Напишите сочинение-рассуждение по теме: ''Если бы я попал на необитаемый остров,,

уста, гигант, честь,сердечко, прелесть, лесть.

- и все? И мое горячее тело уже не будет горячим?.. Пусть будут страдания. Кто сказал, что я боюсь страдать? Это дома я многого боялся. Дома. А теперь я все уже узнал, все попробовал. Разве не достаточно одному столько знать? Я ведь пригожусь для жизни. Помогите мне. Ведь это даже смешно - убивать человека, который ничего не успел совершить. Я даже десятого класса не кончил. Помогите мне. Я не о любви говорю. Черт с ней, с любовью. Я согласен не любить. В конце концов,

я уже любил. С меня хватит, если на то пошло. У меня мама есть. Что будет с ней?.. А вы знаете, как сладко, когда мама гладит по голове? Я еще не успел от этого отвыкнуть. Я еще нигде толком не побывал. Я, например, не был еще на Валдае. Мне ведь нужно посмотреть, что это за Валдай? Нужно? Кто-то ведь написал: "...И колокольчик - дар Валдая..." А я даже таких строчек написать не смогу. Помогите мне. Я все пройду. До самого конца. Я буду стрелять по фашистам, как снайпер, буду единоборствовать с танками, буду голодать, не спать, мучиться...

Кому я говорю все это? У кого прошу помощи? Может быть, вот у них, у этих бревен, которыми укреплен блиндаж? Они и сами не рады, что здесь торчат. Они ведь соснами шумели так недавно... А когда мы уезжали на фронт, помнишь нашу теплушку? Ах да, конечно же, помню. Мы стояли у раскрытых дверей и пели какую-то торжественную песню. И у нас были гордо подняты

головы. А эшелон стоял на запасных путях. Где? На Курском вокзале. По домам нас не пустили. Я только успел позвонить домой. Наших никого не было. Только старуха соседка Ирина Макаровна. Злая, подлая старуха. Сколько она мне крови попортила! Она спросила меня, где стоит эшелон.

- Жалко, - лицемерно сказала она, - не сможет мама повидаться-то с тобой.

И я повесил трубку и вернулся к своим. А через час появилась у вагона Ирина Макаровна и сунула мне сверток. А потом, когда мы пели, она стояла в маленькой толпе случайных женщин. Кто она мне? Прощай, Ирина Макаровна. Прости меня, разве я знал? Я никогда не смогу понять это... Может быть, ты и есть то лицо, у которого следует просить защиты? Тогда защити меня. Я не хочу умереть. Говорю об этом прямо и не стыжусь...

В свертке были сухари и четвертинка подсолнечного масла. И я поклялся сохранить один сухарь как реликвию... Съел. Значит, не смог сделать такого пустяка? А чего же я прошу? А разве не сам я, когда прилетела "рама" и все полезли по щелям, стоял на виду?

- Лезь скорей! - кричали мне.

А я не прятался. Ходил один и посмеивался вслух. Если бы они знали, что у меня внутри делается! А я не могу побежать на виду у всех. Пусть никто не знает, что мне страшно. Но себе-то самому я могу сказать правду? Вот я и говорю. Я сам себе судья. Я имею на это право. Я не Петька Любимов. Помнишь Петьку Любимова? Ну, конечно, помню. Петр Лаврентьевич Любимов. Мой

сосед по квартире. Когда началась война, он по вечерам выходил на кухню и говорил:

- Немцы, паскуды, прут... Надо всем вставать на защиту. Вот у меня рука подживет - пойду добровольцем.

- Тебя и так призовут, Петенька, - говорили ему.

- Так - не штука. Так всякий пойдет. А когда Родина в опасности, нужно не ждать. Самому идти. - И спрашивает меня:

- А ты Родину-то любишь?

- Люблю, - говорил я. - Этому меня еще в первом классе научили.

А однажды я встретил его в военкомате. Это когда я повестки разносил. Он меня не видел. Разговаривал с капитаном каким-то.

- Товарищ капитан, - сказал он, - вот я освобождение принес.

- Какое освобождение?

- Броня. Как специалист броню получил. Не хотят меня на производстве отпускать...

- Ну зайдите вон туда и оформляйте. Броню так броню, - сказал капитан.

Броня так броня. Вот так Петька. Какой же он специалист незаменимый, когда он часовщиком на Арбате в мастерской работал. И пошел Петька оформляться. Прошел мимо меня. Прошел. Остановился. Покраснел.

- Видал? - спросил меня. - Вот так

«Береги честь смолоду». Я бы прибавила к ней ещѐ другую, практически не менее важную: создавай себе привычку смолоду, с первых дней молодости! Привычку к определѐнной форме. Определѐнной технологии труда! Это скажется во всей жизни, это принесѐт огромные плоды в старости. С ужасом вижу я у части современной молодѐжи лѐгкое и пустое отношение к времени… Часы, дни проходят у молодого, полного сил существа впустую. Напоминаю ему: «Надо же успеть выучить, надо к такому – то успеть сделать!» - и получают ответ: «Пустяки, наверстаю!»… Впереди много времени, вѐрсты и вѐрсты. Успеется. И время, материальное время, бежит, как пустой конвейер, на который ничего не положено. День не положено, месяц не положено, год не положено – впереди ещѐ есть вѐрсты, наверстаю. Но когда пришѐл последний срок «наверстать»,оказывается, - молодой, энергичный человек наверстать не может. Один-два раза выйдет, а вообще – не получается, не выходит, хотя есть ещѐ и время для этого, и силы, и здоровье. Почему не получается? Попробуйте спросить у хорошего скрипача, месяцами не бравшего в руки скрипку, почему не выходит у него знакомый пассаж. Да потому, что не было ежедневной тренировки пальцев, не было необходимой практики. Время не резинка, время действенно. Пустое время между вами и вашим делом – пропущенное – не оставляет за этот промежуток вас и ваши способности точь-в-точь такими, какими они были до промежутка. Они, ваши способности, за этот промежуток притупились, деквалифицировались, назад пошли. И наоборот, если б он, этот промежуток времени, заполнялся бы вами, как на конвейере, практикой, повторением, изучением, освоением определѐнной вещи, то ваши способности и ваше умение за этот промежуток упрочились бы, приобрели квалификацию, вошли в привычку. Сколько теряют наши молодые люди, не заручившись привычкой думать, работать, изучать, делать с ранней молодости! Но я неверно сказала, что промежуток откладывания своих дел в надежде «наверстать» оказывается для них только пустым и потерянным временем. Время никогда не бывает пустым. Оно откладывает на своѐм конвейере для праздной молодѐжи по кирпичику пустоты, создавая постепенно привычку к ничегонеделанью. И уже это самая привычка ничегонеделанья и мешает имвпоследствии «наверстать».

начением, слово способно объединяться с другими словами, включаться в предложение" Только НЕ НАДО ТУПО КОПИРОВАТЬ С ДРУГИХ САЙТОВ ,
по тексту Мама обладала поразительной способностью рассказывать всякие истории и сказки собственного сочинения; обычно я был околдован ее выдумками, полными юмора и забавных подробностей, и тотчас переставал капризничать, переносясь в мир маминых выдумок.
(2) Но однажды, слушая историю про тележку и ослика, про их житье-бытье и про их приключения в Италии, я раскапризничался, стал придираться к каждому маминому слову, упрямо повторяя, что тележка все равно ненастоящая и ослик тоже ненастоящий, потому что если бы они были настоящие, то в тележке лежала бы трава, а ослик ел бы эту травку, а так все это одни выдумки, сплошной обман.
(3) — Ага, — говорил я маме, — ты не можешь сделать так, чтобы в тележке была травка! (4) Ага!
(5) Мама пригорюнилась, чувствуя, что я припер ее к стенке.
(6) Действительно: где же достать травку ночью, зимой, в доме, в комнате с натопленной печью и наглухо закрытыми ставнями? (7) Надо быть волшебником, волшебницей! (8) Я-то знал, что моя мама просто мама, а не волшебница. (9) И я капризничал еще больше, требуя от мамы невозможного: достать для тележки траву.
(10) Вдруг среди капризов заметил, как у мамы блеснули карие глаза и чуть дрогнули губы скрытой улыбкой.
(11) — Хорошо, — сказала она, — если тебе так хочется травки, будь по-твоему. (12) Будет тебе травка. (13) Мы ее сейчас поищем и, может быть, найдем.
(14) Мама пошла к комоду, порылась в нем, и вдруг я увидел в ее руках горсть чего-то зеленого. (15) Неужели трава? (16) Невозможно! (17) Невероятно! (18) Но мама уже кладет это зеленое, травоподобное в тележку и нежно прижимает мою голову к своей теплой груди.
(19) — Ну, теперь ты доволен?
(20) Я, конечно, понимал, что это не настоящая трава, даже не сено.
(21) Это сухой, крашенный ярко-зеленой краской мох, которым обычно принято было у нас украшать ватный валик, положенный между двумя оконными рамами зимой. (22) Стало быть, это не трава, а крашеный мох. (23) Но все равно — чудо. (24) Мне понятно: тележка не настоящая, а игрушечная, ослик не настоящий, а игрушечный, так пусть же и трава будет игрушечная. (25) И это - подлинное чудо, а мама - волшебница. (По В.П. Катаеву)


Задания А1—А7 выполните на основе анализа содержания прочитанного текста. К каждому заданию А1—А7 даны 4 варианта ответа, из которых только один правильный.

А1. В каком фрагменте текста содержится информация, необходимая для обоснования ответа на вопрос: «Как оценил поступок матери сын?»
1) (1) Мама обладала поразительной способностью рассказывать всякие истории и сказки собственного сочинения.
2) (18) Но мама уже кладет это зеленое, травоподобное в тележку и нелепо прижимает мою голову к своей теплой груди.
3) (11) — Хорошо,— сказала она, — если тебе так хочется травки, будь по-твоему.
4) (25) И это— подлинное чудо, а мама — волшебница.

выразителен, многообразно связан с жизнью каждого человека и всего общества».Аргументируя свой ответ, приведите 2 (два) примера из прочитанного текста.Приводя примеры, указывайте номера нужных предложений или применяйте цитирование.Вы можете писать работу в научном или публицистическом стиле, раскрывая тему на лингвистическом материале. Начать сочинение Вы можете словами М.В. Панова.Объём сочинения должен составлять не менее 100-140 cлов.

Вот текст:(1)26 апреля 1909 года. (2)Пасмурный, серенький денек. (3)Весна еще только вся в предчувствиях. (4)Толпы людей движутся по Пречистенскому бульвару к Арбатской площади. (5)Многие пришли на открытие памятника Н.В. Гоголю. (6)Дело не только в жажде зрелищ, до которых Москва всегда охоча. (7)Создание его – дело всенародное, задуманное давно и наконец осуществленное. (8)Сам памятник укрыт брезентом, и мало кто знает, каким представлен великий писатель. (9)Толпа гадает, что же удалось сделать скульптору, каков «наш» Гоголь?(10)И вот свершилось! (11)Завеса, укутавшая монумент, пала. (12)Памятник всех сильно удивил. (13)Он стоял в середине площадки, окруженной железной оградой в ампирном стиле, по сторонам четыре громоздких фонаря, поставленных на спины львов. (14)К нему вели ступени из светлого камня. (15)Окружение памятника было стильным и благородным. (16)На высоком темно-зеленом гранитном пьедестале, на гранитной скамье, восседал бронзовый Гоголь. (17)В скорбной позе, укутанный в альмавиву*, с поникшей вниз головой. (18)Во всей фигуре – вселенская скорбь. (19)Молчание воцарилось на площади. (20)Пугали скорбный лик и костлявая рука, просунувшаяся из-под плаща. (21)Скульптор прекрасно передал настроения позднего Гоголя, сжигающего вторую часть «Мертвых душ», автора «Выбранных мест из переписки с друзьями», писателя, боящегося и ждущего смерти. (22)Современникам показалось, что скульптор сделал писателя слишком «человечным», скорее проиллюстрировав часть его биографии, чем охарактеризовав его полностью. (23)Всем же (ну, не всем, конечно, но многим) хотелось увидеть Гоголя-поэта, способного сочетать и смех, и слезы. (24)А так, – «больная птица». (25)Такое сравнение было у многих на устах. (26)Но все, однако, при этом понимали, не соглашаясь в большинстве своем с трактовкой Андреева, что работа перед ними мастерская, не банальная, далекая от академических шаблонов.(27)Почему возникла такая концепция монумента, которая была понята немногими? (28)Почему ныне мы почитаем его как подлинный шедевр, а саму идею, полную трагического пафоса*, воспринимаем как истинную? (29)Заказ на сооружение монумента был дан скульптору А.Н. Андрееву. (30)Он был в 1900-е годы молодым мастером, правда, успешным, одаренным, по духу своему бунтарским. (31)Андреев начал готовиться к участию в конкурсе еще в 1904 году, когда жил на Украине и делал наброски. (32)Он побывал в Миргороде, Яновщине, посетил сестру Гоголя, зарисовывал местные типажи. (33)Там поразило его настроение интеллигенции, не «признающей» Гоголя. (34)Так был дан первый толчок для размышлений о писателе, гонимом и отверженном. (35)Такая трактовка все больше увлекала Андреева. (36)Концепция «позднего Гоголя» стала ведущей и нашла выражение в самом памятнике.(37)Вся бронзовая фигура писателя смотрится общей массой, а больше внимания привлекает голова, выражение лица. (38)Зрителю запоминается «больное» выражение лика, опущенные веки, из-под которых видны зоркие глаза. (39)Поражает и высовывающаяся рука, словно готовая схватить добычу. (40)Все в этом произведении дышит скрытой силой, затаенной энергией. (41)Гоголь представлен больным, но сила духа его несомненна. (42)Человек смертен, но душа его устремлена к великому. (43)Гоголь страдает, однако страдает он по России. (44)И это выразил скульптор.(45)Гоголь исподлобья взирает вокруг, мучительно пытаясь понять, что же происходит. (46)Нет ответа. (47)И боль его навек остается с ним. (48)Это не только показ определенного биографического момента, ставшего главным. (49)Перед нами символ России, мучительно искавшей и ищущей путей своего развития. (50)Так образ писателя стал значительнее самого писателя, стал образом России.