Почему кажутся смешными данные фразы? – Нас много. Две штуки (из разговора). ...это были следы четырёх комплектов лап («Винни Пух»).

«Словарь языка свидетельствует, о чём думают люди, а грамматика – как они думают».

(1)Дом Пушкина в Михайловском хоть и музей, а живой.(2)От льна,

цветов, яблок в пушкинских комнатах всегда пахнет солнцем, чистотой.

(3)Но есть и другая сторона дела – человеческая. (4)Не всякому дано стать истинным музейным работником. (5)Этому научиться почти невозможно.

(6)Иной всю музейную науку одолеет, всё знает, умеет объяснить и

разъяснить, что, как и почему, но вещи в его руках не оживают, остаются мёртвыми. (7)У другого – жизнь во всём, до чего он только дотронется. (8)Трудно объяснить причину этого удивительного явления, но это так.

(9)Много лет работала музейной смотрительницей Михайловского

простая крестьянская женщина Александра Фёдоровна Фёдорова. (10)Она действительно была настоящим музейным работником, хотя не было у неё никакой специальной подготовки.

(11)По утрам, приведя музей в порядок, любила она садиться у окна

самой памятной комнаты – кабинета – и что-нибудь рукодельничала.

(12)Наверное, вот так же сиживала у окна и старая няня Пушкина, Арина Родионовна. (13)Бывало, проходишь с гостями по музею и слышишь: «А ведь она у вас совсем как Арина Родионовна!» (14)И действительно, она любила Пушкина и всё пушкинское – его бумаги, книги, вещи – особой, материнской любовью.

(15)В руках Александры Фёдоровны – «тёти Шуры», как звали её

сослуживцы и посетители Михайловского, – всегда было добро, в них всё преображалось и оживало. (16)Убирала ли она комнаты Пушкина, стирала ли пыль с мебели, составляла ли букеты, расставляла ли цветы на столы и комоды, – всегда у неё получалось делать это с душой, и все приходившие в музей восклицали: «Ах, как красиво!»

(17)За двадцать лет, что проработала Александра Фёдоровна

в Михайловском, она хорошо узнала, при каком свете лучше смотреть ту или иную картину, и как и чем можно чистить красное дерево, бронзу, зеркала.

(18)Ей не нужно было указывать, как и что поправить, не пора ли заменить васильки на ромашки. (19)Она сама всё видела и делала.

(20)Когда приступал к работе в музее новый экскурсовод или молодой

студент-практикант – все они обязательно просили тётю Шуру послушать их экскурсию и сказать своё слово. (21)Старушка внимательно слушала, давала советы и почти никогда не ошибалась.

(22)По понедельникам дом Пушкина обычно закрыт для посетителей –

экскурсанты всё равно приходят и стучатся в двери. (23)Если приходили люди добрые, вежливые, старуха согрешит и впустит их в музей, только скажет: (24)«Сейчас всё прибрала, полы вымыла. (25)Снимайте сапоги, идите уж быстрёхонько». (26)И её слушались и, сняв обувь, смиренно входили в дом Пушкина, словно в храм.

(27)Она обладала чудесным даром останавливать время. (28)Проводя

людей по комнатам, давала пояснения. (29)Это не было экскурсией, какие проводят профессиональные экскурсоводы. (30)Это была великолепная народная сказка.

(31)В комнате няни она обычно читала наизусть письма Арины

Родионовны, которые няня писала Пушкину из Михайловского, и в устах рассказчицы они звучали особенно задушевно.

(32)После её ухода Михайловское словно осиротело. (33)Долго не

верилось, что нет уже среди нас старой нянюшки, что уже не услышим мы её ласковых слов: (34)«Вот послушай, сынок, мой совет...».

(35)И прав, конечно, поэт М.А. Дудин, который сказал о ней:

(36)«Александра Фёдоровна – истинное чудо».