помогите пожалуйста определить проблему и найти 2 аргумента

гласных ? предложение :У дорожки в траве сидит зайчик.

(1) Небо заволокло злыми тучами, дождь печально колотил в стекла и нагонял на душу тоску. (2) В задумчивой позе, с расстегнутым жилетом и заложив руки в карманы, стоял у окна и смотрел на хмурую улицу хозяин
городского ломбарда Поликарп Семенович Иудин.

(1) По моему глубокому убеждению, знание того, что было до нас, не только желательно, но и необходимо.

(2) Молодёжь во все времена несёт на своих плечах главную тяжесть социального развития общества. (3) Современные юноши и девушки не исключение из этого правила. (4) Но где бы ни тратили они свою неуёмную энергию: на таёжной ли стройке, в заводских ли цехах — повсюду молодому человеку необходимы прежде всего высокие нравственные критерии… (5) Физическая закалка, уровень академических знаний и высокое профессиональное мастерство сами по себе, без этих нравственных критериев, ещё ничего не значат.

(6) Но нельзя воспитать в себе эти высокие нравственные начала, не зная того, что было до нас. (7) Ведь даже современные технические достижения не появились из ничего, а многие трудовые процессы ничуть не изменились по своей сути. (8) Например, выращивание и обработка льна сохранили все древнейшие производственно-эстетические элементы так называемого льняного цикла. (9) Всё лишь ускорено и механизировано, но лён надо так же трепать, прясть и ткать, как это делалось в новгородских сёлах и десять веков назад.

(10) Культура и народный быт также обладают глубокой преемственностью. (11) Шагнуть вперёд можно лишь тогда, когда нога отталкивается от чего-то, движение от ничего или из ничего невозможно. (12) Именно поэтому так велик интерес у нашей молодёжи к тому, что волновало дедов и прадедов. (13) Так же точь-в-точь и будущие поколения не смогут обойтись без ныне живущих, то есть без нас с вами. (14) Им так же будет необходим наш нравственный и культурный опыт, как нам необходим сейчас опыт людей, которые жили до нас.

(По В.И. Белову)

Я не совсем уверена в своем решении..
Текст:
...Таня, та же прежняя деревенская Таня! Она не испорчена, она напротив, удручена этой пышною петербургской жизнью, надломлена и страдает; она ненавидит свой сан светской дамы, и кто судит о ней иначе, тот совсем не понимает того, что хотел сказать Пушкин. И вот она твердо говорит Онегину:
Но я другому отдана
И буду век ему верна.

А.
П. Чехов сам сердился на себя за свое расточительство, но, по
возможности, никогда никому не отказывал, потому что давать «в долг без
отдачи» было давней его специальностью. И делал это до такой степени
тайно от всех, что даже близкие люди, например актер Художественного
театра Вишневский, считали его «скуповатым» !
«Халата у меня нет, — сообщал он жене, — прежний свой халат я кому-то подарил, а кому — не помню» .
Чаще
всего подарки посылались им в виде сюрпризов по почте, причем почти в
каждом сюрпризе сказывалось его зоркое внимание ко вкусам и потребностям
разных людей. Таганрогскому доктору Давиду Гордону для его
«водолечебной» приемной он послал из Москвы картину; Линтваревым,
жителям деревни, — новейший патентованный плуг; иркутскому школьнику
Нике Никитину — карту Забайкалья; Максиму Горькому — карманные часы.
Обрадованный Горький писал ему, что готов кричать всем прохожим: «А знаете ли вы, черти, что мне Чехов часы подарил? »
Второго
июня 1904 года, буквально на смертном одре, Чехов хлопочет о каком-то
студенте, сыне какого-то дьякона, чтобы того перевели из одного
университета в другой.
«Сегодня, — пишет он дьякону, — я уже
направил одного господина, который будет иметь разговор с ректором, а
завтра поговорю с другим» .
Это событие, кажется, единственный
случай, когда человек, обратившийся к Чехову с просьбой о помощи, не
получил того, чего просил, да и то по причине вполне уважительной: ровно
через месяц Чехов умер, так и не дожив до тех сроков, которые наметил в
письме.
Все остальные просьбы он всегда выполнял, хотя никак невозможно понять, откуда он брал для этого время.
Чехов
никогда не забывал, что любовь к человечеству лишь тогда плодотворна,
когда она сочетается с живым участием к судьбам отдельных людей. Жалость
к конкретному человеку была его культом. Даже простые люди, не читавшие
Чехова, чувствовали в нем своего «сострадальца» . Куприн рассказывает,
что когда в Ялте в присутствии Чехова на борту парохода какой-то
пришибеев ударил по лицу одного из носильщиков, тот закричал на всю
пристань:
— Что? Ты бьешься? Ты думаешь, ты меня ударил? Ты — вот
кого ударил! — и указал на Чехова, потому что даже он понимал, что для
Чехова чужая боль — своя.
(К. Чуковский)