Как понимаете пословицу "И сам тонет, и других топит"
10-11 класс
|
например человек сам не чего не знаеи и другим учить не дает
я лично думаю так:естли например ктото в чём-то виноват и не хочет признаватся то он сваливает проблему на кого то другого он тоже попадает в ету "кашу" и тут начинается Ето не я, ето он всё,,,,
Другие вопросы из категории
Читайте также
чтоб была явка. (3)А я пойти не смог — не получилось никуда отвести детей, а жена была в командировке. (4)Пошел с ними гулять. (5)Хоть зима, а таяло, и мы стали лепить снежную бабу, но вышла не баба, а снеговик с бородой, то есть папа. (6)Дети потребовали лепить маму, — потом себя, потом пошла родня поотдаленней. (7)Рядом с нами была проволочная сетчатая загородка для хоккея, но льда в ней не было, и подростки гоняли в футбол. (8)И очень азартно гоняли. (9)Так, что мы постоянно отвлекались от своих скульптур. (10)У подростков была присказка: (11) «А ты улыбайся!» (12)Она прилипла к ним ко всем. (13)Или они ее из какого фильма взяли, или сами придумали. (14)Первый раз она мелькнула, когда одному из подростков попало мокрым мячом по лицу. (15) «Больно же!» — закричал он. (16) «А ты улыбайся!» — ответили ему под дружный хохот. (17)Подросток вспыхнул, но одернулся — игра, на кого же обижаться, но я заметил, что стал играть он злее и затаенней. (18) «Обиженный» мальчишка подстерегал мяч и ударял, иногда не пасуя своим, а влепливая в соперников. (19)Игра у них шла жестоко: насмотрелись мальчики телевизор. (20)Когда кого-то сшарахивали, прижимали к проволоке, отпихивали, то победно кричали: «Силовой прием!» (21)Дети мои бросили лепить и смотрели. (22)У ребят появилась новая попутная забава — бросаться снежками. (23)Причем не сразу стали целить друг в друга, вначале целили по мячу, потом по ноге в момент удара, а вскоре пошла, как они закричали, «силовая борьба по всему полю». (24)Они, мне казалось, дрались — настолько грубы и свирепы были столкновения, удары, снежки кидались со всей силы в любое место тела. (25)Больше того — подростки радовались, когда видели, что сопернику попало, и больно попало. (26)«А ты улыбайся!» — кричали ему. (27)Я замер. (28)И тот улыбался и отвечал тем же. (29)Это была не драка, ведь она прикрывалась игрой, спортивными терминами, счетом. (30)Но что это было? (31)Тут с собрания жилищного кооператива потянулся народ. (32)Подростков повели обедать родители. (33)Председатель ЖСК остановился и пожурил меня за отсутствие на собрании. — (34)Нельзя стоять в стороне. (35)Обсуждали вопрос о подростках. (36)Понимаете, ведь столько случаев подростковой жестокости. (37)Надо отвлекать, надо развивать спорт. (38)Мы решили сделать еще одно хоккейное поле. (39)«А ты улыбайся!» — вдруг услышал я крик своих детей. (40)Они расстреливали снежками вылепленных из снега и папу, и маму, и себя, и всю родню. Помогите найти проблему и позицию автора.)
грибами да за ( какими?) ... ягодами. У меня была( какая?)... корзинка, а у моего друга-( какая?).... Вот у друга корзинка уже ( какая?) ... грибов, а у меня их самая малость, даже дно не закрыл грибами. Что делать? Высыпал я ( какие?)... грибы на ( какую?)... Травку, положил на дно корзинки ( каких?)... листьев, а сверху грибов насыпал. Вот теперь то уж не засмеют меня! Корзинка то ( какая?)..., а грибов получилось много!
Обозначь окончания прилагательных. Укажи их падеж.
Помогите пожалуйста..
Общение помогает при решении личных проблем.
Часто меня спрашивают о том, как помириться с любимой, другом, родными, соседями, учителями.
Что ж, попробуем разобраться!
Почему произошла размолвка? Кто виноват? Что стало поводом, а что было причиной? Вы можете ответить на эти вопросы?
Как правило, когда ссорятся люди, то по-своему прав и тот, кто обидел другого человека, и тот, кого обидели.
Как же быть?
Во-первых, постараться простить. Если вас обидел тот, кого вы любите, то нужно успокоиться и, всё проанализировав, подумать, как погасить ссору, как помириться.
Вы кому-то сказали что-то неприятное. Началось выяснение отношений. Вместо того чтобы промолчать, успокоиться, вам в ответ припомнили все ваши былые прегрешения. Не так ли?
Как быть? Опять же простить и понять: сиюсекундная реакция не всегда верная.
Грубое слово совсем не обязательно говорит о подлинном отношении к вам другого человека. Если вам сказали что-то резкое — это может быть эмоциональная реакция, не более. На самом деле человек относится к вам отлично, но считает, что вы ему уделяете мало времени, не замечаете, и он, чтобы привлечь к себе внимание, как-то растормошить вас, начинает говорить гадости, придираться. Да-да, иногда говорят гадости, искренне любя человека.
Если человек вам дорог, то нужно его простить. И первым сказать: давай помиримся, давай забудем плохое, давай посмотрим друг на друга и улыбнёмся…
Нет сил так поступить? Пусть первым, считаете вы, окажется другой — тогда вы его простите. Многие так рассуждают. Ну и будете дуться друг на друга день, два, неделю, месяц, и трещинка в ваших отношениях постепенно станет пропастью. Надо ли? Кто первый должен попросить прощения, предложить помириться? Тот, кто умнее!
Есть и другой способ помириться — написать письмо.
Честно признать: я погорячился, я был скорее всего не прав, мне жалко тебя терять. Я протягиваю тебе руку. Не отвергай меня. Мы нужны друг другу.
Родители, друзья, влюблённые, коллеги, которых вы обидели, конечно, поймут вас и простят.
Почему письмо лучше разговора?
Да потому, что в разговоре вас могут неправильно понять, прервать, возразить, а вы не найдёте, что ответить.
Устное слово выскочило и улетело. Написанное остаётся на бумаге (можно воспользоваться и электронной почтой). Ваше послание прочтут два-три раза, подумают о написанном, высказанном.
Да и вы, пока пишете письмо, постараетесь найти верные слова, исправите неточности, что-то дополните и, прежде чем отправить послание, перечитаете его два-три раза.
Не должны ссориться родные, не должны расходиться влюблённые, не должны из-за мелочей и пустяков разрывать дружбу настоящие друзья. А так бывает.
Кто-то не выдержал и накричал.
Кто-то замотался и забыл позвонить.
Кто-то устал и невнимательно выслушал другого человека.
Кто-то завертелся и не выполнил в очередной раз просьбу друга.
Кто-то не так себя повёл, а другой обиделся.
Разве это повод для серьёзных размолвок?
Если вы запутались в жизни, если вам всё опостылело, даю невероятно простой и одновременно сложный рецепт, как выйти из создавшегося положения.
Только, пожалуйста, не удивляйтесь, а постарайтесь последовать совету. Нужно сесть и написать подробное письмо себе. Рассказать о себе всё, проанализировать сложные ситуации. А потом — отправить письмо. Обычно это помогает.
Почему? Да потому, что, получив собственное письмо и прочитав его, вы посмотрите на себя со стороны, спокойно всё проанализируете, к тому же уже прошло какое-то время — и вы успокоились, так что прочтёте послание не в состоянии нервного потрясения (а размолвки приводят и к стрессу), а спокойно.
А ещё лучше, если у вас есть магнитофон, пересказать всю историю на плёнку и прослушать через двадцать четыре часа. Невероятно положительный результат бывает.
Не верите? Попробуйте.
И, возможно, вы простите своих друзей, родных, возлюбленных и снова начнёте улыбаться, радоваться, многое успевать, и жизнь покажется удивительной. Вы перестанете ругать себя и других, вы перестанете думать об одном и том же: почему другие люди так несправедливы к вам, почему вас никто не понимает? Вы попытаетесь сами понять других.
Если я не могу изменить мир и других людей, то, может быть, я могу измениться сам?!
Подумайте на эту тему!
Чтоб мне заснуть скорее.
1814
(2)Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,
Мой брат родной по музе, по судьбам?
1825
(3)Какие разные оценки одного человека — одним и тем же, дружеским, пером!
(4)Где истина? (5)В каком году?
(6) …
(7)Однажды
в невесёлый час Вильгельм Кюхельбекер напишет мужу старшей сестры,
известному учёному и педагогу Григорию Глинке, что в Лицее всё ему
немило, что друзей нет и дел нет. (8)Родственник отвечал: «...жалею
вместе с тобою о твоих неудачах», советовал крепче приналечь на науки,
но винил и самого Кюхлю:
(9)«Ты напрасно надеешься
найти друзей между ветрениками твоих лет, не созрев пока сам для чувства
дружбы. (10)Вообще старайся воспользоваться золотою порой молодости
твоей, занимаясь исключительно науками, в которых благо жизни нашей; не
упускай притом из виду будущего своего назначения в обществе и сделай
себя достойным его. (11)Не плачь обо всём и во всякое время; плаксивое
лицо, точно как и слишком грустное расположение духа, нимало не
сочетается с юношеским возрастом. (12)Привыкнув на все вещи смотреть с
худой стороны, ты поневоле будешь несчастлив. (13)Верь также мне, что мы
во всех почти случаях жизни сами бываем орудием собственного нашего
счастия или злоключения».
(14)Да Кюхельбекер и сам в другую минуту назовёт друзей «милыми и прекрасными».
(15)Так
и будет впредь: дружба и насмешка, дружба и безжалостная эпиграмма.
(16)Кюхля вызовет Пушкина стреляться; от насмешек над своей долговязой,
нескладной фигурой придёт в отчаяние; однажды кинется топиться в
Царскосельский пруд — его вытащат и будут любить, как и прежде любили,
удивляясь сочетанию вдохновения, таланта и страшных несообразностей.
(17)Любя, станут снова издеваться, мириться...
(18)Тот,
кто будет читать об этой дружбе, не сможет не задуматься: а как же у
нас всё было и будет? (19)И почему порою именно так, как у первых
лицеистов? (20)И отчего не так?
(21)Важно ли, в
каком веке были молоды и состарились былые одноклассники? (22)Важно ли,
горят у них в классной комнате электрические лампочки или свечи?
(23)Носят ли джинсы или камзолы, треуголки? (24)Конечно, разница веков
нам небезразлична. (25)Конечно, каждая эпоха имеет свой неповторимый
голос и стиль... (26)Но сколько здесь общего! (27)Разве они, юные
прадеды, не любили, как правнуки, не мечтали, не умирали? (28)Разве мы,
современники космических ракет и теперь уже цифрового телевидения, не
нашли бы, о чём поговорить, о чём спросить тех ребят, а они — нас?
(29)Глядя
на себя и своих друзей как бы со стороны, «через другой век», через
дела, мысли и документы давно ушедших людей, мы вдруг замечаем то, что
вблизи, вплотную, было почти неразличимо...
Когда-то, очень давно, на фронте, я любил рассматривать трофейное оружие.
Гладко отшлифованный металл офицерских парабеллумов отливал вороненой чернотой, рубчатая рукоятка как бы сама просилась в объятия ладони, спусковая скоба, тоже до щекотной скользкости отполированная, требовала погладить ее, просунуть указательный палец к твердой упругости спускового крючка; предохранительная кнопка легко сдвигалась, освобождая золотистые патроны к действию,— во всем готовом к убийству механизме была чуждая томящая красота, какая-то тупая сила призыва к власти над другим человеком, к угрозе и подавлению.
Браунинги и маленькие Вальтеры поражали своей игрушечной миниатюрностью, никелем ствольных коробок, пленительным перламутром рукояток, изящными мушками над круглыми дульными выходами — в этих пистолетах все было удобно, аккуратно, все сияло женственной нежностью, и была ласковая смертельная красота в легких и прохладных крошечных пульках.
И как гармонично сконструирован был немецкий шмайссер, почти невесомый, совершенный по своей форме автомат, сколько человеческого таланта было вложено в его эстетическую стройность прямых линий и металлических изгибов, манящих покорностью и словно ждущих прикосновения к себе.
Тогда, более тридцати лет назад, я многого не понимал и думал: наше оружие грубее немецкого, и лишь подсознательно чувствовал некую противоестественность в утонченной красоте орудия смерти, оформленного, как дорогая игрушка, руками самих людей, смертельных, недолговечных.
Теперь же, проходя по залам музеев, увешанных оружием всех времен — пищалями, саблями, кортиками, кинжалами, секирами, пистолетами,— видя роскошную инкрустацию оружейных лож, бриллианты, вправленные в эфесы, золото, сверкающее в рукоятках мечей, я с тошнотным чувством сопротивления спрашиваю себя: «Почему люди, подверженные, как и все на земле, ранней или поздней смерти, делали и делают оружие красивым, даже изящным, подобным предмету искусства? Есть ли какой-нибудь смысл в том, что железная красота убивает самую высшую красоту творения — чело-веческую жизнь?»