Помогите пожалуйста написать мини сочинение-рассуждение на основе остихотворения Я. Козловского Слова умеют плакать и смеяться, П
5-9 класс
|
риказывать ,молить и заклинать
И словно сердце кровью обливаться
И равнодушно холодом дышать.
Призывом стать и отзывом.и зовом
Способно слово,изменяя лад,
И проклинают и клянуться словом,
Напутствуют,и славят,и чернят.
Нет ничего такого в жизни и в нашем сознании, чего нельзя было бы передать русским словом .русский язык очень богат. Многие слова в нем используются не только в прямом, но и переносном смысле. Потому что слово настолько сильно , что оно способно сделать все . Словом можно убить человека и наоборот поднять его на ноги . Словом можно вести за собой народ , заставить плкать и смеяться .
Слово может не только назвать предмет или действие, но и передать любое состояние человека . Одну и ту же могут может передать русские слова , выражения , высказывания !
Другие вопросы из категории
синеватые-морфемный разбор глубокой морфологический ружья фонетический голодный морфологический
1.Ночь уже ложилась на горы и туман бродил по ущелью.
2.Ветер шумит в вершинах сосен и проносит над ними вереницы туч.
собирать
помогите подалуйста
удивительно
корабельный
санаторий
лексикон
Читайте также
красоты надо 8-10 предложений стиль текста - описание на завтра помогите пожалуйста ! Я молю Вас!
куда-то, заставляла что-то делать, чтобы потухли эти пожары, чтобы люди не жались к горящим развалинам, чтобы небо, вечное наше небо, не подбрасывал взрывами и не сжигало адовым огнем.
Вот текст: Последней военной осенью я стоял на посту возле пушек в небольшом разбитом польском городке. Это был первый
иностранный город, который я видел в своей жизни. Он ничем не отличался от разрушенных наших городов. Меж изуродованных домов по улицам, заваленным ломью, кружило листву, бумагу, сажу. Над городом мрачно стоял купол пожара. На горящие развалины то и дело обрушивался артиллерийский или минометный налет, нудили в высоте самолеты. Днем мы заняли город, а уже к вечеру откуда-то, словно из-под земли, начали появляться люди с узлами, с чемоданами, с тележками, чаще с ребятишками на руках. Они плакали у развалин, вытаскивали что-то из пожарищ. Ночь укрыла бездомных людей с их горем и страданиями. И только пожары укрыть не могла. Неожиданно в доме, стоявшем через улицу от меня, раздались звуки органа. От дома этого при бомбежке отвалилась половина, обнажив стены с нарисованными на них сухощекими святыми и мадоннами, глядящими сквозь копоть голубыми скорбными глазами. Я сидел на лафете пушки с зажатым в коленях карабином и покачивал головой, слушая одинокий среди войны орган. Когда-то, после того как я послушал скрипку, мне хотелось умереть от непонятной печали и восторга. Глупый был. Малый был. Я так много увидел потом смертей, что не было для меня более ненавистного, проклятого слова, чем «смерть». И потому, должно быть, музыка, которую я слышал в детстве, переломилась во мне, закаменела, а те ее взлеты к небу, к звезде, от которых я плакал когда-то, растворились в сердце и стали им самим, и то, что пугало в детстве, было вовсе не страшно. Да-а, музыка та же, и я вроде тот же, и горло мое сдавило, стиснуло, но нет слез, нет детского восторга и жалости чистой, детской, из которой рождалась любовь к земле родной, к своим близким. Музыка разворачивала душу, как огонь войны разворачивал дома, обнажая то святых на стене, то кровать, то качалку. Все-все обнажилось, ео всего сорваны одежды, все вывернуто грязной изнанкой, и оттого-то, видимо, старая музыка не плакала, а как будто повернулась иной ко мне стороною, звуча древним боевым кличем, звала куда-то, заставляла что-то делать, чтобы поутихли эти пожары, чтобы люди не жались к горящим развалинам, чтобы зашли они под крышу в свой дом, к близким и любимым, чтобы небо, вечное наше небо не подбрасывало взрывами и не сжигало адовым огнем.