Помогите написать поздравительную речь для человека, в которая сосредотачивается не на пожелании, а на характеристики того человека которого вы

×300

начинаем наслаждаться богатством собственной личности, которая нам вдруг открывается. Это бесконечно далеко от эгоизма, от погружения в себя. Это постижение в себе того нового, высокого, что раньше было как бы «зашторено»… Но это не всё: смысл общения с литературой, искусством и в том, что мы делаемся богаче ещё на одну жизнь, на жизнь художника, который это создал. Я написал сейчас «ещё на одну жизнь». Но нет! Не на одну, а на миллион жизней, потому что художник выразил, высказал то, что волновало миллионы его современников. В его симфонии, картине, романе – надежда, тоска, боль, радость миллионов людей. Поэтому и становимся мы богаче на миллион жизней. Наши сердце и ум наполняются духовным опытом веков и поколений… Хороший читатель – соавтор писателя. Его духовная жизнь, соприкасаясь с миром Пушкина, Стендаля или Толстого, окрыляется, и он видит то, чего не видел раньше. А ведь ради этого и работает писатель. Чтобы научить видеть. Я написал сейчас «духовная жизнь». А доступна ли она любому человеку?.. Формы духовной жизни, как и формы творчества, бесконечно разнообразны. Духовная жизнь – это общение с людьми, искусством, осенним лесом и с самим собой. Мы духовны, когда беседуем о чём-то дорогом с товарищем, доверяя его уму и сердцу. Мы высоко духовны, когда чувствуем бесценность жизни и хотим оставить в мире скромный отпечаток собственной личности… И мы духовны, когда, перечитывая любимый том, понимаем его по-новому.

Текст Почуева В.(1)Однажды на уроке биологии учительница, рассказывая о селекции, обмолвилась, что во время Великой Отечественной войны работники одной из лабораторий, умирая от голода, сберегли выведенные в ходе долгих экспериментов новые сорта пшеницы.(2)Когда урок кончился, Димка Демьяненко, не без тайного желания покрасоваться перед миловидной учительницей, громогласно заявил:–(3)Нет, ну это каким же чудовищем нужно быть, чтобы вот так видеть, как родные с голоду пухнут, и беречь это элитное зерно! (4)Оно что, дороже человеческой жизни?!(5)И он торжествующе посмотрел на смутившуюся учительницу. (6)Наталья Евгеньевна вопросительно взглянула на Димку, не понимая: это вопрос, обращённый к ней, или реплика в никуда?–(7)Это же было во время войны! – тихо сказала она.(8)Димка надменно хмыкнул, показывая хлипкость этого аргумента перед его несокрушимой правотой. (9)Но победное самодовольство Димки задело самолюбие Вовки Нестерова, который никогда не упускал случая противопоставить свой живой ум книжному умствованию Демьяненко.–(10) А ты бы, Демьян, что сделал с этим зерном? (11)Нажарил бы блинчиков для своей родни?!(12)Димка с холодным высокомерием посмотрел на него. (13)Он умел в нужные минуты перевоплощаться в непреклонного и самоотверженного поборника справедливости, готового ради принципов пойти хоть в огонь.–(14)Я бы, Вовчик, это зерно честно раздал людям, и думаю, что это спасло бы кого-то от смерти! (15)И знаешь, смеяться тут нечему!(16)Вовка сразу посуровел, с его лица слетела улыбка, и он строго, как боец, задетый неспортивной выходкой противника, зловеще кивнул.–(17) Честно – это как? – спросил он, хищно прищурив глаза. – (18)Вот, Демьян, у тебя центнер зерна. (19)Нас тут – двадцать четыре человека. (20)Подели! (21)И чтоб честно!(22)Димка передёрнул плечами, показывая, сколь унизительно простой является эта задачка для его интеллекта. (23)Быстро произведя какие-то расчёты, он произнес:–(24)Это будет примерно по четыре килограмма...–(25)Вот как! – усмехнулся Нестеров. – (26)У меня есть брат и сестра – нам четыре килограмма. (27)А ты, Демьян, в семье один – тебе тоже четыре килограмма. (28)И это честно?! (29)Ты делишь чужое, честный ты наш! (30)Это, выходит, так: я работаю сторожем при складе с продовольствием, у меня семья голодает, я раз – и уволок пару ящиков тушёнки. (31)Другой патронами на войне торгует, чтобы семью прокормить, третий военную тайну врагу загнал...–(32)Я разве предлагал военной тайной торговать? (33)Чего ты передёргиваешь?–(34)А, вон ты как? (35)Значит, тебе брать чужое можно! (36)А другим нельзя? (37)У тебя всегда, Демьян, так: себе – чтоб хорошо, а для других – чтоб честно! (38)А ты слышал слово долг? (39)И оно…–(40)А есть ещё такое слово, как любовь к людям! (41)И эта любовь превыше всякого там долга!.. – перебил его Димка.–(42)Друг мой Демьян, не говори красиво! (43)Зачем тогда воевать против врага, на войне же людей убивают! (44)Сдаться – и всё! (45)Зачем тогда работать – это трудно, негуманно. (46)Пусть все лежат на печи и жалеют друг друга! (47)Люди, которые сберегли это зерно, как раз и думали о других, а вот если бы они это зерно по домам растащили, то стали бы предателями и воришками... (48)И нечего тут своей философией голову людям морочить. (49)Пойдёмте лучше в столовую, пока наш суп вот такие гуманисты не съели...(50)Я шёл вслед за другими и думал, что очень часто одни и те же явления могут оцениваться совершенно по-разному. (51)В чём-то правым мне казался Димка, убедительными мне казались и доводы Нестерова… (52)Но я чувствовал, что за их словами не было внутренней силы, как будто бы каждому из них захотелось порисоваться перед окружающими, они надели яркие мушкетёрские костюмы, помахали перед нами бутафорскими шпагами и сошли со сцены, довольные произведённым эффектом. (53)А мне вдруг захотелось понять: так кто же прав на самом деле? (54)Ведь не может быть, чтобы правда двоилась, чтобы она зависела от остроумия и яркости своих случайных попутчиков, которые решили поупражняться в красноречии, нисколько не заботясь о том, насколько утверждаемая ими точка зрения согласуется с голосом их сердца, с их верой.(По В. Почуеву*)*Почуев Василий Андреевич - современный публицист.

Выдержка нам нужна, воспитание. Мы на славянскую распущенность жалуемся, а не хотим понять, что оттого вся эта неопрятность и происходит, что мы на каждом шагу послабления себе делаем и ищем любой повод, чтоб изрядно поупражняться в плетении словес.

Действительно, русский человек как-то туго поддается выдержке и почти совсем не может устроить, чтобы на всяком месте и во всякое время вести себя с одинаковым самообладанием. Есть у него в этом смысле два очень серьезных врага: воображение, способное мгновенно создавать разнообразные художественные образы, и чувствительное сердце, готовое раскрываться навстречу первому попавшемуся впечатлению.

Обстоятельства почти всегда застигают его врасплох, а потому сию минуту он увядает, а в следующую — расцветает, сию минуту рассыпается в выражениях преданности и любви, а в следующую — клянет или загибает непечатные слова, которые у нас как-то и в счет не полагаются. Но, во всяком случае, он не умеет сдержать свою мысль и речь в известных границах, непременно впадает в расплывчатость и прибегает к околичностям.

Прочтите любой судебный процесс, и вы без труда убедитесь в этом. Ни один свидетель на вопрос: где вы в таком-то часу были? — не ответит просто: был там-то, но непременно всю свою душу при этом изольет. Начнет с родителей, потом переберет всех знакомых, которых фамилии попадутся ему на язык, потом об себе отзовется, что он человек несчастный, и, наконец, уже на повторительный вопрос: где вы были? — решится ответить: был там-то, но непременно присовокупит: виделся вот с тем-то, да еще с тем-то, и сговаривались мы сделать то-то.

Одним словом, самого ничтожного повода достаточно, чтоб насторожить воображение и чтобы последнее немедленно нарисовало целую картину. Молчать же — целое занятие, целый умственный процесс, особливо если при этом имеется в виду практический результат.

Добавлено 11 месяцев назадСамо сочинение писать не надо, это просто так скопировал, только проблему.

Или выделить проблему, позицию автора, привести 2 примера. Очень буду благодарен

Отвоюй себя для себя самого, береги и копи время, которое прежде у тебя отнимали или крали, которое зря проходило. Сам убедись в том, что я пишу правду: часть времени у нас отбирают силой, часть похищают, часть утекает впустую. Но позорнее всех потеря по нашей собственной небрежности. Вглядись-ка пристальней: ведь наибольшую часть жизни тратим мы на дурные дела, немалую - на безделье, и всю жизнь - не на те дела, что нужно. (2) Укажешь ли ты мне такого, кто ценил бы время, кто знал бы, чего стоит день, кто понимал бы, что умирает с каждым часом? В том-то и беда наша, что смерть мы видим впереди; а большая часть ее у нас за плечами, - ведь сколько лет жизни минуло, все принадлежат смерти. Поступай же так, мой Луцилий, как ты мне пишешь: не упускай ни часу. Удержишь в руках сегодняшний день - меньше будешь зависеть от завтрашнего. Не то, пока будешь откладывать, вся жизнь и промчится. (3) Все у нас, Луцилий, чужое, одно лишь время наше. Только время, ускользающее и текучее, дала нам во владенье природа, но и его кто хочет, тот и отнимает. Смертные же глупы: получив что-нибудь ничтожное, дешевое и наверняка легко возместимое, они позволяют предъявлять себе счет; а вот те, кому уделили время, не считают себя должниками, хотя единственно времени и не возвратит даже знающий благодарность. (4) Быть может, ты спросишь, как поступаю я, если смею тебя поучать? Признаюсь чистосердечно: как расточитель, тщательный в подсчетах, я знаю, сколько растратил. Не могу сказать, что не теряю ничего, но сколько теряю, и почему, и как, скажу и назову причины моей бедности. Дело со мною обстоит так же, как с большинством тех, кто не через собственный порок дошел до нищеты; все меня прощают, никто не помогает. (5) Ну так что ж? По-моему, не беден тот, кому довольно и самого малого остатка. Но ты уж лучше береги свое достояние сейчас: ведь начать самое время! Как считали наши предки поздно быть бережливым, когда осталось на донышке. Да к тому же остается там не только мало, но и самое скверное. Будь здоров.