будете мне помогать?

ные пути. Вежливый,требовательный,предупредительный,заботливый,отзывчивый,приветливый,упорный,трудолюбивый,справедливый

всё? (5)И моё горячее тело уже не будет горячим?.. (б)Пусть будут страда¬ния. (7)Кто сказал, что я боюсь страдать? (8)Это дома я многого боялся. (9)Дома. (10)А теперь я всё уже узнал, всё попробовал. (11)Разве не достаточно одному столько знать? (12)Я ведь приго¬жусь для жизни. (13)Помогите мне. (14)Ведь это даже смешно — убивать человека, который ни¬чего не успел совершить. (15)Я даже десятого класса не окончил. (16)Помогите мне. (17)Я не о любви говорю. (18)Чёрт с ней, с любовью. (19)Я согласен не любить. (20)С меня хватит, если на то пошло. (21 )У меня мама есть. (22)Что будет с ней?.. (23)А вы знаете, как сладко, когда мама гла¬дит по голове? (24)Я ещё не успел от этого отвыкнуть. (25)Я ещё нигде толком не побывал. (26)Я, например, не был ещё на Валдае.. (27)Мне ведь нужно посмотреть, что это за Валдай? (28)Нужно? (29)Кто-то ведь написал: «И колокольчик — дар Валдая...» (30)А я даже таких строчек написать не смогу. (31)Помогите мне. (32)Я всё пройду. (33)До самого конца. (34)Я буду стрелять по фаши¬стам, как снайпер, буду единоборствовать с танками, буду голодать, не спать, мучиться...
(35)Кому я говорю всё это? (36)У кого прошу помощи? (37)Может быть, вот у них, у этих брёвен, которыми укреплён блиндаж? (38)Они и сами не рады, что здесь торчат. (39)Они ведь соснами шумели так недавно... (40)А когда мы уезжали на фронт, помнишь нашу теплушку? (41)Мы стояли у раскрытых дверей и пели какую-то торжественную песню. (42)И у нас были гордо подняты головы. (43)Эшелон стоял на запасных путях. (44)Где? (45)На Курском вокзале. (46)По домам нас не пустили. (47)Я только успел позвонить домой. (48)Наших никого не было. (49)Только старуха соседка Ирина Макаровна. (50)Сколько она мне крови попортила! (51)Она спросила меня, где стоит эшелон.
— (52)Жалко, — лицемерно сказала она, — не сможет мама повидаться-то с тобой.
(53)И я повесил трубку и вернулся к своим. (54)А через час появилась у вагона Ирина Макаровна и сунула мне сверток. (55)А потом, когда мы пели, она стояла в маленькой толпе случайных женщин. (56)Кто она мне? (57)Прощай, Ирина Макаровна. (58)Прости меня, раз¬ве я знал? (59)Я никогда не смогу понять это... (60)В свёртке были сухари и четвертинка подсолнечного масла. (61)И я поклялся сохранить один сухарь как реликвию... (62)Съел.
(63)А чего же я прошу? (64)А разве не сам я, когда прилётела «рама» и все полезли по щелям, стоял на виду?
— (65)Лезь скорей! — кричали мне.
(66)А я не прятался. (67)Ходил один и посмеивался вслух. (68)Если бы они знали, что у меня внутри делается! (69)Пусть никто не знает, что мне страшно. (70)Но себе-то самому я могу сказать правду? (71)Вот я и говорю. (72)Я не Петька Любимов. (73)Мой сосед по квар¬тире. (74)Когда началась война, он по вечерам выходил на кухню и говорил:
— (75)Немцы, паскуды, прут... (76)Надо всем вставать на защиту. (77)Вот у меня рука подживёт — пойду добровольцем.
— (78)Тебя и так призовут, Петенька, — говорили ему.
— (79)Так — не штука. (80)Так всякий пойдёт. (81)А когда-Родина в опасности, нужно не ждать. (82)Самому идти.
(83)И спрашивает меня:
— А ты Родину-то любишь?
— (84)Люблю, — говорил я. —(85)Этому меня ещё в первом классе научили.
(86)А однажды я встретил его в военкомате. (87)Это когда я повестки разносил. (88)Он меня не видел. (89)Разговаривал с капитаном каким-то.
— (90)Товарищ капитан, — сказал он, — вот я освобождение принёс.
— (91)Какое освобождение?
— (92)Броня. (93)Как специалист броню получил.
— (94)Ну зайдите вон туда и оформляйте,— сказал капитан.
(95)Броня так броня. (96)Вот так Петька. (97)Какой же он специалист незаменимый, когда он часовщиком на Арбате в мастерской работал! (98)И пошёл Петька оформляться. (99)Прошёл мимо меня. (ЮО)Остановился. (101)Покраснел.
— (102)Видал? — спросил меня. — (ЮЗ)Вот так-то, умирать кому охота?
(104)Наверно, он и сейчас по брони живёт.

свинца в сердце, в голову - и все? И мое горячее тело уже не будет горячим?.. Пусть будут страдания. Кто сказал, что я боюсь страдать? Это дома я многого боялся. Дома. А теперь я все уже узнал, все попробовал. Разве не достаточно одному столько знать? Я ведь пригожусь для жизни. Помогите мне. Ведь это даже смешно - убивать человека, который ничего не успел совершить. Я даже десятого класса не кончил. Помогите мне. Я не о любви говорю. Черт с ней, с любовью. Я согласен не любить. В конце концов,

я уже любил. С меня хватит, если на то пошло. У меня мама есть. Что будет с ней?.. А вы знаете, как сладко, когда мама гладит по голове? Я еще не успел от этого отвыкнуть. Я еще нигде толком не побывал. Я, например, не был еще на Валдае. Мне ведь нужно посмотреть, что это за Валдай? Нужно? Кто-то ведь написал: "...И колокольчик - дар Валдая..." А я даже таких строчек написать не смогу. Помогите мне. Я все пройду. До самого конца. Я буду стрелять по фашистам, как снайпер, буду единоборствовать с танками, буду голодать, не спать, мучиться...

Кому я говорю все это? У кого прошу помощи? Может быть, вот у них, у этих бревен, которыми укреплен блиндаж? Они и сами не рады, что здесь торчат. Они ведь соснами шумели так недавно... А когда мы уезжали на фронт, помнишь нашу теплушку? Ах да, конечно же, помню. Мы стояли у раскрытых дверей и пели какую-то торжественную песню. И у нас были гордо подняты

головы. А эшелон стоял на запасных путях. Где? На Курском вокзале. По домам нас не пустили. Я только успел позвонить домой. Наших никого не было. Только старуха соседка Ирина Макаровна. Злая, подлая старуха. Сколько она мне крови попортила! Она спросила меня, где стоит эшелон.

- Жалко, - лицемерно сказала она, - не сможет мама повидаться-то с тобой.

И я повесил трубку и вернулся к своим. А через час появилась у вагона Ирина Макаровна и сунула мне сверток. А потом, когда мы пели, она стояла в маленькой толпе случайных женщин. Кто она мне? Прощай, Ирина Макаровна. Прости меня, разве я знал? Я никогда не смогу понять это... Может быть, ты и есть то лицо, у которого следует просить защиты? Тогда защити меня. Я не хочу умереть. Говорю об этом прямо и не стыжусь...

В свертке были сухари и четвертинка подсолнечного масла. И я поклялся сохранить один сухарь как реликвию... Съел. Значит, не смог сделать такого пустяка? А чего же я прошу? А разве не сам я, когда прилетела "рама" и все полезли по щелям, стоял на виду?

- Лезь скорей! - кричали мне.

А я не прятался. Ходил один и посмеивался вслух. Если бы они знали, что у меня внутри делается! А я не могу побежать на виду у всех. Пусть никто не знает, что мне страшно. Но себе-то самому я могу сказать правду? Вот я и говорю. Я сам себе судья. Я имею на это право. Я не Петька Любимов. Помнишь Петьку Любимова? Ну, конечно, помню. Петр Лаврентьевич Любимов. Мой

сосед по квартире. Когда началась война, он по вечерам выходил на кухню и говорил:

- Немцы, паскуды, прут... Надо всем вставать на защиту. Вот у меня рука подживет - пойду добровольцем.

- Тебя и так призовут, Петенька, - говорили ему.

- Так - не штука. Так всякий пойдет. А когда Родина в опасности, нужно не ждать. Самому идти. - И спрашивает меня:

- А ты Родину-то любишь?

- Люблю, - говорил я. - Этому меня еще в первом классе научили.

А однажды я встретил его в военкомате. Это когда я повестки разносил. Он меня не видел. Разговаривал с капитаном каким-то.

- Товарищ капитан, - сказал он, - вот я освобождение принес.

- Какое освобождение?

- Броня. Как специалист броню получил. Не хотят меня на производстве отпускать...

- Ну зайдите вон туда и оформляйте. Броню так броню, - сказал капитан.

Броня так броня. Вот так Петька. Какой же он специалист незаменимый, когда он часовщиком на Арбате в мастерской работал. И пошел Петька оформляться. Прошел мимо меня. Прошел. Остановился. Покраснел.

- Видал? - спросил меня. - Вот так

- Видал? - спросил меня. - Вот так-то. Умирать кому охота?

Наверно, он и сейчас по брони живет.

(По Б.Окуджаве)

Булат Шалвович Окуджава (1924 – 1997) – поэт, композитор, литератор, прозаик и сценарист. Автор около двухсот песен, один из наиболее ярких представителей жанра авторской песни.

имуществу и богатству, как будто состояние равносильно большому счастью. (2)Кто так думает и чувствует, тот, наверное, проживёт несчастливую жизнь. (3)И этому я сызмала научился у моего покойного прадеда, которого тоже звали Иваном. (4)Ему всю жизнь приходилось зарабатывать себе пропитание, что давалось подчас нелегко. (5)Но, несмотря на это, мой прадед был одним из самых счастливых людей на свете. (б)Помню его длинные белые волосы, высокий лоб, мечтательные, немножко отсутствующие глаза и удивительную живую улыбку, будто всё кругом улыбнулось. (7)Когда в юности он жил у бездетного дяди, там его тётка очень любила и называла «голубчик мой». (8)А в нём и вправду было что-то голубиное. (9)Бедности он не знал, хотя и богатым никогда не был. (10)В своей семье он был седьмым, и притом младшим. (11)Так как родители у него умерли рано, он едва смог дотянуть до конца городского училища. (12)Как только он сдал последний экзамен, старшие братья заявили ему: (13)«Изволь, братец, теперь сам себе зарабатывать пропитание». (14)И он стал учиться тому, к чему его особенно тянуло: резьбе по дереву и игре на скрипке. (15)А уж образование своё он позднее пополнял ненасытным чтением. (16)Мой прадед, резчик по дереву, был большой мастер, и тонкие работы удавались ему прямо удивительно: кружево, да и только! (17)А больше всего он радовался, даря какую-нибудь изящнейшую вещицу значительному, талантливому человеку. (18)Тогда он, довольный, улыбался счастливой улыбкой и приговаривал: (19)«Ведь этим я помог ему найти в жизни маленькую радость». (20)Когда прадед начинал рассказывать или советы давать, я мог часами его слушать, затаив дыхание, а потом стал даже кое-что записывать для памяти. (21)«Слушай, малыш, — говорил он мне, — есть особое искусство владеть вещами, и в нём секрет земного счастья. (22)Тут главное в том, чтобы не зависеть от своего имущества. (23)Одно из двух: или ты им владеешь, или оно на тебе поедет. (24)Кто боится за своё богатство, тот трясётся перед ним: как бы оно не ушло от него, как бы не повергло в бедность. (25)Тогда имущество, как ночной упырь, начнёт высасывать человека, унижать его, и всё-таки однажды, быть может даже в час смерти, оно покинет его навсегда... (26)Дело в том, чтобы, не отменяя имущество, победить его и стать свободным. (27)Я определяю судьбу каждой своей вещи и делаю это с лёгкостью, а они слушаются. (28)Моё достоинство не определяется моим имуществом, я ему не цепная собака и ночной сторож, я не побирушка, выпрашивающая копейку у каждого жизненного обстоятельства и прячущая её потихоньку в чулок. (29)Надо жить совсем иначе: где нужно, там легко списывать со счёта, где сердце заговорит, с радостью отдавать, не требовать возврата, если у другого нужда». (ЗО)Бывало, поговорит так и возьмётся за свою скрипку, начнёт играть старинные русские песни, да ещё в настоящих древних тонах и гармониях... (31 Жак все любили слушать его игру! (32)Сидят, как зачарованные, и у всех глаза влажные. (33)А сам он стоит серьёзный, благоговейный, и только глаза сияют блаженством. (34)И горечь жизни забудешь, будто все заботы и тягости с тебя спали, и только сердце поёт от радости. (35)И кажется мне, что прадед мой думал и жил, как настоящий мудрец.

дворик к которому волей-неволей успел привыкнуть и смирялась душа жить можно.(мне кажется,Что здесь 4 знака препинания)...Помогите!!!