Диалог любых цветов помогите

С Борисом Житковым я
познакомился в детстве. Нам было по пятнадцать лет, мы учились в одном классе
Одесской прогимназии. Я принадлежал к той ватаге мальчишек, которая бурлила на
задних скамейках и называлась «камчаткой». Он же сидел далеко впереди.
Молчаливый, очень прямой, неподвижный. Словно стеной отгороженный ото всех
остальных. Нам он казался надменным.

Мне же импонировали его
важность, молчаливость и его сдержанность. Ибо сам я был очень вертляв и
болтлив. Житков казался мне самым замечательным существом на всем свете, и меня
тянуло к нему как магнитом.

Однажды, отойдя довольно
далеко от гимназии, я с удивлением увидел, что рядом со мной- Житков. В руке у
него была скрипка. «Задержался, должно быть, с учителем музыки»,- подумал я.

Житков был сдержан и молчалив
как всегда, но в самом его молчании я чувствовал дружественность.

На углу Канатной он внезапно
спросил:

-Грести умеешь?

-Отнюдь…То есть нет. Не
умею..

-А править рулем?

-Не умею.

_А гербарий собираешь?

Я даже не знал, что такое
гербарий.

-А какой сейчас дует ветер?
Норд? Или вест? Или ост?

Этого я тоже не знал. Я не
знал ничего ни о чем. И был уверен, что едва он увидит, какой я невежда, он
отвернется от меня и сейчас же уйдет. Но он только свистнул негромко и
продолжал молча шагать рядом со мной.

На следующий день, в
воскресенье, он явился ко мне поутру с истрепанным астрономическим атласом и
стал показывать на его черных, как сажа, страницах всевозможные созвездия,
звезды, туманности и так заинтересовал меня и мою сестру, что мы стали с
нетерпением ждать темноты, чтобы увидеть в небе те самые звезды, какие он
показывал нам на бумаге, словно прежде ни разу не видели их.

Житкова уже тогда буквально
распирало от множества знаний, умений, сведений, которые наполняли его до
краев, он ,педагог по природе, жаждал учить, наставлять, объяснять,
растолковывать.

Он учил меня всему:
гальванопластике, французскому языку(который знал превосходно), завязыванию
морских узлов, распознаванию насекомых и птиц, предсказанию погоды, плаванию,
ловле тарантулов. Под его ближайшим руководством я прочел две книги Тимирязева
и книгу Фламмариона об устройстве Вселенной. Именно потому, что я ничего не
умел и не знал, я оказался в ту пору драгоценным объектом для приложения его
педагогических талантов, тем более что я сразу же смирен и кротко признал его
неограниченное право распоряжаться моей умственной жизнью.

Моя мама, послушав наши
разговоры о звездах, была с первого же дня очарована им. Другие изредка
приходившие ко мне гимназисты были в её глазах драчуны, сквернословы, хвастунишки,
курильщики.

Житков же, такой серьезный,
внушительный, толкующий мне о небесной механике, сразу завоевал ее сердце, и
вскоре у них завелись свои разговоры. Она очень любила цветы. И Житков стал
помогать ей в цветоводстве, пересаживал вместе с ней ее лимоны и фикусы.

Помню также, что он приносил
ей какие-то выкройки и даже помогал кроить ситцевые блузки для моей старшей
сестры по изобретенному им новому методу.