корень слова кукуют

влажный в…т…рок изредк…наб…гае тле…кой в…лнойслыш…т?ся …держа…ый (не)ясный ш…пот ночи д…ревья слабо шумят облитые тенью. Вот вы сели лошади разом тронулись застучала т…лега.

Край неба але…т в б…резах пр…сыпаются (не)ловко перелетывают галки воробьи ч…рикают около ч…рных скирд. Св…тлеет воздух в…дней дорога яснее…т небо б…леют тучки з…л…неют поля . В избах красным огнем г…рят лучины за в…ротами слышны заспа…ые голоса. А между тем з…ряразг…рается вот уже з…л…тые полосы прот…нулись по небу в оврагах клубятся пары жав…р…нки громко поют предра…ветныйветер подул и тихо в…плывает б…гровое со…нце. Свет так и хлын…т потоком сердце в вас встр…п…нется как птица. Св…ж… весело любо! Д…л…ко видно кругом. Вон за рощей деревня вон подальше другая с белой церковью вон б…резовый лесок на г…ре за ним болото куда вы идете. Ж…вее кони ж…вее! Крупной рысью (в)перед! (По И.С.Тургеневу)

Задания:

1.Вставьте пропущенные буквы, раскройте скобки, расставьте запятые.

2.Определите стиль текста.

3.Какие типы речи взаимодействуют в данном тексте? Обоснуйте свое утверждение.

4.С какой целью автор использует восклицательные предложения?

5.Найдите в тексте слов , имеющие чередование гласных в корне, объясните их правописание.

6.Найдите в тексте сложное прилагательное, объясните его правописание.

7.Какой вид сложных предложений преобладает в тексте? Найдите все сложные предложения, начертите их схемы.

8.Сделайте фонетический разбор выделенных слов

Все мы любили классного, хотя нельзя сказать, чтобы очень уважали. У нас была странная черта: мы уважали тех, кого боялись. Тех, кто ставил нам «плохо» или мог запросто оставить весь класс на шестой урок, тех, кто каждый балл взвешивал на аптекарских весах, тех, кто не забудет задать вопрос о том, чего ты не знал в прошлый раз...
А классный был не такой. Мы знали: его можно уговорить, если очень просить и при этом смотреть на него влажными, покорными, собачьими глазами (это только надо уметь делать). Этого он не выдерживал… Или можно по-другому — орать истерично: «За чтс, за что «плохо» ставите? Ведь я же учил, я же учил!» Это было менее безотказно, здесь он мог ззорваться. Но и это иногда проходило.
Он нас чуть-чуть опасался. Нет, не побаивался, а опасался. Он не знал, чего от час ждать… Один раз мы испугали его как следует. Мы тогда начали мычать, хором, весь класс: «Мм-м…» Сначала он не понял, в чем дело, не знал, откуда это идет, кто виновник… Мычание нарастало, шло всплесками по классу, казалось, даже стены вибрировали. Он беспомощно озирался, хотел закричать, но понял: никто не услышит. Тогда он молча сел и с печальным изумлением посмотрел на нас. Это был странный взгляд.
И мы замолчали.
Он был всегда приветлив и вежлив с нами, и чуть ли не с пятого класса называл нас на "Вы".
Он как-то сказал мне на перемене: «А знаете, в отдельности вы все такие милые, а вот вместе вы иногда превращаетесь в стадо. Право, это даже интересно». Он улыбнулся и задумался. А потом добавил: «Когда людей много, количество переходит в качество. Когда их много, они совершают самые неожиданные поступки. Самые героические, а иногда и самые страшные. Как вы думаете?» «Черт его знает», — сказал я. «В том-то и дело, что никто этого толком не знает, даже черт».
Когда началась война, он ходил бледный, притихший и постаревший.Вскоре мы узнали, что он записался в первую группу московского ополчения. Был он нездоров, у него были слабые легкие, он имел освобождение от воинской повинности — белый билет, и даже на смотревшую сквозь пальцы на все человеческие недуги комиссию ополчения он, говорят, произвел тягостное впечатление.
Но он не изменил своего решения. На его последний урок пришло довольно много ребят. Мы ожидали, что он скажет нам что-нибудь на прощание, ожидали каких-то особенных и значительных слов: мы знали, это он умел.Но он ушел буднично, назвал номера параграфов, заданных на дом, кивнул и только у дверей чуть задержался. Мы встали, нестройно хлопнув крышками парт, он посмотрел на нас и тихо сказал:
— Когда у вас будет новый классный, не устраивайте этого…
Мы поняли, о чем он говорил.
Через месяц он погиб. У него не было родных, и похоронная пришла на адрес школы.
Теперь я часто вспоминаю о нем. Когда мы ехали сюда, и в теплушке было тепло, и все лежали неподвижно, и каждый мог думать о ком хотел, о своих живых и о своих погибших, — я думал о классном. Я и сейчас часто думаю о нем.