охарактеризуйте его по всем возможным параметрам:

становятся друзьями на всю жизнь. Хлеб - посол мира и дружбы между народами, остается им и ныне. Изменяется жизнь, переоцениваются ценности, а хлеб-батюшка, хлеб-кормилец остается самой большой ценностью. С хлебом провожали на фронт. С хлебом встречали вернувшихся с войны. Хлебом поминали тех, кто уже никогда не вернется. У каждого свой хлеб. Каждый по-своему помнит, воспринимает и ценит его. Но есть для всех без исключения одно общее: хлеб - это жизнь. Существует неразрывная связь между отношением к хлебу и нравственным состоянием общества.О всяком, кто честно зарабатывает себе на хлеб,в народе уважительно : "Он ест свой хлеб" и, наоборот, пренебрежительно о живущем за чей-то счет: "нахлебник" Хлеб доставшийся даром ,не заработанный трудом ,человека портит,потому что мешает его нравственной основе .Тем тяжелее труд по добыванию каждого хлебного колоса,каждого кусочка этого чудесного дара ,чем уважительнее благоговения относиться человек к хлебу и тем чище душа его,тем совестливее и добрее сам человек.

Андрей увидел, как из узких вагонных дверей с вертикальными неудобными ступенями какие-то женщины в белых халатах, военные в бушлатах и сапогах и просто люди в темных ватниках выносили детей и ставили, сажали, а то и клали тут же у рельсов на землю.
--Блокадные… Ленинградские… Из Вологды привезли…- было произнесено в толпе, рядом с Андреем.
Никто никак не среагировал на эти слова. Все знали, что такое блокада и что такое Ленинград. Но было в детях что-то такое, что люди, и не слышавшие последних слов, останавливались и замирали, не в силах оторвать глаз. А на ними подходили всё новые и так стояли, выстроившись на краю платформы и забыв про свой поезд.
Люди видели на войне всё. Их ничем ни удивить, ни поразить было нельзя. Но вот они смотрели, а кто бы посмотрел на них: столько боли, скорби, мучительной жалости, потрясения, страдания, но и горькой радости было в их глазах. Ибо, хоть это были дети войны, жалкие обгарки на черном пепелище, но это были живые; дети, спасенные и вынесенные из гибельного пламени, а это означало возрождение и надежду на будущее, без чего не могло быть дальше жизни и у этих, также разных на платформе людей.
Дети тоже были разные. Но что-то их всех объединяло. Не только необычный цвет лица, сливавшийся с выпавшим снегом, не только глаза, в которых застыл, будто заморозился, навсегдашний ужас блокады, не только странные неразомкнутые рты. Было в них ещё одно, общее—и в облике, и в тех же лицах, и в губах, и в глазах, и ещё в чём-то, что рассмотреть можно было лишь не поодиночке, а только когда они все вместе, и что выражалось в том, как вели они себя по отношению друг к другу и к взрослым, как стояли, как брались за руки, выстраивались в колонну,--и можно выразить так: дети войны. Страшное сочетание двух противоестественных, невозможных рядом слов. Дети здесь своим присутствием выражали самую низкую, самую адскую, разрушительную сущность войны: она била в зародыше, в зачатке по всем другим детям, которые не были рождены, по всем поколениям, которых ещё не было.

Закутанный в шубе а дело было летом он сидел в небольшой колясочке.

И тотчас же в ответ на его клик по всему протяжению берега а остров был необитаем раздались громкие рыдания, стоны.

В течении обратного путешествия домой оно продолжалось с неделю сомнения в нем возбуждались редко.

Сестра имени я не знаю с раннего утра принимались за хозяйство.

В избе девки их было человек десять число сидели вокруг стола.

А любители соловьиного пения их было всегда много на Руси с нетерпением ждали весны.

используя текст и взяв используя высказывания два или три предложения:

(1) Весть о юбилее принесла не только внучка, но и открытка в почтовом ящике, приглашающая «всех выпускников школы принять участие в торжестве». (2) Наверное, сама Ирина не вспомнила бы. (3) Шутка сказать – пятьдесят лет! (4) Зато помнила аппетитные стопы ярко-жёлтых кирпичей на пустыре и рабочих в длинных фартуках, которые нагружали кирпичами тачки, а потом подвозили их каменщикам... (5) Когда здание было построено, оно оказалось школой, а Ирочка – первоклассницей. (6) Нечего было и думать о том, чтобы собрать всех, кто здесь учился. (7) Поэтому торжество проводили в клубе авиационного училища, что располагалось прямо напротив школы. (8) Бабушка волновалась, почти как семилетняя Ирочка, пятьдесят лет назад вошедшая в залитый солнцем класс. (9) Директор взял в руки звонок – бронзовый, величиной с чайник, колокольчик, тот самый! – потряс и поставил обратно. (10) Чистый и громкий звон рассыпался осколками по всему залу, застыл в складках кумачовой скатерти, спрятался под крышкой рояля, шмыгнул на подоконники и замер за тяжёлыми портьерами…
(11) О чём говорили, Ирина не запомнила. (12) Когда начинали аплодировать, она тоже аплодировала. (13) Но вот заговорила высокая учительница с косами короной: (14) «Когда школа впервые распахнула свои двери, Ирина Григорьевна оказалась в числе тех, кто пошёл учиться в первый класс. (15) Мы не знаем, как сложилась судьба её одноклассников: нам никого не удалось разыскать... (16) Послушаем, что нам расскажет первая выпускница школы, а ныне заслуженная швея-мотористка швейной фабрики». (17) Ирина растерялась, словно её вызвали к доске, а урок не приготовлен.
(18) «Подумать только, так давно...» (19) Подумала вслух, и стало совсем тихо; она тоже замолчала. (20) «Я о деревьях думаю, о липах. (21) Вот они стоят вокруг школы, а ведь когда нас привели, они совсем малютками были, не выше нас самих. (22) Тонкие росточки; и не скажешь, что деревья, как веточки. (23) Посадили вокруг школы, со всех сторон».
(24) Помолчала, глядя в окно и не видя, как внимательно рассматривают её лицо, ярко-белую прядь в чёрных волосах и старенькое шерстяное платье, повернулась лицом к залу: (25) А теперь они выше школы! (26) Если бы те, кто со мной учился, могли их увидеть! (27) Хорошо, если живы. (28) А ведь много кто на войне сгинул. (29) Может, под другими деревьями лежат…
(30) Первым встал, захлопал младший брат. (31) На его пиджаке тенькали медали. (32) Аплодировал весь зал. (33) Ирина хотела досказать: мы уйдём, а деревья останутся. (34) Но директор тоже поднялся и хлопал стоя. (35) К ней подбежала девочка, чтобы вручить розу «от имени пятого «А» класса». (36) Роза была тёмно-красного цвета и пахла уличным холодом.
(37) Волнение не проходило, было таким сильным, что Ирина плохо слышала других выступавших...
(38) Через несколько дней пришла дочка Тайка с коробкой пирожных. (39) Пили чай. (40) Внучка Лёлька искусно выгребла из эклера крем и теперь ела «обложку». (41) Таечка деликатно откусывала безе, и на яркой помаде оседали белые крупинки. (42) «Ты ведь любишь безе, мама?» (43) Тайка удивлённо смотрела, как мать режет бородинский хлеб. (44) «Среда, постный день у меня», – объяснила Ирина. (45) «Ты домой забери, куда нам столько; или Надю угости».
(46) Дочка задержалась в комнате соседки. (47) Пока Ирина мыла посуду, оттуда слышался её весёлый голос и Надин поощрительный смех. (48) Разговор шёл о школьном празднике. (49) «…Скука смертная: директор долдонит, завуч. (50) А дальше – хоть стой, хоть падай: моя матушка речугу толкала. (51) Я думала, что сквозь землю провалюсь, честное слово!» (52) Дружно засмеялись, и Тайка сквозь смех продолжала: «…о пользе зелёных насаждений. (53) В общем, чёрт-те что и сбоку бантик».