Помогите определить позицию автора пожалуйста
10-11 класс
|
(1)И опять в нашем доме опустел ларь… (2)Еще неделя ипоспеет молодая кукуруза. (3)И все ждали исхода этой недели…(4)Но пока кукуруза еще не поспела… (5)А голод сосет, сосет подложечкой…(6)– Сосойя, сбегай к Мине, возьми взаймы горшок муки! –сказала тетя.(7)– Никуда я не пойду, стыдно мне! (8)Ступай сама!(9)Тетя задумалась. (10)Я понимал, что ей не хочется идти кМине, неудобно просить муку у матери своего ученика. (11)Но ябоялся, что мне Мина может и отказать, а с тетей поделитсяпоследним куском мчади каждый, к кому бы она ни обратилась спросьбой.(12)– Не проси, тетя, все равно не пойду, пойми, стыдно мне,стыдно.(13)– А мне не стыдно?(14)– Мне еще больше стыдно!(15)Тетя взяла горшочек и вышла из кухни. (16)Я выбежал водвор, выдернул из плетня несколько кольев, развел в очаге огонь…(17)Она скоро вернулась, поставила горшочек у очага и сталазасучивать рукава…(18)Трудно, очень трудно голодному мальчику сидеть у очагаи ждать, пока выпечется мчади! (19)Сижу и думаю, как медленнотянется время! (20)Наверное, и тетя думает так же, но не подаетвида. (21)А под ложечкой сосет, ох как сосет…(22)– Слава Богу, готово! – проговорила тетя и вынулаполусырой мчади.(23)Я приволок низкий столик. (24)Тетя сбросила на столикдымящийся мчади, достала из банки последнюю головку сыра,разломила мчади пополам, потом одну половинку еще на две части.(25)– Ну, ешь, Сосойя!(26)Я схватил свою порцию и уже впился в мчади зубами, какво дворе раздался чей-то робкий кашель.(27)Я и тетя обернулись к распахнутой двери.(28)Во дворе стоял и искательно улыбался худой немец.(29)– Немец, плен! – произнес он на ломаном русском языке.(30) Я вспомнил: ребята говорили, что в район на стройкупригнали двести немецких военнопленных. (31)Для меня это былпервый настоящий немец, увиденный в жизни.(32)– Гутен морген! – сказал немец и вежливо поклонился.(33)– Что ему нужно, Сосойя? – спросила растерявшаяся тетя.(34)– Не знаю. Пока он только желает нам доброго утра…(35)Чего тебе, фриц?(36)– Гитлер капут! – выпалил немец, сложил правую ладоньнаподобие револьвера и приставил к виску указательный палец.(37)– Это нам известно, газеты читаем. (38)Ты скажи, что тебенужно?(39)– Хлеб… – произнес тихо немец…(40)Губы у немца задрожали. (41)Я проследил за его взглядоми увидел, что он устремлен к нашему накрытому столику.(42)– С ума он сошел! Еще чего не хватало! Хлеба емуподавай! – сказал я тете. (43)Она стояла побледневшая и молчала.(44)Вдруг тетя повернулась, бросилась на кухню, схватила свойкусок мчади и подала его немцу.(45)– О, данке шен, фрау, данке шен! – Немец дрожащимируками принял мчади и стал за обе щеки уплетать его.(46)С минуту тетя смотрела на жадно евшего немца, потомснова вернулась на кухню, вынесла весь оставшийся мчади иотдала ему.(47)– Тетя, ты с ума сошла?! – Схватил я ее за руки.(48)– Отстань, Сосойя! – Тетя отстранила меня и опятьпобежала на кухню. (49)Немец с недоумением смотрел на нас.(50)– На, немец, на! На тебе сыр, на тебе вино! Бери! – тетясунула в руки немцу весь наш обед и вдруг расхохоталась.(51)– Тетя! – испугался я.(52)– Молчи, Сосойя, молчи! Пусть берет все! Пусть! Что ещетебе немец? Скажи, что дать еще? – выговаривала тетя сквозь смех.(53)Я смотрел, вытаращив глаза, на смеявшуюся тетю и не могпонять, что с ней происходит.(54)Тетя обняла меня, крепко прижала к груди и вдругразрыдалась. (55)Перепуганный немец поспешно вышел со двора.(56)– Что с тобой, тетя? Почему ты плачешь? – спросил я ее.(57)– Ничего, Сосойя, ничего! Посмотри на него! – И онапоказала на удалявшегося немца. – Видишь? Видишь? Видишь?(58)Каждый, кто взглянул бы сейчас на тетю, принял бы ее засумасшедшую. (59)Но мне никогда еще не приходилось видеть налице моей тети столько радости и счастья.(Н. Думбадзе. Я вижу солнце)
Авт. позиция прямо не высказана, но всем ходом повествования писатель показывает, что в людях, которые терпят голод, т.к. всем трудно во время войны, не убито милосердие. Тетя отдает пленному немцу последнее, чем располагала семья, находившаяся в очень стесненных обстоятельствах. Тетя и племянник стыдятся попросить у соседей муки, а немцу отдают весь обед, потому что тетя понимает. что пленному еще труднее: он на чужой земле, он всецело зависит от милосердия людей. как-то так.
Другие вопросы из категории
Угол - угла; лоб, шов, рот, сон, орёл, узел, ветер, ковёр, вымысел, лёд.
Боец - бойца; отец, образец, азербайджанец, столбец, резец.
Уголь - угля; пень, день, камень, ремень.
Желателено 3 абзаца
Читайте также
восходами, свежими утрами и звездными ночами, студеным холодом и жарким солнцем, со всем его светом, прохладной тенью, июльской радугой, летними и осенними туманами, дождями, белым снегом, - представил, что наша земля непоправимо осиротела. Что ж, вообразите: на ней нет более человека – и глухая пустота шуршит в каменных коридорах городов, в траве диких полей, и безмолвие не нарушается ни звуком голоса, ни смехом, ни криком отчаяния.
Пожалуйста помогите написать мнение , как то так : Я абсолютность согласен с позицией автора потому что ...... , или Я абсолютность согласен с позицией ведь...
Очень прошу !!
(1)Под окном тормознул состав.(2)Я хлопотал по дому и ухом, привычным кжелезнодорожным звукам, отмечал, что состав идет нетяжелый, чтоон не просто затормозил, но вроде бы и остановился. (3)Непереставая мыть картоху, выглянул в окно.(4)Из вагонов начали спускаться люди, к ним подошли двасолдата с винтовками и сержант с наганом. (5)Сбившись в кучу,вагонные люди о чем-то поговорили с охранниками и, прицепивкотелки к поясам, рассыпались в разные стороны.(6)Что за народ? (7)Заключенные, что ли? …(8)«Пленные! – догадался я, – домой возвращаются. (9)Ну чтож – ауфвидерзейн, фрицы! (10)Вот вы и побывали в России,изучили загадочную русскую землю. (11)Нескоро вам, небось,снова захочется сюда, на экскурсию.(12)В дверь раздался стук, заглушенный обивкой.(13)«Битте!» – крикнул я. (14)Дверь дернулась раз, другой,нехотя отворилась. (15)Внутрь метнулся клуб морозного пара.(16)На пороге, сутулясь, остановился крупный мужик, одетый вмногослойное тряпье, заношенное, грязное, украшенное заплатами.(17)Немец, увидев меня в гимнастерке, замер на пороге.(18)Сзади на него надвигалась дверь, наша тяжелая и каверзнаядверь. (19)Внутренне ликуя, я ждал, как она сейчас шибанет фрица,как он окажется прямо передо мной и увидит, что на мне не простогимнастерка, заношенная и грязная, но на гимнастерке еще и дыркиот наград. (20)Во будет потеха!(21)Ему и поддало. (22)И он оказался передо мной, и все, чтонадо и не надо, увидел. (23)Глаза его, в багровых отеках скрасными прожилками, выпучились еще больше, рот, обметанныйтолстой медной щетиной, открылся. (24)И так вот мы постоялидруг против друга какое-то время, и я попробовал по-настоящемунасладиться торжеством победителя. (25)Но чего уж тут и чемнаслаждаться-то – передо мной был в полном смысле поверженныйвраг.(26)– Что ты хочешь? Чего тебе надо? – по-русски спросил ягостя. (27)И он, быстро отцепив от пояса котелок, протянул егомне: – Вассер! Вассер! Вода! Вода! – а сам косился наразбушевавшуюся плиту, на которой, полная картошки, кипела,выплескиваясь, шипела, пузырилась, брызгалась наша кастрюля.(28)Я подцепил ногой табуретку, пододвинул ее к дверцеплиты и жестом пригласил гостя садиться. (29)Он без церемонийподсел к печке, на корточки – так ему было привычней, и протянулруки к дверце.(30)– Ну, как тебя там? – оглядев накрытый стол, спросил я.(31)– Фриц? Курт? Ганс? (32)– Больше я никаких немецких имен непомнил.(33)Мы ели картошку молча.(34)Я набрал в щепотку соли и почти сердито сыпанул ееперед гостем.(35)– Ешь. Так ешь. Стол чистый.(36)– По-русско ешь! – сказал гость, макнул картошку в соль,возвел лицо к потолку, затрясся головой и весь затрясся, всемтуловищем. (37)Большой, неуклюжий в тряпье, неуклюже, по-мужицки и плакал он, роняя в серую соль прозрачные слезы.(38)– Что... что мы наделаль? (39)Я, я ест фашист, слюгаГитлер, слюга фатерлянд...(40)– Бог отвернулся от людей, отвернулся, – утираясьтряпкой, вынутой из недр лоскутья, потупился Иоганн и,поднявшись с табуретки, начал мне кланяться.(41)Я взял у него котелок и высыпал в него из кастрюлиостатки вареных картошек.(42)– Не надо, не надо! – слабо протестовал Иоганн. – Фрау,киндер... я понимайт, последний кусьок.(43)Я накинул шинель и пошел за дочкой в детский сад.(44)Состав еще стоял против окон. (45)В раскрытых дверях,свесив ноги, тесно сидели пленные и что-то ели из котелков. (46)Неодин я такой жалостливый жил в здешней местности.(47)Мне показалось, что из вагона, стоящего против нашейизбушки, кто-то мне помахал, и я, разом на что-то озлясь, сквозьстиснутые зубы выдавил:(48)– Да поезжайте вы, поезжайте вы все отсюда поскорее.(49)Когда я тащил завернутую в старую шаль дочку домой,состава на путях уже не было. (50)Уехали немцы. (51)Домойуехали. (52)Горя на земле убыло...(В. Астафьев. Веселый солдат)
2.Определите позицию автора(2-3 пред.)
1)Цензура родилась вместе с первой книгой. (2)И вот уже между автором и читателем встал цензор, и уже книги стали бросать в огонь. (3)К счастью, с тех пор, как существует книгопечатание, уже не так легко уничтожить книги. (4)Их можно подвергать цензуре, запрещать, сжигать, если их содержание кому-то показалось угрожающим, аморальным, враждебным государству, непристойным, политически опасным или если самих авторов считают опасными и нежелательными. (5)Но уже невозможно, как это было во времена рукописных книг, уничтожить и предать забвению. (6)Книги, объявленные вне закона, даже когда на них наложено табу, даже когда они под запретом, будут существовать, укрытые в частных собраниях, тайком распространяемые и перепечатанные самиздатом. (7)Как сказал чешский писатель Богумил Грабал, «инквизиторы всего мира напрасно сжигают книги, и если в книге есть действительно что-то сильное, то можно слышать, как они смеются в огне».
(8)С давних пор власть предержащие охотно отправляли в огонь книги, которые казались им вредными и опасными. (9)В отношении рукописей это было достаточно эффективно. (10)Тексты, превращенные в пепел и пыль, больше нельзя восстановить, как разрушенные города. (11)Из пепла может родиться только миф о птице Феникс. (12)Мотив инквизиторов всегда был и остается один и тот же: чужие цивилизации должны быть стерты с лица земли, тексты, противоречащие догматам, должны быть сожжены, опасные идеи вырваны с корнем, история переписана, память стерта. (13)Но даже в эпоху, предшествующую книгопечатанию, стратегия подавления не всегда была эффективна в сфере духа. (14)Всем цензорам надо напомнить слова Тацита: «Нужно подвергнуть осмеянию глупость тех, кто верит, что способен деяниями дня сегодняшнего стереть память в будущих веках».