Усевшись на камне, расписанном узором лишайников я любовался природой полярной страны. Печорин в задумчивости не сводил с нее
10-11 класс
|
глаз и она частенько исподлобья на него посматривала.
Усевшись - особая форма глагола - деепричастие, от глагола - усесться, сов.вид., возвратн., неизменяем., обстоятельство.
исподлобья - наречие, исподлобья, обстоятельственное, неизменяем., обстоятельство.
Другие вопросы из категории
Читайте также
возрастания в них количества служебных частей речи:
1) Знать
природу, знать её законы должны все люди, чем бы они ни занимались.
2) Благодаря
реформе, проведённой Витте, России удалось встать в ряд с ведущими европейскими
государствами.
3) Печорин
в задумчивости не сводил с неё глаз, и она частенько на него посматривала.
4) И
леса твои, и поля твои – всё забрал бы с собой.
5) В
течение всей дороги Касьян сохранял упорное молчание.
Тут, внутри дворца, господствовали мрак и тишина. И внутрь прокуратор, как и говорил Афранию, уйти не пожелал. Он велел постель приготовить на балконе, там же, где обедал, а утром вел допрос. Прокуратор лег на приготовленное ложе, но сон не пожелал прийти к нему. Оголенная луна висела высоко в чистом небе, и прокуратор не сводил с нее глаз в течении нескольких часов. Примерно в полночь сон наконец сжалился над игемоном. Судорожно зевнув, прокуратор расстегнул и сбросил плащ, снял опоясывающий рубаху ремень с широким стальным ножом в ножнах, положил его в кресло у ложа, снял сандалии и вытянулся. Банга тотчас поднялся к нему на постель и лег рядом, голова к голове, и прокуратор, положив собаке руку на шею, закрыл наконец глаза. Только тогда заснул и пес. Ложе было в полутьме, закрываемое от луны колонной, но от ступеней крыльца тянулась к постели лунная лента. И лишь только прокуратор потерял связь с тем, что было вокруг него в действительности, он немедленно тронулся по светящейся дороге и пошел по ней вверх прямо к луне. Он даже рассмеялся во сне от счастья, до того все сложилось прекрасно и неповторимо на прозрачной голубой дороге. Он шел в сопровождении Банги, а рядом с ним шел бродячий философ. Они спорили о чем-то очень сложном и важном, причем ни один из них не мог победить другого. Они ни в чем не сходились друг с другом, и от этого их спор был особенно интересен и нескончаем. Само собой разумеется, что сегодняшняя казнь оказалась чистейшим недоразумением - ведь вот же философ, выдумавший столь невероятно нелепую вещь вроде того, что все люди добрые, шел рядом, следовательно, он был жив. И, конечно, совершенно ужасно было бы даже помыслить о том, что такого человека можно казнить. Казни не было! Не было! Вот в чем прелесть этого путешествия вверх по лестнице луны. Свободного времени было столько, сколько надобно, а гроза будет только к вечеру, и трусость, несомненно, один из самых страшных пороков. Так говорил Иешуа Га-Ноцри. Нет, философ, я тебе возражаю: это самый страшный порок. Вот, например, не струсил же теперешний прокуратор Иудеи, а бывший трибун в легионе, тогда, в долине дев, когда яростные германцы чуть не загрызли Крысобоя-великана. Но, помилуйте меня, философ! Неужели вы, при вашем уме, допускаете мысль, что из-за человека, совершившего преступление против кесаря, погубит свою карьеру прокуратор Иудеи? - Да, да, - стонал и всхлипывал во сне Пилат. Разумеется, погубит. Утром бы еще не погубил, а теперь, ночью, взвесив все, согласен погубить. Он пойдет на все, чтобы спасти от казни решительно ни в чем не виноватого безумного мечтателя и врача! - Мы теперь будем всегда вместе, - говорил ему во сне оборванный философ-бродяга, неизвестно каким образом вставший на дороге всадника с золотым копьем. - Раз один - то, значит, тут же и другой! Помянут меня, - сейчас же помянут и тебя! Меня - подкидыша, сына неизвестных родителей, и тебя - сына короля-звездочета и дочери мельника, красавицы пилы. - Да, уж ты не забудь, помяни меня, сына звездочета, - просил во сне Пилат. И, заручившись во сне кивком идущего рядом с ним нищего из Эн-Сарида, жестокий прокуратор Иудеи от радости плакал и смеялся во сне. Все это хорошо, но тем ужаснее было пробуждение игемона. Банга зарычал на луну, и скользкая, как бы укатанная маслом, голубая дорога перед прокуратором провалилась. Он открыл глаза, и первое, что вспомнил, это что казнь была. Первое, что сделал прокуратор, это привычным жестом вцепился в ошейник Банги, потом больными глазами стал искать луну.
бесчислен_ое количество исписан_ых бумаг в открытое окно задувал весен_ий ветерок играя с недавно куплен_ыми шторами. На полирован_ом столе было множество вещей чернильница недавно наполнен_ая услужливым Петькой до краев стопкой лежали потрепан_ые фотографии в деревя_ном сундучке инкрустирован_ом золотом плотно уложен_ы дорогие сигары подарен_ые на день рождения двоюродной сестрой пепельница переполнен_ая окурками бокал из горного хрусталя с (не)допитым вином. В центре комнаты среди беспорядка устроен_ого веселым ветерком сидел Александр Петрович на обтянутом тиснен_ой кожей кресле посапывая после обильного оебеда. И снилось ему как на обласкан_ой солнцем лужайке он играет со своими внучатами перед их отъездом в город. Они резвятся Александр Петрович думает о чем-то отгоняя от себя грустные мысли. Вдруг выведен_ый из раздумья он замечает впряжен_ую в запылен_ый экипаж тройку лошадей значит время пришло пора прощат_ся. Усевшись в коляску они едут на станцию. Мимо пролетают поля засеян_ые золотой пшеницей лес манящий своей непр_ступностью проселочные дороги где можно встретить одиноко бредущего времен_ообязан_ого крестьянина и наконец станция с которой стуча колесами уедет поезд переполнен_ый людьми и который унесет прочь его драгоцен_ых внучат на всю зиму долгую холодную зиму.
Екатерина Ивановна.
(4) - Ничего, живем понемножку, - ответил Старцев.
(5) И я ничего не мог больше придумать. (6) Помолчали.
(7) Я волнуюсь, - сказала Екатерина Ивановна и закрыла руками лицо, - но вы не обращайте внимания. (8) Мне так хорошо дома, я так рада видеть всех и не могу привыкнуть. (9) Сколько воспоминаний! (10) Мне казалось, что мы будем говорить с вами без умолку, до утра.
(11) Теперь он видел близко её лицо, блестящие глаза, и здесь, в темноте, она казалась моложе, чем в комнате, и даже как будто вернулось к ней ее прежнее детское выражение. (12) И в самом деле, она с наивным любопытством смотрела на него, точно хотела поближе разглядеть и понять человека, который когда то любил её так пламенно, с такой нежностью и так несчастливо; её глаза благодарили его за эту любовь. (13) И он вспомнил всё, что было, все малейшие подробности, как он бродил по кладбищу, как потом под утро, утомлённый, возвращался к себе домой, и ему вдркг стало грустно и жаль прошлого. (14) В душе затеплился огонек. (15) - А помните, как я провожал вас на вечер в клуб? - сказал он. (16) - Тогда шёл дождь, было темно...
(17) Огонёк все разгарался в душе, и уже хотелось говорить, жаловаться на жизнь...
(18) - Эх! - сказал он со вздохом. (19) - вы вот спрашиваете, как я поживаю. (20) Как мы поживаем тут? (21) Да никак. (22) Старимся, полнеем, опускаемся. (23) День да ночь - сутки прочь, жизнь проходит тускло, без впечатлений, без мыслей... (24) Днём нажива, а вечером клуб, общество картёжников, алкоголиков, хрипунов, которых я терпеть не могу. (25) Что хорошего?
(26) - Но у вас работа, благородная цель в жизни. (27) Вы так любили говорить о своей больнице. (28) Я тогда была какая-то странная, воображала себя великой пианисткой. (29) Теперьвсе барышни играют на рояле, и я тоже играла, как все, и ничего во мне не было особенного; я такая же пианистка, как мама писательница. (30) И конечно, я вас не понимала тогда, но потом, в Москве, я часто думала о вас. (31) Я только о вас и думала. (32) Какое это счастье быть земским врачом, помогать страдальцам, служить народу. (33) Какое счастье! - повторила екатерина Ивановна с увлечением. (34) - Когда я думала о вас в Москве, вы представлялись мне таким идеальным, возвышенным...
(35) Старцев вспомнил про денежные купюры, которые он по вечерам вынимал из карманов с таким удовольствием, и огонёк в душе погас.
(36) Он встал, что бы идти к дому. (37) - Вы лучший из людей, которых я знала в своей жизни, - продолжала она. (39) - Мы будем видеться, говорить, не правда ли? (40) Обещайте мне. (41) Я не пианистка, на свой счет я уже не заблуждаюсь и не буду при вас ни играть ни говорить о музыке.
(42) Когда вошли в дом и Старцев увидел при вечернем освещении её лицо и грустные, благодарные, испытующие глаза, обращённые на него, то почувствовал беспокойство и подумал опять: "А хорошо, что я тогда не женился".
(43) Он стал прощаться
(По А. П. Чехову*)
А28
1.давно уже наступили сумерки Она все еще сидела в гостиной.
2.прошло три дня все вокруг преобразилось.
3.любить природу значит беречь ее.
4.на камнях на земле на берегу рос мох