сколько будет четверть одиннадцатого

м, то сям публиковались, и, конечно, в таком городке, как К., меня, единственного стихотворца все знали. Во всяком случае, хорошо знали в городской библиотеке. Можно сказать, что с главной нашей библиотекаршей Валентиной Филипповной мы были друзьями. Она даже у нас в гостях бывала, если, скажем, день рождения у моей жены или праздник какой-нибудь. И вот однажды Валентина Филипповна присылает мне записочку и просит прийти в библиотеку. Я пошел. Мы с женой в это утро повздорили в нашей житейской коммунальной тесноте, и настроение у меня было паршивое. Словно глаза бы закрыл и убежал бы куда-нибудь подальше. И в самом деле, когда тесно, да еще ребенок, и невозможно уединиться, чтобы писать.. Пришел я в библиотеку, а Валентина Филипповна меня с ходу и ошарашила. Дело в том, что у них в подвалах бывшего купеческого дома, в котором размещалась теперь городская библиотека, сложенными в штабеля лежали старые книги. Откуда взялись? Очень просто. Когда конфисковались дворянские усадьбы в уезде и такие вот купеческие дома, то, естественно, в каждом доме находили библиотеку. Книги свезли в подвал бывшего купеческого дома, в котором тогда уже решили устроить городскую народную библиотеку. Какая-то часть из свезенных и сваленных в купеческом доме книг была разобрана, систематизирована и составила основу библиотеки, а большая часть так с тех пор и лежала в подвале, Они занимали даже и проходы кое-где, и служебные комнаты. Ужасно мешали. Валентина Филипповна много раз обращалась к своему городскому начальству; что делать с этими книгами? Надоела, должно быть. И вот наконец получила распоряжение: все старые книги, заполняющие подвал, проходы и служебные комнаты, сдать в макулатуру. Решение все же оказалось неожиданным для Валентины Филипповны, она ведь была хорошим библиотекарем и любила книги. Тогда-то она и послала за мной, единственным в городке литератором-профессионалом, с московским литературным образованием. Она объяснила мне, в чем дело, и предложила подогнать грузовик и все, что захочу и выберу, увезти к себе. Какая разница, сколько будет сдано макулатуры: две тонны, тонна с четвертью или семьсот килограммов? А ведь там были первоиздания Радищева и Державина, Баратынского и Батюшкова, там были на французском языке первоиздания Бальзака и Дюма, Мериме и Монтеня, там были Библии с иллюстрациями Доре… – Так у тебя же теперь, наверное, одна из лучших библиотек в Москве! Ты же– миллионер! – Исстари ведется – дуракам клад дается. – Ты что же, эти книги тогда не взял? – В том-то и дело, что не взял. – Но почему?! – Да говорю… вот… с женой поругались… теснота… настроение паршивое… а тут надо грузовик нанимать, возиться. – Значит, попросту говоря, были-с не в настроении» ? – Да. Говорю Валентине Филипповне: делайте что хотите с этими книгами. – И что же Валентина Филипповна? – Поглядела на меня как на чокнутого, а потом сразу же, видимо, осердилась, оскорбилась... КАКАЯ ПРОБЛЕМА ТЕКСТА?