помогите кто написал книгу мастер и Маргарита?

Что? Какой?
радость радостный
грусть грустный
честь честный
уста(губы) ?

дороге, дорожка, при дорожная, подорожник. снег снеговик, снежки, под снегом, из под снега, снегурочка.

книгу в библиотеке, внимательно ознакомься с ней. Прочитав на титульном листе фамилию автора, постарайся запомнить, кто написал книгу. Читай внимательно, не «глотая» страниц, не пропуская рассуждений автора. Помни, что вникая в них, ты знакомишься со взглядами самого автора, с его отношением к героям. Анализируя поведение героев, попытайся дать ему свою оценку. Подумай, правильно ли они поступают, совершая тот или иной поступок. Закрывая последнюю страницу книги, поразмышляй, чем она тебя обогатила, какой оставила след в твоей душе.

К1 - Проблема текста
К2 - Позиция автора
К3 - Своя точка зрения
К4 - Аргументы из худ. литературы (средней и старшей школ)

Помогите пожалуйста, задали литературу и русский сразу, не успеваю и то, и то написать. Заранее благодарен. С меня "Спасибо"

Текст:


Так как на произведения Репина всегда был усиленный спрос и каждому самому мелкому коллекционеру хотелось иметь у себя "что-нибудь репинское", ловкие маклаки и торговцы пустили в продажу несметное множество более или менее искусных подделок, где репинский размашистый мазок был по-дилетантски утрирован.Репин никогда не мог привыкнуть к существованию этих подделок, и всякий раз они вызывали у него ярость.Насколько я помню, гнев никогда не возбуждался в нем личной обидой. Но всякий раз, когда ему, бывало, почудится, что кто-нибудь так или иначе оскорбляет искусство, он готов был своими руками истребить ненавистных ему святотатцев.В то же лето у того же колодца он чуть не изгнал из Пенатов одну назойливую и скудоумную женщину, которая привела к нему своего семилетнего сына в качестве жаждущего его похвал вундеркинда. Вундеркинд был угрюмый мальчишка, одетый, несмотря на жару, в бархатный, золотистого цвета костюм. Мать в разговоре со мной объявила его "будущим Репиным". Звали его Эдя Рубинштейн. Все искусство этого несчастного заключалось в том, что он умел рисовать десятки раз, не глядя на бумагу, по заученным, очень элементарным шаблонам одни и те же контуры зверей - тигра, верблюда, обезьяны, слона. Едва только к скамейке приблизился Репин, женщина жестом профессионального фокусника развернула перед сыном широкий альбом, и тот привычной рукой очень ловко и быстро изобразил эту четверку зверей. И сейчас же, без передышки, стал рисовать их опять и опять, словно узор на обоях, так что, не успели мы оглянуться, вся бумага оказалась усеянной множеством совершенно одинаковых тигров, одинаковых слонов и т. д. Шаблонная механичность этой бездушной работы вызвала в Репине злую тоску. В искусстве ценились им больше всего живое, творческое отношение к натуре, темпераментность, взволнованность, а эти однообразные изделия вундеркинда-ремесленника казались ему оскорблением искусства. Мать "будущего Репина" победоносно глядела на всех, ожидая славословий и восторгов.И вдруг Илья Ефимович страдальческим голосом негромко сказал ей:- Убийца.И с такой тоскливой ненавистью посмотрел на нее, словно руки у нее были в крови... Женщина мгновенно превратилась в разъяренную крысу, и мне насилу удалось увести ее прочь.

В 70-е годы хх века иллюзии " социализма с человеческим лицом" помогите с проблемой текста.

В 70-е годы XX века иллюзии «социализма с человеческим лицом» исчерпались и началась третья волна эмиграции. Но еще большее число людей ушло во «внутреннюю эмиграцию» . Гуманитарии старались сосредоточиться на темах далекого прошлого, чтобы избежать контакта с «великой направляющей силой — Коммунистической партией» , или на зарубежной тематике: под видом разоблачения «гнилой буржуазной идеологии» авторы пытались хоть что-то рассказать о зарубежном искусстве и философии.

Я тоже оказалась во внутренней эмиграции: мы, поэты, художники, музыканты, собирались по домам, где устраивались выставки, литературные и музыкальные вечера и обсуждалась текущая жизнь. Обменивались самиздатом и ксерокопиями со всяких запрещенных или недоступных книг. В это число входили вообще все интересные книги. Фильмы смотрели на «спецпросмотрах» , куда удавалось протиснуться вместе с кем-нибудь, кто был туда допущен.

В 70-е было понятие «нетленка» , быстро ставшее ироническим: оно означало то, что было сделано не для заработка, а для «вечности» : книги, писавшиеся «в стол» , фильмы, снимавшиеся «на полку» , картины, которые нельзя было выставить.

Но это время, которое со стороны может показаться невыносимым, имело свои большие плюсы. Сладость запретного плода породила энтузиазм познания: мое поколение в целом образованнее и предыдущих, и последующих. Это благодаря появлению копировальных машин. Каждая попадавшая в Москву книга (а попадали они только в Москву и частично доходили до Ленинграда) распространялась тысячами копий. Так что от Кьеркегора, Ницше, Юнга, Штайнера до Владимира Набокова все было изучено.

Многие учили иностранные языки, с тем чтобы читать тексты, не переведенные на русский. Предыдущие советские поколения были лишены возможности знать что-либо, не попадавшее в официальный набор, последующие, живущие в 90-х, оказались в ситуации лени: когда есть все, делаешь то, что нужно по работе, а в оставшееся от зарабатывания денег время «отрываешься» : клуб, бар, ресторан, шоппинг, телевизор, курорт. На самосовершенствование, постижение смысла жизни, неоплачиваемое творчество не остается ни сил, ни времени.

(По Т. Щербина)

Обращайте
внимание на детали. Теперь я хочу сказать о тех деталях, которые особенно
следует, как мне кажется, ценить сами по себе. Это детали, мелочи,
свидетельствующие о простых человеческих чувствах, о человечности. Они могут
быть и без людей – в пейзаже, в жизни животных, но чаще всего в отношениях между
людьми.

Древнерусские иконы очень «каноничны». Это
традиционное искусство. И тем ценнее в них все, что отступает от каноничности,
что дает выход человеческому отношению художника к изображаемому. В одной иконе
«Рождества Христова», где действие происходит в пещере для животных, изображена
маленькая овечка, которая лижет шейку другой овце – побольше. Может быть, это
дочь ласкается к матери? Эта деталь совсем не предусмотрена строгими
иконографическими нормами композиции «Рождества», поэтому она кажется особенно
трогательной. Среди очень «официального» – вдруг такая милая деталь…

В стенописях XVII века московской церкви в
Никитниках вдруг среди трафаретного пейзажа изображена молоденькая березка, да
такая «русская», трогательная, что сразу веришь, что художник умел ценить
русскую природу. Сохранились автобиографические произведения монахов Рильского
монастыря в Болгарии. Одна такая автобиография XIX века рассказывает жизнь
монаха, собиравшего пожертвования на монастырь. И он бывал в очень бедственных
положениях: иногда перед ним закрывались двери домов, его не пускали ночевать,
часто ему нечего было есть (из пожертвованных на монастырь денег себе он ничего
не брал) и т. д. И вот он восклицает в одном месте своих записок: «О, монастырь
мой, монастырь, как там тепло и сытно!» Заканчивается рассказ этого монаха
трафаретным проклятием тому, кто испортит книгу, исказит текст и прочее. Но
дальше он пишет: «Если я это пишу, то не подумайте обо мне плохо, что я злой и
дурной!» Правда, трогательно? Примите во внимание, что «проклятия» эти
неряшливому читателю и невнимательному переписчику были обычным трафаретом, так
заканчивались многие рукописи.



Принято было думать, что в Древней Руси
якобы плохо понимали красоту природы. Основывалось это мнение на том, что в
древнерусских произведениях редки подробные описания природы, нет пейзажей,
какие есть в новой литературе. Но вот что пишет митрополит Даниил в XVI веке:
«И аща хошеши прохладитися (то есть отдохнуть от работы. – Д. Л.) – изыди на
преддверие храмина твоея (твоего дома. – Д. Л.), и виждь небо, солнце, луну,
звезды, облака, ови высоци, ови же нижайше, и в сих прохлажайся».

Я не привожу примеры из произведений
общеизвестных, признанных за высокохудожественные. Сколько этих трогательных
человеческих эпизодов в «Войне и мире», особенно во всем том, что связано с
семьей Ростовых, или в «Капитанской дочке» Пушкина и в любом художественном
произведении. Не за них ли мы любим Диккенса, «Записки охотника» Тургенева,
чудесную «Траву-мураву» Федора Абрамова или «Мастера и Маргариту» Булгакова.
Человечность всегда была одним из важнейших явлений литературы – большой и
маленькой. Стоит искать эти проявления простых человеческих чувств и забот. Они
драгоценны. А особенно драгоценны они, когда их находишь в переписке, в
воспоминаниях, в документах. Есть, например, ряд документов, свидетельствующих
о том, как простые крестьяне уклонялись под разными предлогами от участия в
строительстве острога в Пустозерске, где узником должен был быть Аввакум. И это
решительно все, единодушно! Их увертки – почти детские, показывают в них
простых и добрых людей.