ми зможете мне помаггя по рускаму язику кросворт маленькії на 6 вопросов і вітповіт зрочно

Удосто…нный награды человек, крепко насто...нный чай, повеш...нное белье, выкач...нная из бака нефть, яхты маяч...т на горизонте, пред…нфарктный, зва...ные к обеду гости, зва...ый вечер с ужином.

Вот текст:
(1)Не­дав­но в сред­ствах мас­со­вой ин­фор­ма­ции раз­вер­ну­лась дис­кус­сия о том, какое имен­но об­ра­зо­ва­ние нужно об­ще­ству. (2)Одни утвер­жда­ли, что об­ра­зо­ва­ние долж­но быть под­чи­не­но праг­ма­тич­ным целям, по­то­му что тре­бу­ет огром­ных ма­те­ри­аль­ных за­трат. (3)Дру­гие (в числе ко­то­рых и автор дан­ной ста­тьи) на­ста­и­ва­ли на том, что об­ра­зо­ва­ние все­гда со­ци­аль­но рен­та­бель­но и чем боль­ше в об­ще­стве об­ра­зо­ван­ных людей, тем выше его ин­тел­лек­ту­аль­ный и куль­тур­ный по­тен­ци­ал.(4)В раз­ви­тых за­пад­ных стра­нах об­ра­зо­ва­ние до­ступ­но всем при на­ли­чии со­от­вет­ству­ю­ще­го же­ла­ния, средств и ста­ра­ний. (5)Од­на­ко сво­бо­да в по­лу­че­нии об­ра­зо­ва­ния имеет и дру­гую сто­ро­ну. (6)Это от­но­сит­ся и к шко­лам, и к выс­шим учеб­ным за­ве­де­ни­ям. (7)Ста­ти­сти­ка сви­де­тель­ству­ет, что вы­пуск­ни­ки не толь­ко го­су­дар­ствен­ных, но и част­ных школ да­ле­ко не все­гда яв­ля­ют­ся но­си­те­ля­ми вы­со­кой куль­ту­ры, лю­дь­ми вы­со­ких нрав­ствен­ных кри­те­ри­ев.(8)При­ня­то счи­тать, что че­ло­век с уни­вер­си­тет­ским ди­пло­мом оли­це­тво­ря­ет не толь­ко про­фес­си­о­на­лизм, но и вы­со­кий уро­вень куль­ту­ры. (9)Но какой уро­вень куль­ту­ры может оли­це­тво­рять вы­пуск­ни­ца уни­вер­си­те­та, ко­то­рая на во­прос про­фес­со­ра о роли языка в её жизни от­ве­ти­ла: «Чтобы на ту­сов­ке ска­зать мо­ло­дым людям что-ни­будь эда­кое»?..(10)То же самое можно ска­зать о дру­гих сред­ствах воз­дей­ствия на со­зна­ние, по­ве­де­ние людей, осо­бен­но молодёжи. (11)Я имею в виду сред­ства мас­со­вой ин­фор­ма­ции, ли­те­ра­ту­ру, те­ле­ви­де­ние, кино.(12)Поз­во­лю себе не­боль­шое от­ступ­ле­ние, об­ра­тив­шись к рус­ской клас­си­ке. (13)Лев Тол­стой — это пи­са­тель, ко­то­ро­го я читаю, можно ска­зать, всю жизнь, без пе­ре­ры­ва. (14)Но что-то за­став­ля­ет меня вновь и вновь пе­ре­чи­ты­вать, пе­ре­осмыс­ли­вая за­но­во то, с чего на­чи­на­ет­ся роман: «Все счаст­ли­вые семьи по­хо­жи друг на друга, каж­дая не­счаст­ли­вая семья не­счаст­ли­ва по-сво­е­му». (15)И в этой став­шей афо­риз­мом и со­хранённой в па­мя­ти с юных лет фразе мне яви­лось обоб­ще­ние, чрез­вы­чай­но ак­ту­аль­ное в наши дни. (16)Дей­стви­тель­но, по­че­му все счаст­ли­вые семьи по­хо­жи друг на друга, а не­счаст­ли­вые не­счаст­ли­вы каж­дая по-сво­е­му? (17)Да по­то­му, что так уж мы ор­га­ни­зо­ва­ли свою жизнь, что в не­га­тив­ном, во зле мы более изоб­ре­та­тель­ны, чем в по­зи­тив­ном. (18)И так на­зы­ва­е­мое сча­стье пре­вра­ща­ем в ру­ти­ну, а во имя зла «твор­че­ски» пре­успе­ва­ем. (19)И по­то­му зло ста­но­вит­ся более при­вле­ка­тель­ным. (20)И может, по­то­му и стоим в оче­ре­дях, чтобы по­смот­реть оче­ред­ной фильм про изощ­ре­ния вся­ких мон­стров, вам­пи­ров, ганг­сте­ров, без ду­шев­ных по­тря­се­ний глядя на же­сто­кость.(21)И это всё обя­зы­ва­ет нас по­смот­реть на себя, пе­ре­осмыс­лить наш образ жизни, от­но­ше­ние друг другу и к са­мо­му себе не толь­ко внут­рен­не, но и внеш­не. (22)И тогда, я думаю, мы поймём, что нужно вспом­нить и те вре­ме­на, когда мы не поз­во­ля­ли себе и дома хо­дить так, как те­перь вы­хо­дим на улицу, когда вме­сто эле­гант­но­го ко­стю­ма мы на­де­ва­ем фут­бол­ки, когда вме­сто кра­си­вых ту­фель на нас на­де­ты шлёпки. (23)И уже на улице, в го­стях, в ре­сто­ра­не, даже в те­ат­ре, на кон­цер­те редко встре­тишь эле­гант­но оде­тых людей. (24)И если рань­ше все­гда стре­ми­лись быть не хуже дру­гих в одеж­де, то сей­час каж­дый бо­ит­ся ока­зать­ся эле­гант­ней дру­гих. (25)И мы не за­ду­мы­ва­ем­ся, что это тоже сни­жа­ет план­ку нашей куль­ту­ры, тре­бо­ва­ний к са­мо­му себе, са­мо­ува­же­ния и ува­же­ния к окру­жа­ю­щим. (26)Думаю, не оши­бусь, если скажу, что с эле­гант­но оде­той, под­тя­ну­той де­вуш­кой мы раз­го­ва­ри­ва­ем по-иному и ведём себя по-иному. (27)И не­нор­ма­тив­ная лек­си­ка с фут­бол­кой и шлёпками боль­ше со­че­та­ет­ся, чем с эле­гант­ной блуз­кой и туф­ля­ми.(28)Кри­те­ри­ем ка­че­ства каж­до­го че­ло­ве­ка и об­ще­ства может по­слу­жить афо­ризм ве­ли­ко­го клас­си­ка А. Че­хо­ва, ко­то­рый утвер­ждал: «В че­ло­ве­ке всё долж­но быть пре­крас­но: и лицо, и одеж­да, и душа, и мысли». (29)Так да­вай­те же спа­сать пре­крас­ное — кра­со­ту наших лиц, одеж­ды, души, мыс­лей.

стремясь решить их в духе нашей морали, которая должна вобрать в себя все лучшее, что завоевано и выстрадано всеми предшествующими духовными исканиями человечества, и обогатить эту сокровищницу.

Остановитесь, видя чужое горе и чужую обиду! Заповедь «Человек человеку друг, товарищ и брат» ни в коем случае не должна оставаться механически повторяемой фразой. Выполняя эту заповедь, мы поступаем в соответствии и со своей совестью, и с непреложным нравственным законом. Но как быть с теми, кто тысячу раз слышал: «Остановись перед чужой бедой», десятки раз сам произносил эти слова, а действовал и действует вопреки им? Есть случаи, когда бесполезно стыдить и уговаривать, лучше просто заставлять.

Если гражданин видит опасность, угрожающую другим людям, он обязан сделать все, что может, чтобы эта опасность была устранена. Бездействие – преступление. Если не юридическое, то моральное. Вот житейский пример.

...Мартовский гололед. Десятки метров тротуара накатаны так, что па них можно проводить соревнования по конькобежному спорту.

Обойти опасный каток нельзя. Путь преграждают высокие обледенелые сугробы. К подъезду со страшным напряжением идут немолодые люди, некоторые с палочками, один – на костылях. Человек на костылях мрачно шутит: «Все удобства! Сломаю вторую ногу, мне тут же и рентген сделают, и в гипс! На месте!»

«Каток» на тротуаре – перед входом в большую ведомственную поликлинику. Опасный для здоровых, он вдвойне и втройне опасен для больных. Они идут в поликлинику за помощью, а рискуют у входа сломать себе шею.

Я вошел в поликлинику, к которой никакого отношения не имею, обратился в регистратуру и попытался рассказать о том, что творится перед входом. На меня накричали. Затем прозвучал риторический вопрос:

– Вы что хотите, чтобы мы бросили больных и пошли лед скалывать?!

Иду к главврачу и слышу то же самое:

– Вы что хотите, чтобы я бросил больных и пошел лед скалывать?

Затем он как дважды два четыре доказывает мне, что по закону будет нести ответственность только в том случае, если посетитель подведомственной ему поликлиники сломает ногу, руку, голову – словом, получит травму внутри поликлиники. За то, что происходит у входа в поликлинику, несет ответственность жэк.

– Так позвоните в жэк, скажите им...

Главный врач видит в моем появлении ущемление своей амбиции. Решительно и недружелюбно дает он мне понять – аудиенция окончена.

Врач, который знает, что сейчас, сию минуту, в ста шагах от него может произойти беда, и не желает принять мер, по-моему, не врач. Это человек с дипломом врача.

В тех случаях, когда действие или бездействие человека, живущего по принципу «Моя хата с краю...», создают угрозу здоровью, тем более жизни сограждан, мало убеждать – надо принуждать, недостаточно рассказывать – надо наказывать.

Среди многих писем меня особенно тронули те, в которых люди пишут не о своей собственной беде, хлопочут не о себе или своих ближних (хотя в таких хлопотах нет, разумеется, ничего зазорного). Особенно волнуют письма людей, кому не дает покоя, что где-то, порой далеко, обойден вниманием, заботой человек, который не напоминает о себе. Не умеет или не хочет. И тогда находятся те, кто чужую беду воспринимают как свою. И не просто сочувствуют. Их сочувствие становится действием.

Сострадание – активный помощник.

Но как быть с теми, кто не видит, не слышит, не чувствует, когда больно и плохо другому? Постороннему, какими они считают всех, кроме себя, да, может быть, своей семьи, к которой, впрочем, тоже часто равнодушны. Как помочь и тем, кто страдает от равнодушия, и самим равнодушным?

С самого детства воспитывать – прежде всего самого себя – так, чтобы отзываться на чужую беду и спешить на помощь тому, кто в беде. И ни в жизни, ни в педагогике, ни в искусстве не считать сочувствие размагничивающей чувствительностью, чуждой нам сентиментальностью.

Сочувствие – великая человеческая способность и потребность, благо и долг.

от­пра­вил­ся бро­дить по лесу до сле­ду­ю­щей осени. (2)Дымка про­во­ди­ла его сер­ди­той бра­нью на бе­ли­чьем языке, хотя он ей ни­ка­ко­го вреда не сде­лал. (3)Но такая уж у белок при­выч­ка: вечно они лезут в чужие дела.

(4)Дымка вы­го­во­ри­ла всё, что, по её мне­нию, по­ла­га­лось, и снова по­пры­га­ла по вет­кам.

(5)А тем вре­ме­нем около ста­рой ели по­слы­ша­лись шаги, че­ло­ве­че­ские го­ло­са…

— (6)Эту, что ли, ва­лить? — спра­ши­вал один голос.

— (7)Эту, а потом вон ту, ря­дыш­ком. (8)Ре­бя­та, глянь­те, не иначе мед­ведь тут зи­мо­вал. (9)Вот бы рань­ше про­ве­дать!

— (10)Он бы тебе про­ве­дал! (11)С чем бы ты на него су­нул­ся? (12)С пилой? (13)Ну, бол­тать не­ко­гда. (14)Бе­рись, ре­бя­та.

(15)В лов­ких руках пила ра­бо­та­ет быст­ро. (16)Про­шло не­сколь­ко минут — и ста­рая ель дрог­ну­ла, на­кло­ни­лась, пошла быст­рее, быст­рее. (17)Тяжёлый удар о землю. (18)Всё!

— (19)Чи­стая ра­бо­та! — ве­се­ло про­го­во­рил мо­ло­дой паренёк и вдруг за­кри­чал: — (20)Ре­бя­та, гляди! (21)Бель­ча­та ма­лень­кие в дупле! (22)И как толь­ко не раз­би­лись. (23)А это что?

(24)Пёстрое пти­чье яичко мельк­ну­ло в воз­ду­хе, уда­ри­лось о ствол ёлки. (25)Дымка вы­ро­ни­ла яйцо, ко­то­рое несла детям. (26)Не до яйца те­перь! (27)На мгно­ве­ние она точно за­сты­ла на ветке: огром­ное чу­до­ви­ще хо­те­ло кос­нуть­ся ели, про­тя­ну­ло руку к дуплу… (28)А там дети, её дети!

(29)Бе­лоч­ка почти сва­ли­лась на землю, про­мча­лась между но­га­ми сто­яв­ших во­круг ёлки людей и скры­лась в дупле. (30)Никто не успел про­мол­вить ни слова, а она уже вы­ско­чи­ла из дупла, держа во рту ис­пу­ган­но­го бель­чон­ка. (31)Про­вор­но за­ки­нув его на спину, опять про­мча­лась под но­га­ми людей и мгно­вен­но ис­чез­ла.

— (32)Ви­да­ли? — вы­го­во­рил на­ко­нец изумлённый паренёк. — (33)Меж паль­цев ско­чит, ровно стра­ху у неё нету. (34)Гляди! (35)Опять!

(36)Дым­ча­тое пу­ши­стое тель­це снова про­мельк­ну­ло под но­га­ми людей и скры­лось в дупле.

— (37)Ловко! — за­сме­ял­ся паренёк. — (38)А я вот её враз шап­кой на­крою! (39)Ой, дядя Сте­пан, чего ты? (40)Боль­но!

— (41)Я те дам, шап­кой! — су­ро­во про­го­во­рил ста­рый пиль­щик. (42)Он с силой дёрнул парня за руку от ёлки. — (43)Не ви­дишь разве? (44)Мать!

— (45)Мать! — тихо по­вто­рил дру­гой пиль­щик. (46)И люди осто­рож­но рас­сту­пи­лись.

(По С. Рад­зи­ев­ской)*

1. Среди пред­ло­же­ний 27—31 най­ди­те пред­ло­же­ния с обособ­лен­ным об­сто­я­тель­ством. На­пи­ши­те но­ме­ра этих пред­ло­же­ний.
2. Среди пред­ло­же­ний 1—6 най­ди­те слож­ное пред­ло­же­ние с со­чи­ни­тель­ной и под­чи­ни­тель­ной свя­зью между ча­стя­ми. На­пи­ши­те номер этого пред­ло­же­ния.
3. За­ме­ни­те сло­во­со­че­та­ние «бе­ли­чье гнез­до» (пред­ло­же­ние 1), по­стро­ен­ное на ос­но­ве со­гла­со­ва­ния, си­но­ни­мич­ным сло­во­со­че­та­ни­ем со свя­зью управ­ле­ние. На­пи­ши­те по­лу­чив­ше­е­ся сло­во­со­че­та­ние.
4. Ука­жи­те ко­ли­че­ство грам­ма­ти­че­ских основ в пред­ло­же­нии 8. Ответ за­пи­ши­те циф­рой.
5. Среди пред­ло­же­ний 16—20 най­ди­те пред­ло­же­ния с од­но­род­ны­ми чле­на­ми. На­пи­ши­те но­ме­ра этих пред­ло­же­ний.

1.болезнь и связанные с ней пропуски занятий повлияли на знаниях школьника.
2.воздуха был пропитан острым запахом моря и жирными испарениями земли, незадолго до вечера смоченными дождем.
3. никто из пришедших не поздоровались с ней.
4. проходя по дачному поселку, на меня пахнуло свежестью жасмина.
5. жестокость крепостников-помещиков, поборы, голод приводит к тому, что народ поднимает восстание.
6. думая о ней, мне становится грустно.
7. по узкой тропинке мы поднялись на площадку, извивающуюся между скал.