Скажите все как например: Спасибо,пожалуйста.

городских соревнованиях по баскетболу

связано с такими действиями, как дуэль: мол, чем иначе можно защитить свою честь от оскорблений? Другие считают: честь сегодня заменена более высоким понятием – принципиальность. Вместо человека чести – человек принципов. Как может устареть чувство чести, чувство собственного достоинства, сугубо личное нравственное чувство? Как может устареть понятие чести, которая даётся человеку однажды, вместе с именем, и которую нельзя ни возместить, ни исправить, которую можно только беречь? Мне вспоминается случай, связанный с именем А.П. Чехова. В 1902 году царское правительство аннулировало избрание Максима Горького в почётные академики. В знак протеста Короленко и Чехов отказались от звания академиков. Для Чехова это был акт не только общественный, но и личный. Он писал в заявлении, что при избрании Горького он повидался с ним и первый поздравил его. А теперь, когда Академия наук известила, что выборы недействительны, выходит, что он, Чехов, как академик, признаёт это. «Я поздравлял сердечно, и я же признаю выборы недействительными – такое противоречие не укладывается в моём сознании, примирить с ним свою совесть я не мог, – писал он в Академию наук. – И после долгого размышления я мог прийти только к одному решению… о сложении с меня звания почётного академика». А ведь так сложились обстоятельства, вроде независимые от Чехова, и он мог бы найти для себя оправдание. Убеждения, конечно, вещь необходимая. Но есть такое более простое, конкретное понятие, как слово, данное человеком. Оно не подтверждено никаким документом, справкой. Просто слово. Допустим, делового человека, который обещал сделать ремонт к такому-то числу, собрать людей, привезти оборудование, принять приехавших издалека. Да мало ли ещё что. Ну, эка беда, не принял, не сделал, не привёз. Сделает через месяц, примет через два дня, и за это спасибо. Бывает, что и в самом деле ничего страшного, никакой катастрофы, если исключить одно обстоятельство – слово, дано было слово.

гадость. Еще ладно, когда чужое слово приходит с новым понятием - не переводить же, как Карамзин, иноязычные словечки по частям (тем более, что запросто может не получиться: ньюсмейкер превратится в значащего совсем не то новодела, реанимация - в какое-то непонятное переодушевление, а инаугурацию одним словом и вовсе не перевести). Но ведь часто нахальный чужак лезет на место, у которого есть законный, живой и здоровый владелец. Вот, скажем, вошёл в последние годы в наш язык имидж (уже и родственничков за собой потащил - имиджмейкер, имидж-реклама и т. д.) - а чем он, спрашивается, лучше давно существующего в языке образа? Однако при более внимательном рассмотрении выясняется, что тут еще неизвестно, кто кого обижает. Взять хотя бы ту же пару имидж - образ: ведь первое из них заменило второе далеко не во всех его значениях. Можно даже сказать - только в тех, в каких почтенному русскому слову образ неловко было и употребляться. Имидж - это образ искусственно созданный и не то чтобы заведомо ложный, но совершенно не обязанный соответствовать хоть чему-то в действительности. Вот этот-то малопочётный смысл абориген образ и уступил гастарбайтеру имиджу, сохранив за собой иные, более престижные значения. Примерно те же отношения связывают и многие другие русские слова с их как бы непере-ведёнными иностранными синонимами. Личность - это нечто яркое и неординарное, это звучит гордо, а если нужна нейтральная стилистическая окраска, то лучше сказать индивидуум или персона (последнюю можно употребить еще и в ироническом смысле). Писатель - это творец, пророк и учитель народа, а если речь идет о человеке, зарабатывающем на жизнь составлением текстов - безотносительно к масштабу дарования, - то это литератор. Битва - это нечто серьезное и драматичное, даже если говорится в переносном смысле, а выбор слова баталия означает, что говорящий относится к обозначаемому им конфликту с иронией. Гонор - качество совсем иное, нежели честь. О паре разведчик - шпион как-то уж и напоминать неловко. На что несерьёзно слово призрак - обозначаемого им объекта, быть может, и вовсе в мире не существует. Но все же и оно как-то реальней, солидней импортного фантома (привет толстовскому Рыбаренке!) - им обозначают только то, чего уж точно нет, даже если считать, что вообще-то привидения существуют.

А, к примеру, слово контора - само гастарбайтер, но поселилось в наших краях давно, обзавелось авторитетом, и заниматься своей основной работой - обозначать помещение для умственной и бумажной работы - ему прискучило. И вот обязанность эта спихивается на только что прибывшего из английского языка новичка - офис. А контора предпочитает теперь означать (пока только в разговорном языке, но лиха беда начало) собственно фирму или организацию (обыкновенно ту, в которой трудится говорящий). Есть, пожалуй, только один пласт лексики, где все обстоит наоборот: названия криминальных и прочих социально не одобряемых занятий. (Собственно, тут тоже все как у людей - известно же, что в легальной сфере иммигранты занимаются всякой чёрной работой и медленно выбиваются в люди, зато преступный бизнес прибирают к рукам моментально.) Рэкетир звучит куда благопристойнее вымогателя, киллер явно профессиональнее убийцы (а тем более - мокрушника), и даже давно обрусевший бандит серьёзнее и солиднее исконного разбойника, которому в утешение осталась только его роль в фольклоре. А поскольку в русском мировоззрении набивание мошны явно ближе к занятиям криминальным, чем к достойным, то и коммерсант с бизнесменом куда респектабельнее купца

. В общем, пусть иностранные слова лезут к нам и дальше. Черной, скучной, неблагодарной рабо-ты в нашем языке хватит на всех.

помогите пожалуйста написать сочинение надо уже сегодня

двухнедельного морского путешествия бури не покидали нас: таков обычай на Балтийском море осенью. (2) Пройдет день-два - тихо, как будто ветер собирается с силами, и вдруг грянет потом так, что бедное судно стонет, как живое существо. (3) День и ночь на корабле бдительно следят за состоянием погоды. (4) Барометр делается общим оракулом. (5) Матрос и офицер не смеют надеяться проспать спокойно свою смену. (6) «Все наверх!» - раздается и среди ночного безмолвия. (7) Я, лежа у себя в койке, слышу всякий стук, крик, всякое движение парусов, командные слова и начинаю понимать смысл последних. (8)Когда заслышишь приказание: «Поставить брамсели, лиселя», - спокойно закутываешься в одеяло и засыпаешь беззаботно: значит, тихо, спокойно. (9) Зато как навостришь уши, когда велят: «Брать два, три рифа», - это значит уменьшить парус. (10) Лучше и не засыпать тогда: всё равно после просыпаться придётся.

(11) Заговорив о парусах, кстати скажу вам, какое впечатление произвела на меня парусная система. (12) Многие наслаждаются этою системой, видя в ней доказательство будто бы могущества человека над бурною, своенравною стихией. (13) Я вижу совсем противное, то есть доказательство его бессилия одолеть воду. (14) Посмотрите на постановку и уборку парусов вблизи, на сложность механизма, на эту сеть снастей, канатов, веревок, концов и веревочек, каждая из которых есть необходимое звено в общей цепи; взгляните на число рук, приводящих их в движение. (15) Однако к какому неполному результату приводят все эти хитрости! (16) Нельзя определить срок прибытия парусного судна, нельзя бороться со встречным ветром, невозможно ни сдвинуться назад, наткнувшись на мель, ни поворотить сразу в противоположную сторону, ни остановиться в одно мгновение. (17) В штиль судно дремлет, при встречном ветре лавирует, то есть виляет, обманывает ветер, а уж при шторме поднятые паруса и вовсе опасны. (18) А ведь несколько тысяч лет убито на то, чтоб выдумывать по парусу и по веревке в столетие! (19) Не только в каждом парусе, в каждой веревке, но даже в каждом крючке, гвозде, дощечке читаешь историю о том, каким путем истязаний приобрело человечество право плавать по морю при благоприятном ветре.

(20) Оно, пожалуй, красиво смотреть со стороны, когда на бесконечной глади вод плывет корабль, окрыленный белыми парусами, словно лебедь, а когда попадешь в эту паутину снастей, от которых проходу нет, то увидишь в этом не доказательство силы, а скорее безнадежность. (21) Парусное судно похоже на старую кокетку, которая нарумянится, набелится, подденет десять юбок и затянется в корсет, чтобы подействовать на кавалера, и на минуту иногда успеет; но только явится молодость и свежесть сил - все ее хлопоты разлетятся в прах. (22)И парусное судно, обмотавшись веревками, завесившись парусами, роет, кряхтя и охая, волны; а чуть задует в лоб - крылья и повисли.

(23) До пароходов еще, пожалуй, можно было не то что гордиться, а забавляться сознанием, что вот-де дошли же мы до того, что плаваем по морю с попутным ветром. (24) Но сегодня думать так абсурдно. (25) Напрасно водили меня показывать, как красиво вздуваются паруса с подветренной стороны, как фрегат режет волны и мчится по двенадцати узлов в час. (26) «Эдак и пароход не пойдет!» - говорят мне. (27) «Да зато пароход всегда пойдет», - отвечаю я.

(28) Некоторые находят, что в пароходе меньше поэзии, что он не так опрятен, некрасив. (29) Это от непривычки: если б пароходы существовали несколько тысяч лет, а парусные суда были бы созданы недавно, глаз людской, конечно, находил бы больше поэзии в этом быстром, видимом стремлении судна, на котором не мечется из угла в угол измученная толпа людей, стараясь угодить ветру, а стоит в бездействии, скрестив руки на груди, человек, с покойным сознанием, что под ногами его сжата сила, равная силе моря, заставляющая служить себе и бурю, и штиль.

(30) Горе моряку старинной школы, у которого весь ум, вся наука, искусство, а за ними самолюбие и честолюбие расселись по снастям! (31) Дело решено. (32) Паруса остались на долю мелких судов и небогатых промышленников; всё остальное усвоило пар. (33) Ни на одной военной верфи не строят теперь больших парусных судов, и даже старые парусники переделывают в пароходы, вставляя в них паровые машины.

скажи все это полностью взяв для примера любое из этих слов. просклоняй в ед.ч два первых слова. какая орфограмма появиться при изменении каждого слова по падежам.раскажи какие существительные относятся ко 2 склонению

честные, добрые, мягкие люди. (3) Братьев и сестер у меня нет. (4) Я воспитана, как говорят мои одноклассники, на музыке Чайковского, Баха, Глинки. (5) В прошлом году окончила музыкальную школу.
(6) Мне тяжело среди одноклассников. (7) Ребята относятся ко мне, в общем, неплохо, хотя несколько отчужденно, а учимся мы вместе с третьего класса.
(8) Я совершенно не могу слышать грубости. (9) Иногда вечером ко мне приходят одноклассники, зовут гулять. (10) И чаще всего я не иду, потому что на улице можно услышать всякую пошлость, гадость. (11) Девочки обижаются на меня.
(12) Сегодня пришлось услышать крепкое словцо.
(13) Я возмутилась, но одна девочка сказала, что подобные слова она слышит каждый день от пьяного отца. (14) «Он издевается надо мной, — сказала она. — (15) Ну и что? (16) Ты забываешь, что не все живут хорошо, не у всех дома „спасибо, пожалуйста, извините“. (17) И вот ты торопишься пройти мимо грубости, ты осуждаешь моего отца, не зная причин его поведения, не обращая внимания на то, что я все-таки люблю его, ведь он мой отец».
(18) Я задумалась, как я живу. (19) В семье нежные отношения, разговоры на возвышенные темы. (20) В семье я «доченька, Наташенька». (21) Ни разу голос на меня не повысили. (22) Некоторые считают: в том, что я морщусь, как от боли, от любого нелитературного слова, виноваты мои родители. (23) Я считаю, что это несправедливо. (24) Почему я должна кричать: «Эй, ты, пойдем в буфет, пожрем, что ли!» (25) И все-таки я чувствую, что ребята в чем-то правы. (26) Но в чем? (27) И в чем ошибаюсь я?
(28) В двенадцатилетнем возрасте мне казалось, что все живут так, как наша семья. (29) И потом я увидела, что это не так. (30) Меня угнетает это. (31) Мне кажется, что я живу как под стеклянным колпаком: ничего не знаю о реальной жизни, о реальных человеческих отношениях. (32) Иногда доходит до смешного: мне стыдно играть Чайковского...
(33) Самое главное, мне поделиться не с кем. (34) Ребята скажут, что это жизнь, а в жизни все бывает. (35) Как это так — все?
(36) Наташа.
(37) Чем дальше уходит в прошлое моя молодость, тем дольше размышляю я над такими письмами. (38) Не на все вопросы есть ответы.
(39) Посчастливилось тем, кто воспитывался в семье, где господствовали взаимное уважение, вежливость и деликатность. (40) Такие люди спустя долгие десятилетия вспоминают это как величайшее благо. (41) А в семье, где господствовал грубый, неуважительный тон, это тоже запоминалось на всю жизнь. (42) Как душевная травма, от которой человек избавлялся годами, а иногда не мог избавиться и всю жизнь. (С. Львов):