«Это же моя мама!» (41)Побежал наверх. (42)Поезд уже должен был отправляться. (43)Когда я заскочил в вагон, проводница уже никого не впускала. (44)Где-то в середине я их нашёл. (45)Какие-то люди заталкивали чемоданы на верхние полки, Наташка прыгала у окна, а мама сидела около самой двери и плакала. (46)Никто на её слёзы внимания не обращал. (47)Человек уезжает – мало ли…

4)водянистые глаза

(только не говрите что это 1...шучу))

истории существования всего живого на Земле является появление крылатых насекомых. (3)В летописи окаменелостей они начинают фигурировать примерно 300 миллионов лет назад (в отличие от обычных насекомых — 435-410 миллионов). (4)Убелённые сединами приверженцы эволюционной теории не без затруднения и не очень складно объясняют процесс развития крыльев у насекомых, их волшебные летательные возможности. (5)К чему это я? (6)А к тому, что человек издавна устремлял свой тоскующий взгляд на всё, что могло легко и запросто летать, кружить и порхать над его головой. (7) Оттого-то с древних времён он строил, склеивал, сколачивал и собирал немыслимые конструкции и приспособления для собственного воспарения. (8)И в самом деле, следя за невероятными кульбитами ласточек и стрижей над речной волной, наблюдая за фантастическими пируэтами гоняющихся за мошкарой стрекоз или, скажем, ловко вальсирующей меж цветками куста шиповника пчелы, мы, признаемся, нередко с восхищением вопрошаем: неужели такое возможно? (9)Какое же это чудо! (10)Вот бы и нам, людям, так! (И)Однако ж, увы... а ведь считается, что человек — вершина эволюции! (12)Ну, или Божьего замысла... (13)Нет, конечно, человечество научилось летать на монгольфьерах, самолётах, вертолётах и ракетах, но этого ему, очевидно, мало. (14) Человеку хочется именно ЛЕТАТЬ так, как это делают птицы, мотыльки, жуки, стрекозы! (15)Но подвластно ли сие «рождённому ползать»? (16)Одним из первых, кто в этом смысле бросил вызов и природе, и высшему разуму, был великий Леонардо да Винчи. (17)Его несколько блестящих проектов «орнитоптеров» и других летательных машин, в том числе и вертолёта, и парашюта, опередили его время и, безусловно, дали благотворный импульс для развития авиации, а также летательных возможностей человека. (18)Впрочем, Леонардо не был бы великим, если бы всё-таки не понял тщету своих усилий в разработке подвижного крыла, работающего только лишь при помощи человеческой мускулатуры. (19) Так что вернуться к махолётам неугомонные мечтатели и безумцы смогли лишь в двадцатом веке, когда появились сравнительно компактные энергетические и силовые установки. (20)Между тем о перемещениях человека в воздушном пространстве без помощи сложных устройств разговоры идут давно, например, о левитации — перемещении человека во времени и пространстве.(21) К месту здесь будет вспомнить и танцы мистиков — дервишей, умеющих во время своихневероятных кружений взлетать к божественному миру и Богу, а затем возвращаться на землю. (22)Так сможет ли человек, уповая даже на самые современные достижения науки, техники и прогресса, летать, как птица или насекомое? (23)Вопрос сложный... (24)А может быть, он, человек, не там ищет? (25)Прислушаемся к любопытным замечаниям некоторых учёных и исследователей, которые резюмируют, что эволюция крылатых насекомых есть тайна, не имеющая объяснения. (26)Что их появление было внезапно и что самые древние экземпляры имеют ту же структуру, что и их родственники, живущие в XXI веке. (27)Что летопись окаменелостей указывает на то, что их сложное эволюционное продвижение (если оно было) произошло так быстро, что данный факт противоречит собственно эволюционной теории... (28)Что всё было однажды сделано полностью функциональным с самого начала. (29)Что, наконец, «все свидетельства указывают на РАЗУМНЫЙ дизайн полёта насекомых — его форму, функцию и создание». (ЗО)Так полетим мы, как ОНИ? (31) Думаю, полетим. (32)С одним условием: ежели это будет угодно самим НЕБЕСАМ... (По Г. Рогову)

свинца в сердце, в голову - и все? И мое горячее тело уже не будет горячим?.. Пусть будут страдания. Кто сказал, что я боюсь страдать? Это дома я многого боялся. Дома. А теперь я все уже узнал, все попробовал. Разве не достаточно одному столько знать? Я ведь пригожусь для жизни. Помогите мне. Ведь это даже смешно - убивать человека, который ничего не успел совершить. Я даже десятого класса не кончил. Помогите мне. Я не о любви говорю. Черт с ней, с любовью. Я согласен не любить. В конце концов,

я уже любил. С меня хватит, если на то пошло. У меня мама есть. Что будет с ней?.. А вы знаете, как сладко, когда мама гладит по голове? Я еще не успел от этого отвыкнуть. Я еще нигде толком не побывал. Я, например, не был еще на Валдае. Мне ведь нужно посмотреть, что это за Валдай? Нужно? Кто-то ведь написал: "...И колокольчик - дар Валдая..." А я даже таких строчек написать не смогу. Помогите мне. Я все пройду. До самого конца. Я буду стрелять по фашистам, как снайпер, буду единоборствовать с танками, буду голодать, не спать, мучиться...

Кому я говорю все это? У кого прошу помощи? Может быть, вот у них, у этих бревен, которыми укреплен блиндаж? Они и сами не рады, что здесь торчат. Они ведь соснами шумели так недавно... А когда мы уезжали на фронт, помнишь нашу теплушку? Ах да, конечно же, помню. Мы стояли у раскрытых дверей и пели какую-то торжественную песню. И у нас были гордо подняты

головы. А эшелон стоял на запасных путях. Где? На Курском вокзале. По домам нас не пустили. Я только успел позвонить домой. Наших никого не было. Только старуха соседка Ирина Макаровна. Злая, подлая старуха. Сколько она мне крови попортила! Она спросила меня, где стоит эшелон.

- Жалко, - лицемерно сказала она, - не сможет мама повидаться-то с тобой.

И я повесил трубку и вернулся к своим. А через час появилась у вагона Ирина Макаровна и сунула мне сверток. А потом, когда мы пели, она стояла в маленькой толпе случайных женщин. Кто она мне? Прощай, Ирина Макаровна. Прости меня, разве я знал? Я никогда не смогу понять это... Может быть, ты и есть то лицо, у которого следует просить защиты? Тогда защити меня. Я не хочу умереть. Говорю об этом прямо и не стыжусь...

В свертке были сухари и четвертинка подсолнечного масла. И я поклялся сохранить один сухарь как реликвию... Съел. Значит, не смог сделать такого пустяка? А чего же я прошу? А разве не сам я, когда прилетела "рама" и все полезли по щелям, стоял на виду?

- Лезь скорей! - кричали мне.

А я не прятался. Ходил один и посмеивался вслух. Если бы они знали, что у меня внутри делается! А я не могу побежать на виду у всех. Пусть никто не знает, что мне страшно. Но себе-то самому я могу сказать правду? Вот я и говорю. Я сам себе судья. Я имею на это право. Я не Петька Любимов. Помнишь Петьку Любимова? Ну, конечно, помню. Петр Лаврентьевич Любимов. Мой

сосед по квартире. Когда началась война, он по вечерам выходил на кухню и говорил:

- Немцы, паскуды, прут... Надо всем вставать на защиту. Вот у меня рука подживет - пойду добровольцем.

- Тебя и так призовут, Петенька, - говорили ему.

- Так - не штука. Так всякий пойдет. А когда Родина в опасности, нужно не ждать. Самому идти. - И спрашивает меня:

- А ты Родину-то любишь?

- Люблю, - говорил я. - Этому меня еще в первом классе научили.

А однажды я встретил его в военкомате. Это когда я повестки разносил. Он меня не видел. Разговаривал с капитаном каким-то.

- Товарищ капитан, - сказал он, - вот я освобождение принес.

- Какое освобождение?

- Броня. Как специалист броню получил. Не хотят меня на производстве отпускать...

- Ну зайдите вон туда и оформляйте. Броню так броню, - сказал капитан.

Броня так броня. Вот так Петька. Какой же он специалист незаменимый, когда он часовщиком на Арбате в мастерской работал. И пошел Петька оформляться. Прошел мимо меня. Прошел. Остановился. Покраснел.

- Видал? - спросил меня. - Вот так

- Видал? - спросил меня. - Вот так-то. Умирать кому охота?

Наверно, он и сейчас по брони живет.

(По Б.Окуджаве)

Булат Шалвович Окуджава (1924 – 1997) – поэт, композитор, литератор, прозаик и сценарист. Автор около двухсот песен, один из наиболее ярких представителей жанра авторской песни.