Язык есть вековой труд целого поколения. Нужны аргументы почему с этим высказыванием можно согласиться,а почему нет.

Ягодка, овощи, виноград, погода, грязь, голова, отряд, топор, воз, холод, загадка, горох, арбуз, деревня, улица, лошадка, узкий, месяц, холодный, низкий

все что он видит и слышит разложить в каком - нибудь порядке должно родиться в душе некое емкое слово которое сразу объяснит ему людей и соединит его с ними.

3)))для счастья людям нужен труд и не нужна война-- почемы в этом предложение не ставятся запятые?????

4))))небо Италии простиралось в зените, чистое и прекрасное, с грядой легких розовеющих облаков-- где здесь обособленное определение

5)))))я видел только верхушки лозняка да извилистый край противоположного берега-- где здесь однородные члены предложения

В 70-е годы XX века иллюзии «социализма с человеческим лицом» исчерпались и началась третья волна эмиграции. Но еще большее число людей ушло во «внутреннюю эмиграцию». Гуманитарии старались сосредоточиться на темах далекого прошлого, чтобы избежать контакта с «великой направляющей силой — Коммунистической партией», или на зарубежной тематике: под видом разоблачения «гнилой буржуазной идеологии» авторы пытались хоть что-то рассказать о зарубежном искусстве и философии.

Я тоже оказалась во внутренней эмиграции: мы, поэты, художники, музыканты, собирались по домам, где устраивались выставки, литературные и музыкальные вечера и обсуждалась текущая жизнь. Обменивались самиздатом и ксерокопиями со всяких запрещенных или недоступных книг. В это число входили вообще все интересные книги. Фильмы смотрели на «спецпросмотрах», куда удавалось протиснуться вместе с кем-нибудь, кто был туда допущен.

В 70-е было понятие «нетленка», быстро ставшее ироническим: оно означало то, что было сделано не для заработка, а для «вечности»: книги, писавшиеся «в стол», фильмы, снимавшиеся «на полку», картины, которые нельзя было выставить.

Но это время, которое со стороны может показаться невыносимым, имело свои большие плюсы. Сладость запретного плода породила энтузиазм познания: мое поколение в целом образованнее и предыдущих, и последующих. Это благодаря появлению копировальных машин. Каждая попадавшая в Москву книга (а попадали они только в Москву и частично доходили до Ленинграда) распространялась тысячами копий. Так что от Кьеркегора, Ницше, Юнга, Штайнера до Владимира Набокова все было изучено.

Многие учили иностранные языки, с тем чтобы читать тексты, не переведенные на русский. Предыдущие советские поколения были лишены возможности знать что-либо, не попадавшее в официальный набор, последующие, живущие в 90-х, оказались в ситуации лени: когда есть все, делаешь то, что нужно по работе, а в оставшееся от зарабатывания денег время «отрываешься»: клуб, бар, ресторан, шоппинг, телевизор, курорт. На самосовершенствование, постижение смысла жизни, неоплачиваемое творчество не остается ни сил, ни времени.

(По Т. Щербина)

Выдержка нам нужна, воспитание. Мы на славянскую распущенность жалуемся, а не хотим понять, что оттого вся эта неопрятность и происходит, что мы на каждом шагу послабления себе делаем и ищем любой повод, чтоб изрядно поупражняться в плетении словес.

Действительно, русский человек как-то туго поддается выдержке и почти совсем не может устроить, чтобы на всяком месте и во всякое время вести себя с одинаковым самообладанием. Есть у него в этом смысле два очень серьезных врага: воображение, способное мгновенно создавать разнообразные художественные образы, и чувствительное сердце, готовое раскрываться навстречу первому попавшемуся впечатлению.

Обстоятельства почти всегда застигают его врасплох, а потому сию минуту он увядает, а в следующую — расцветает, сию минуту рассыпается в выражениях преданности и любви, а в следующую — клянет или загибает непечатные слова, которые у нас как-то и в счет не полагаются. Но, во всяком случае, он не умеет сдержать свою мысль и речь в известных границах, непременно впадает в расплывчатость и прибегает к околичностям.

Прочтите любой судебный процесс, и вы без труда убедитесь в этом. Ни один свидетель на вопрос: где вы в таком-то часу были? — не ответит просто: был там-то, но непременно всю свою душу при этом изольет. Начнет с родителей, потом переберет всех знакомых, которых фамилии попадутся ему на язык, потом об себе отзовется, что он человек несчастный, и, наконец, уже на повторительный вопрос: где вы были? — решится ответить: был там-то, но непременно присовокупит: виделся вот с тем-то, да еще с тем-то, и сговаривались мы сделать то-то.

Одним словом, самого ничтожного повода достаточно, чтоб насторожить воображение и чтобы последнее немедленно нарисовало целую картину. Молчать же — целое занятие, целый умственный процесс, особливо если при этом имеется в виду практический результат.

Добавлено 11 месяцев назадСамо сочинение писать не надо, это просто так скопировал, только проблему.

Или выделить проблему, позицию автора, привести 2 примера. Очень буду благодарен

В 70-е годы хх века иллюзии " социализма с человеческим лицом" помогите с проблемой текста.

В 70-е годы XX века иллюзии «социализма с человеческим лицом» исчерпались и началась третья волна эмиграции. Но еще большее число людей ушло во «внутреннюю эмиграцию» . Гуманитарии старались сосредоточиться на темах далекого прошлого, чтобы избежать контакта с «великой направляющей силой — Коммунистической партией» , или на зарубежной тематике: под видом разоблачения «гнилой буржуазной идеологии» авторы пытались хоть что-то рассказать о зарубежном искусстве и философии.

Я тоже оказалась во внутренней эмиграции: мы, поэты, художники, музыканты, собирались по домам, где устраивались выставки, литературные и музыкальные вечера и обсуждалась текущая жизнь. Обменивались самиздатом и ксерокопиями со всяких запрещенных или недоступных книг. В это число входили вообще все интересные книги. Фильмы смотрели на «спецпросмотрах» , куда удавалось протиснуться вместе с кем-нибудь, кто был туда допущен.

В 70-е было понятие «нетленка» , быстро ставшее ироническим: оно означало то, что было сделано не для заработка, а для «вечности» : книги, писавшиеся «в стол» , фильмы, снимавшиеся «на полку» , картины, которые нельзя было выставить.

Но это время, которое со стороны может показаться невыносимым, имело свои большие плюсы. Сладость запретного плода породила энтузиазм познания: мое поколение в целом образованнее и предыдущих, и последующих. Это благодаря появлению копировальных машин. Каждая попадавшая в Москву книга (а попадали они только в Москву и частично доходили до Ленинграда) распространялась тысячами копий. Так что от Кьеркегора, Ницше, Юнга, Штайнера до Владимира Набокова все было изучено.

Многие учили иностранные языки, с тем чтобы читать тексты, не переведенные на русский. Предыдущие советские поколения были лишены возможности знать что-либо, не попадавшее в официальный набор, последующие, живущие в 90-х, оказались в ситуации лени: когда есть все, делаешь то, что нужно по работе, а в оставшееся от зарабатывания денег время «отрываешься» : клуб, бар, ресторан, шоппинг, телевизор, курорт. На самосовершенствование, постижение смысла жизни, неоплачиваемое творчество не остается ни сил, ни времени.

(По Т. Щербина)