1. Кругом все белело от снега. Мокрая земля подмерзла и выдерживала тяжесть человека. 2. Ударившись о землю, воздушный шар подскочил кверху, описал в

Пожалуйста!

ПОЖАЛУЙСТААААА!

править не нужно. Скачем опять в гору извилистой тропой; вдруг крутой поворот, и как будто неожиданно вломились с маху в притворенные ворота при громе колокольчика. Не было силы остановить лошадей у крыльца, протащили мимо и засели в снегу нерасчищенного двора…

Я оглядываюсь: вижу на крыльце Пушкина , босиком, в одной рубашке, с поднятыми вверх руками. Не нужно говорить, что тогда во мне происходило. Выскакиваю из саней, беру его в охапку и тащу в комнату. На дворе страшный холод. Смотрим друг на друга, целуемся, молчим! Он забыл, что надобно прикрыть наготу, я не думал об заиндевевшей шубе и шапке.

Было около восьми часов утра. Не знаю, что делалось. Прибежавшая старуха застала нас в объятиях друг друга в том самом виде, как мы попали в дом: один — почти голый, другой — весь забросанный снегом. Наконец, пробила слеза — мы очнулись. Совестно стало перед этой женщиной, впрочем, она все поняла. Не знаю, за кого приняла меня, только, ничего не спрашивая, бросилась обнимать. Я тотчас догадался, что это добрая его няня, столько раз им воспетая, — чуть не задушил ее в объятиях.

Все это происходило на маленьком пространстве. Комната Александра была возле крыльца, с окном на двор, через которое он увидел меня, услышал колокольчик. В этой небольшой комнате помещалась кровать его с пологом, письменный стол, диван, шкаф с книгами. Во всем поэтический беспорядок, везде разбросаны исписанные листы бумаги, всюду валялись обкусанные, обожженные кусочки перьев.

Я между тем приглядывался, где бы умыться… Кой-как все это тут же уладили, копошась среди отрывистых вопросов: что? как? где? Наконец, помаленьку прибрались; мы уселись с трубками. Беседа пошла привольнее; многое надо было рассказать, о многом расспросить друг друга!

Пушкин показался мне несколько серьезнее прежнего, сохраняя, однако ж, ту же веселость. Он, как дитя, был рад нашему свиданию, несколько раз повторял, что ему еще не верится, что мы вместе. Прежняя его живость во всем проявлялась в каждом слове, в каждом воспоминании: им не было конца в неумолкаемой нашей болтовне. Наружно он мало переменился, оброс только бакенбардами.

…Среди разговора внезапно он спросил меня: что о нем говорят в Петербурге и в Москве? Я ему ответил, что читающая наша публика благодарит его за всякий литературный подарок, что стихи его приобрели народность во всей России и, наконец, что близкие и друзья помнят и любят его, желая искренно, чтобы скорее кончилось его изгнание.

Он терпеливо выслушал меня и сказал, что несколько примирился в эти четыре месяца с новым своим бытом, вначале очень для него тягостным; что тут хотя невольно, но все-таки отдыхает от прежнего шума и волнения; с Музой живет в ладу и трудится охотно и усердно.

Задания:

1.Ответьте на вопрос: "Какое значение имела эта встреча для А.С.Пушкина?

2.Расскажите об одном из стихотворений А.С.Пушкина, посвященных дружбе.

выглянула зелень.В) Видя детей голубь пролетел мимо.Г) Самолёт развернулся и набрав высоту сделал круг.

«В маленькой больнице на окраине большого города лежали две матери — Чернокосая и Белокосая. Они родили сыновей. Сыновья родились в один день: у Чернокосой матери — утром, у Белокосой — вечером. Обе матери были счастливы. Они мечтали о будущем своих сыновей.

– Я хочу, чтобы мой сын стал выдающимся человеком, – говорила Белокосая мать. – Музыкантом или писателем, известным всему миру. Или скульптором, создавшим произведение искусства, которое будет жить века. Или инженером, построившим космический корабль, который полетит к далекой звезде… Вот для чего хочется жить.

– А я хочу, чтобы мой сын стал добрым человеком, – сказала Чернокосая мать. – Чтобы никогда не забывал матери и родного дома. Чтобы любил Родину и ненавидел врагов.

Через неделю счастливые мужья, ставшие теперь отцами, увезли домой жен и сыновей.

Прошло тридцать лет. В ту же маленькую больницу на окраине большого города пришли две женщины – Чернокосая и Белокосая. В их косах уже серебрилась седина, лица были изрезаны морщинами, но женщины были такими же красивыми, как и тридцать лет назад. Они узнали друг друга. Их обеих положили лечиться в ту же палату, где три десятилетия назад они родили сыновей. Они рассказывали о своей жизни. У обеих было много радостей и еще больше горя. Мужья их погибли на фронте. Но почему-то, рассказывая о своей жизни, они молчали о сыновьях.

Наконец Чернокосая мать спросила:
– Кем же стал твой сын?
– Выдающимся музыкантом, – с гордостью ответила Белокосая мать. – Он сейчас дирижирует оркестром, который выступает в самом большом театре нашего города. Он пользуется огромным успехом. Неужели ты не знаешь моего сына? — и Белокосая мать назвала имя музыканта. Да, конечно, Чернокосая мать хорошо знала это имя, оно было известно многим. Недавно она читала о большом успехе этого музыканта за рубежом.

– А твой сын кем стал? – спросила Белокосая.
– Хлеборобом. Ну, чтобы тебе понятнее было – механизатором в колхозе, т. е. и трактористом, и комбайнером, и на животноводческой ферме приходится работать. С ранней весны до поздней осени, пока снег укроет землю, сын мой пашет землю и сеет хлеб, убирает урожай и снова пашет землю, сеет и снова убирает. Живем мы в селе – километров сто отсюда. У сына двое детей – мальчик трех дет и девочка недавно родилась…

– Всё-таки счастье тебя обошло, – сказала Белокосая. – Твой сын стал простым, никому не известным человеком.
Чернокосая мать ничего не ответила.

И дня не прошло, а к Чернокосой матери приехал из села сын. Месяц лежали в больнице две матери, ежедневно приезжал к Чернокосой матери сын-хлебороб из далекого села, привозил улыбку сыновнюю, и, казалось, мать только от той улыбки выздоравливает. Казалось Белокосой матери, что, когда к ее соседке приезжал сын, даже больничным стенам хотелось, чтобы мать сына-хлебороба скорее выздоровела.

К Белокосой матери так никто и не пришел. Прошел месяц. Врачи сказали Чернокосой матери: “Теперь вы совершенно здоровая женщина”. За Чернокосой матерью приехал сын. Он привез несколько больших букетов красных роз. Цветы подарил врачам и сестрам. Все в больнице улыбались.

Прощаясь с Чернокосой матерью, Белокосая попросила ее остаться с ней на несколько минут наедине. Когда из палаты все вышли, Белокосая мать со слезами на глазах спросила:

– Скажи, дорогая, как ты воспитала такого сына? Ведь мы родили их в один день. Ты счастлива, а я...– и она заплакала.

– Мы расстаемся и никогда больше не увидимся, – сказала Чернокосая, – потому что не может быть в третий раз такого чудесного совпадения. Поэтому я скажу тебе всю правду. Сын, которого я родила в тот счастливый день, умер… Умер, когда ему и года не исполнилось. А это… не кровный сын мой, но родной! Я усыновила его трехлетним мальчиком. Он, конечно, смутно помнит это… Но я для него – родная мать. Ты это видела своими глазами. Я счастлива. А ты несчастный человек, и я глубоко сочувствую тебе. Если бы ты знала, как я страдала в эти дни за тебя. Уже хотела было уйти из больницы, ведь каждый приезд моего сына приносил тебе тяжелые переживания. Выйдешь из больницы, пойди к сыну и скажи: его бездушие повернется против него. Как он относится к матери, так и его дети будут относиться к нему. Равнодушие к отцу-матери не прощается».

курганчиков и ветряной мельницы, которая издали похожа на маленького человечка, размахивающего руками, поползла по земле широкая ярко-желтая полоса; через минуту такая же полоса засветилась несколько ближе, поползла вправо и охватила холмы; что-то теплое коснулось Егорушкиной спины, полоса света, подкравшись сзади, шмыгнула через бричку и лошадей, понеслась навстречу другим полосам, и вдруг вся широкая степь сбросила с себя утреннюю полутень, улыбнулась и засверкала росой.

Сжатая рожь, бурьян, молочай, дикая конопля – все, побуревшее от зноя, рыжее и полумертвое, теперь, омытое росой и обласканное солнцем, оживало, чтоб вновь зацвести. Над дорогой с веселым криком носились старички, в траве перекликались суслики, где-то далеко плакали чибисы. Стадо куропаток, испуганное бричкой, вспорхнуло и полетело к холмам. Кузнечики, сверчки, скрипачи и медведки затянули в траве свою скрипучую, монотонную музыку

1 доказать что это текст

2 оснавная мысль

3 стиль и тип текста

4 морфологический разбор слова свою