мне было семь лет,когда я пошла первой класс

словосочетаниями которые можно использовать при описании внешности человека.в ни..ко стел..щемся туман.., при колыш..щемся плам..ни свечи,сле..ка прихрамыва..щей похо..кой покачива..щимися дв..жениями с открыто улыба..щимся лиц..м одева..щаяся по моде девушка,а(к,кк)уратно бре..щийся юноша люб..щим взглядом постоянно хмур..щий брови мальчик кле..щая коробочку девочка

Дети сбежали к реке вниз по откосу. На воде чуть покачивалась зелёная лодка.
Анна Петровна предложила
-Ребята, я вас перевезу на лодке на другой берег. Но сначала я должна рассказать вам, как надо вести себя в лодкею
-Надо вести себя очень вежливо? - спросила Маша
- Вежливо надо вести себя всюду, - засмеялась Анна Петровна. - Но лодке надо вести себя ещё и очень осторожно. Входить в лодку надо с носа и обязательно по одному.

вежливо-такие надо по столбикам 2

Не только знаменитым, но и безвестным и забытым. 3. Он успел опубликовать лишь несколько набросков коротких, но живописных биографий писателей, с которыми был хорошо знаком лично, – Горького, Олеши, Пришвина, Грина, Багрицкого. 4. Либо писал о тех, чье творчество особо очаровало Константина Георгиевича, – о Чехове, Блоке, Мопассане, Бунине, Гюго. 5. Всех их объединяло "искусство видеть мир", так ценимое Паустовским.

своим «будильником».
Благодарность за «пробуждение» я должен сказать и матери, с которой ходил за грибами, и отцу, с которым заготавливал дрова. С благодарностью вспоминаю речку, на которой мы ребятишками пропадали с утра до ночи. От других людей знаю, что для них «будильником» чувства природы были месяц, проведённый летом в деревне, прогулка в лес с человеком, который «на всё открыл глаза», первое путешествие с рюкзаком, с ночёвкой в лесу... Нет нужды перечислять всё, что может разбудить в человеческом детстве интерес и благоговейное отношение к великому таинству жизни. Конечно, нужны и учебники. Вырастая, человек умом постигать должен, как сложно всё в живом мире переплетено, взаимосвязано, как этот мир прочен и вместе с тем уязвим, как всё в нашей жизни зависит от богатства земли, от здоровья живой природы. Эта школа должна обязательно быть.
И всё-таки в начале всего стоит Любовь. Вовремя разбуженная, познание мира она делает интересным и увлекательным. С нею человек обретает и некую точку опоры, важную точку отсчёта всех ценностей жизни. Любовь ко всему, что зеленеет, дышит, издаёт звуки, сверкает красками,– и есть любовь, по мысли яснополянского мудреца, приближающая человека к счастью.
(По В. Пескову)

всё? (5)И моё горячее тело уже не будет горячим?.. (б)Пусть будут страда¬ния. (7)Кто сказал, что я боюсь страдать? (8)Это дома я многого боялся. (9)Дома. (10)А теперь я всё уже узнал, всё попробовал. (11)Разве не достаточно одному столько знать? (12)Я ведь приго¬жусь для жизни. (13)Помогите мне. (14)Ведь это даже смешно — убивать человека, который ни¬чего не успел совершить. (15)Я даже десятого класса не окончил. (16)Помогите мне. (17)Я не о любви говорю. (18)Чёрт с ней, с любовью. (19)Я согласен не любить. (20)С меня хватит, если на то пошло. (21 )У меня мама есть. (22)Что будет с ней?.. (23)А вы знаете, как сладко, когда мама гла¬дит по голове? (24)Я ещё не успел от этого отвыкнуть. (25)Я ещё нигде толком не побывал. (26)Я, например, не был ещё на Валдае.. (27)Мне ведь нужно посмотреть, что это за Валдай? (28)Нужно? (29)Кто-то ведь написал: «И колокольчик — дар Валдая...» (30)А я даже таких строчек написать не смогу. (31)Помогите мне. (32)Я всё пройду. (33)До самого конца. (34)Я буду стрелять по фаши¬стам, как снайпер, буду единоборствовать с танками, буду голодать, не спать, мучиться...
(35)Кому я говорю всё это? (36)У кого прошу помощи? (37)Может быть, вот у них, у этих брёвен, которыми укреплён блиндаж? (38)Они и сами не рады, что здесь торчат. (39)Они ведь соснами шумели так недавно... (40)А когда мы уезжали на фронт, помнишь нашу теплушку? (41)Мы стояли у раскрытых дверей и пели какую-то торжественную песню. (42)И у нас были гордо подняты головы. (43)Эшелон стоял на запасных путях. (44)Где? (45)На Курском вокзале. (46)По домам нас не пустили. (47)Я только успел позвонить домой. (48)Наших никого не было. (49)Только старуха соседка Ирина Макаровна. (50)Сколько она мне крови попортила! (51)Она спросила меня, где стоит эшелон.
— (52)Жалко, — лицемерно сказала она, — не сможет мама повидаться-то с тобой.
(53)И я повесил трубку и вернулся к своим. (54)А через час появилась у вагона Ирина Макаровна и сунула мне сверток. (55)А потом, когда мы пели, она стояла в маленькой толпе случайных женщин. (56)Кто она мне? (57)Прощай, Ирина Макаровна. (58)Прости меня, раз¬ве я знал? (59)Я никогда не смогу понять это... (60)В свёртке были сухари и четвертинка подсолнечного масла. (61)И я поклялся сохранить один сухарь как реликвию... (62)Съел.
(63)А чего же я прошу? (64)А разве не сам я, когда прилётела «рама» и все полезли по щелям, стоял на виду?
— (65)Лезь скорей! — кричали мне.
(66)А я не прятался. (67)Ходил один и посмеивался вслух. (68)Если бы они знали, что у меня внутри делается! (69)Пусть никто не знает, что мне страшно. (70)Но себе-то самому я могу сказать правду? (71)Вот я и говорю. (72)Я не Петька Любимов. (73)Мой сосед по квар¬тире. (74)Когда началась война, он по вечерам выходил на кухню и говорил:
— (75)Немцы, паскуды, прут... (76)Надо всем вставать на защиту. (77)Вот у меня рука подживёт — пойду добровольцем.
— (78)Тебя и так призовут, Петенька, — говорили ему.
— (79)Так — не штука. (80)Так всякий пойдёт. (81)А когда-Родина в опасности, нужно не ждать. (82)Самому идти.
(83)И спрашивает меня:
— А ты Родину-то любишь?
— (84)Люблю, — говорил я. —(85)Этому меня ещё в первом классе научили.
(86)А однажды я встретил его в военкомате. (87)Это когда я повестки разносил. (88)Он меня не видел. (89)Разговаривал с капитаном каким-то.
— (90)Товарищ капитан, — сказал он, — вот я освобождение принёс.
— (91)Какое освобождение?
— (92)Броня. (93)Как специалист броню получил.
— (94)Ну зайдите вон туда и оформляйте,— сказал капитан.
(95)Броня так броня. (96)Вот так Петька. (97)Какой же он специалист незаменимый, когда он часовщиком на Арбате в мастерской работал! (98)И пошёл Петька оформляться. (99)Прошёл мимо меня. (ЮО)Остановился. (101)Покраснел.
— (102)Видал? — спросил меня. — (ЮЗ)Вот так-то, умирать кому охота?
(104)Наверно, он и сейчас по брони живёт.

помоложе, я имел некоторое пристрастие к рыбной ловле. (2)Тогда я нередко оставлял мой городской дом, запасался удочками и червяками и уходил в деревню на рыбалку. (З)Целые дни до позднего вечера я проводил на реке, а спать заходил к крестьянам или на мельницу. (4)Именно в то время я впервые познакомился с одним из загадочных явлений нашей жизни, которое приоткрыло мне некоторые тайны русской души, — бродяжничеством по-русски, или странничеством. (5)Однажды, придя к мельнику ночевать, я в углу избы заметил какого-то человека. (6)В потасканной серой одежде и в дырявых валяных сапогах, хотя было это летом, он лежал прямо на голом полу. (7)Он спал с котомкой под головой и с длинным посохом под мышкой. (8)Я лёг против двери на разостланном для меня сене. (9)Не спалось. (Ю)Волновала будущая заря. (11) Хотелось зари. (12)Утром рыба хорошо клюёт. (13)Но в летнюю пору зари долго ждать не приходится. (14)Скоро начало светать. (15)И с первым светом серый комок в валенках зашевелился, как-то крякнул, потянулся, сел, зевнул, перекрестился, встал и пошёл прямо в дверь. (16)На крыльце он подошел к рукомойнику, висевшему на верёвочке. (17)С моего ложа я с любопытством наблюдал за тем, как он полил воды на руки, как он смочил ею свою седую бороду, растёр её, вытерся рукавом своей хламиды, взял в руки посох, перекрестился, поклонился на три стороны и пошёл.

(1)Конечно, читателям легко, потому что их не терзают творческие поиски. (2)Но подумали ли вы хотя бы раз о тех мучениях, которые испытывает человек, пишущий добродетельный пасхальный рассказ?!

(3)Ведь, во-первых, все темы уже исчерпаны, пародии на темы надоели: что тут изобретешь?..

(4)У меня есть знакомый беллетрист, который не гонится ни за успехом, ни за модой, ни за деньгами...

(5)И вот как-то на страстной неделе я увидел, что мой приятель чем-то удручен или взволнован. (6)Стараясь не задеть его авторского самолюбия, я довел его до того, что он рассказал мне следующее:

– (7)Приезжает ко мне редактор. (8)И что всего хуже – мой настоящий, хороший друг...

– (9)Ради бога, пасхальный рассказ!

(10)Я кротко и убедительно верчу пуговицу его пиджака и самым нежным голосом говорю ему:

– (11)Ты сам писатель и не хуже меня знаешь, что все пасхальные темы уже использованы.

– (12)Хоть что-нибудь, – тянет он уныло, – например... «Чернильница»?!

– (13)Только очень близорукие люди выбирают для примеров и сравнений предметы, стоящие возле них!..

(14)Это задевает его за живое, и он сыплет как из мешка:

– (15)«Будка», «Кипарис», «Пале-Рояль», «Ландыш». (16)Не нравится? (17)Ну, наконец, «Травка»?..

– (18)Ага, «Травка»?.. (19)Стоп!.. (20)Это уже нечто весеннее и на пасху хорошо. (21)Давай-ка подумаем серьезно о травке!..

(22)У приятеля лицо вытягивается. (23)Я говорю ему самым нежным голосом:

– (24)Подожди... не отчаивайся! (25)Травок много, возьмем «Кресс-салат»...

– (26)«Кресс-салат»? – повторяет он уныло, как деревянный попугай.

– (27)Ну, хорошо... давай дальше! (28)Собаки лечатся травками...

– (29)Извини, это уже относится к области ветеринарии!

(30)Я догнал его уже в передней, когда он, рассерженный, всовывал свои ноги в калоши и надевал шляпу.

– (31)Надо писать серьезно, – говорил он. – (32)Конечно, я не обладаю даром... (33)Но, если бы я писал, я написал бы просто. (34)Помнишь, как мы с тобой, – тебе было одиннадцать лет, а мне десять, – как мы ели с тобой просвирки и какие-то маленькие пупырышки на огороде детской больницы?

– (35)Конечно, помню!

– (36)А помнишь молочай?

– (37)А конский щавель?

(38)Мы оба замолчали.

(39)И вдруг пред нами ярко и живо пронеслись наша опозоренная казенным учебным заведением нежность... пансион... фребелевская система... придирки классных наставников... взаимное шпионство... поруганное детство...

– (40)А помнишь, – сказал он и вдруг заплакал, – а помнишь зеленый рыхлый забор? (41)Возле него растут лопухи и глухая крапива... (42)Там всегда тень и сырость. (43)И по лопухам ползают какие-то необыкновенно золотые, или, вернее сказать, бронзовые жуки.

– (44)А помнишь еще: вдруг скользнет луч, заиграет роса на листьях?.. (45)Как густо пахнет зеленью! (46)Не отойдешь от этого московского забора! (47)Точно брильянты, горят капли росы... (48)Длинный, тонкий, белый червяк, выворачивая землю, выползает наружу... (49)Конечно, он прекрасен, потому что мы насаживали его на согнутую булавку и бросали в уличную лужу, веря, что поймаем рыбу! (50)Ну, скажи: разве можно это написать? (51)Тогда мы глядели ясными, простыми глазами, и мир доверчиво открывался для нас: звери, птицы, цветы... (52)И если мы что-нибудь любим и чувствуем, то это только жалкое отражение детских впечатлений.

– (53)Так, стало быть, рассказа не будет? – спросил редактор.

– (54)А разве все то, о чем мы говорили, – это не рассказ? (55)Такой в конце концов наивный, простой и ласковый?..

(56)Редактор обнял меня и поцеловал.

– (57)Какой ты... – сказал он, но не докончил, глаза его увлажнились, и он, быстро повернувшись, ушел, сопровождаемый веселым лаем моих милых друзей – сенбернарских песиков...

(По А.И. Куприну)*

*Куприн Александр Иванович (1870-1938 гг.) – русский писатель, обращавшийся своим творчеством к широкой демократической аудитории. Жизнелюбие, гуманизм, пластическая сила описаний, богатство языка делают Куприна одним из самых читаемых писателей и в наши дни.

чать