составить текст на пословицу? Что на уме то и на языке

строить
послать
ловить
воздвигнуть

(1)Осколок снаряда порвал струны на скрипке. (2)Осталась только одна, последняя. (3)Запасных струн у музыканта Егорова не было, достать их было негде, потому что дело происходило осенью 1941 года на осажденном острове Эзеле в Балтийском море, где советские моряки отбивали непрерывные атаки немцев.

(4)Война застала на Эзеле нескольких советских актеров – мужчин и женщин. (5)Днем мужчины вместе с бойцами рыли окопы и отбивали немецкие атаки, а женщины перевязывали раненых и стирали бойцам белье. (6)А ночью, если не было боя, актеры устраивали концерты и спектакли на маленьких полянах в лесу.

(7)Война и отсутствие света по ночам создали свои традиции и выдумки. (8)Как только начинался спектакль, зрители наводили на актеров узкие лучи карманных электрических фонариков. (9)Лучи эти все время перелетали, как маленькие огненные птицы, с одного лица на другое, в зависимости от того, кто из актеров в это время говорил. (10)Но чаще всего лучи останавливались на лице молоденькой актрисы Елагиной и подолгу замирали на нем, хотя Елагина и молчала. (11)В ее улыбке, в глазах каждый из моряков находил любимые черты, которые он давно, с первых дней войны, берег в уголке сердца.

(12)На Егорова зрители никогда не наводили лучи фонариков. (13)Всегда он играл в темноте, и единственной точкой света, которую он часто видел перед собой, была большая звезда. (14)Она лежала на краю моря, как забытый маяк. (15)Ее не могли погасить залпы тяжелых батарей, не мог задушить желтый дым разрывов.

(16)Струны на скрипке были порваны, и Егоров больше не мог играть.(17) На первом же ночном концерте он сказал об этом невидимым зрителям. (18)Неожиданно из лесной темноты чей-то молодой голос неуверенно ответил:

(19)- А Паганини играл и на одной струне…

(20)Паганини! Разве Егоров мог равняться с ним, с великим музыкантом!

(21)Егоров медленно прижал скрипку к плечу, поднял смычок. (22)И неожиданно одна струна запела с такой же силой и нежностью, как могли бы петь все струны…(23)Слеза сползла из-под закрытых век музыканта, и в коротком антракте войны, в глухом лесу, где пахло вереском и гарью, звенела и росла мелодия Чайковского, и от ее томительного напева, казалось, разорвется, не выдержит сердце.

(24)Последняя струна действительно не выдержала силы звуков и порвалась. (25)Она зажужжала, как шмель, и затихла…

(26)Я рассказываю подлинный случай. (27)Поэтому напрасно читатель будет ждать ловко придуманной развязки. (28)Она оказалась очень простой: Егоров умер. (29)Он был убит через два дня во время ночного боя. (30)Ему не на чем было играть, и он стал обыкновенным бойцом обыкновенной пехотной части.

(31)Скрипку Егорова бойцы положили в футляр, зашили в старое байковое одеяло и передали летчику, улетавшему в Ленинград…

(32)Где теперь эта скрипка - я не знаю. (33)Говорят, что она в Москве. (34)Но где бы она ни была, она играет прекрасные симфонии, знакомые нам и любимые нами, как старое небо Европы, как слово Пушкина, Шекспира или Гейне.

гадость. Еще ладно, когда чужое слово приходит с новым понятием - не переводить же, как Карамзин, иноязычные словечки по частям (тем более, что запросто может не получиться: ньюсмейкер превратится в значащего совсем не то новодела, реанимация - в какое-то непонятное переодушевление, а инаугурацию одним словом и вовсе не перевести). Но ведь часто нахальный чужак лезет на место, у которого есть законный, живой и здоровый владелец. Вот, скажем, вошёл в последние годы в наш язык имидж (уже и родственничков за собой потащил - имиджмейкер, имидж-реклама и т. д.) - а чем он, спрашивается, лучше давно существующего в языке образа? Однако при более внимательном рассмотрении выясняется, что тут еще неизвестно, кто кого обижает. Взять хотя бы ту же пару имидж - образ: ведь первое из них заменило второе далеко не во всех его значениях. Можно даже сказать - только в тех, в каких почтенному русскому слову образ неловко было и употребляться. Имидж - это образ искусственно созданный и не то чтобы заведомо ложный, но совершенно не обязанный соответствовать хоть чему-то в действительности. Вот этот-то малопочётный смысл абориген образ и уступил гастарбайтеру имиджу, сохранив за собой иные, более престижные значения. Примерно те же отношения связывают и многие другие русские слова с их как бы непере-ведёнными иностранными синонимами. Личность - это нечто яркое и неординарное, это звучит гордо, а если нужна нейтральная стилистическая окраска, то лучше сказать индивидуум или персона (последнюю можно употребить еще и в ироническом смысле). Писатель - это творец, пророк и учитель народа, а если речь идет о человеке, зарабатывающем на жизнь составлением текстов - безотносительно к масштабу дарования, - то это литератор. Битва - это нечто серьезное и драматичное, даже если говорится в переносном смысле, а выбор слова баталия означает, что говорящий относится к обозначаемому им конфликту с иронией. Гонор - качество совсем иное, нежели честь. О паре разведчик - шпион как-то уж и напоминать неловко. На что несерьёзно слово призрак - обозначаемого им объекта, быть может, и вовсе в мире не существует. Но все же и оно как-то реальней, солидней импортного фантома (привет толстовскому Рыбаренке!) - им обозначают только то, чего уж точно нет, даже если считать, что вообще-то привидения существуют.

А, к примеру, слово контора - само гастарбайтер, но поселилось в наших краях давно, обзавелось авторитетом, и заниматься своей основной работой - обозначать помещение для умственной и бумажной работы - ему прискучило. И вот обязанность эта спихивается на только что прибывшего из английского языка новичка - офис. А контора предпочитает теперь означать (пока только в разговорном языке, но лиха беда начало) собственно фирму или организацию (обыкновенно ту, в которой трудится говорящий). Есть, пожалуй, только один пласт лексики, где все обстоит наоборот: названия криминальных и прочих социально не одобряемых занятий. (Собственно, тут тоже все как у людей - известно же, что в легальной сфере иммигранты занимаются всякой чёрной работой и медленно выбиваются в люди, зато преступный бизнес прибирают к рукам моментально.) Рэкетир звучит куда благопристойнее вымогателя, киллер явно профессиональнее убийцы (а тем более - мокрушника), и даже давно обрусевший бандит серьёзнее и солиднее исконного разбойника, которому в утешение осталась только его роль в фольклоре. А поскольку в русском мировоззрении набивание мошны явно ближе к занятиям криминальным, чем к достойным, то и коммерсант с бизнесменом куда респектабельнее купца

. В общем, пусть иностранные слова лезут к нам и дальше. Черной, скучной, неблагодарной рабо-ты в нашем языке хватит на всех.

помогите пожалуйста написать сочинение надо уже сегодня

человеком на земле и т.п)". Подчеркните глаголы в условном наклонении