как люди общались друг с другом в древние времена

мутном небе, лишь временами его стройный шпиль расплывался-исчезал в низких сырых тучах, что медленно тянулись над крышами, смешиваясь с густыми дымами Могэса, и казалось, все здание величаво плывет им навстречу. Оно росло меж расступающихся домов, широко раскидывало крылья, рельефно проступало сквозь волглый туман своими башенками и фризами. Люблю я московские высотные дома! Не те новые высокие сегодняшние параллелепипеды, возникающие вдруг то там, то сям по городу, очень похожие на чемоданы стоймя и плашмя, а именно высотные дома, что в пору моего студенчества неспешно, основательно и одновременно воздвигнулись семью белыми утесами над нашей столицей, стоящей, как и Рим, на семи холмах... Никогда не соглашался с теми, кто, следуя моде-было же время!- почем зря ругал их. Помню, как герой одного популярного тогда романа, из ученых физиков, подходя, как сейчас я, к этому скульптурно-монументальному и в то же время изящному и легкому дому на Котельнической набережной, назвал его почему-то \"чванливым и плоским\". В те годы мне однажды удалось проделать маленький эксперимент. На плакатную фотопанораму Москвы я положил несколько бумажек и подвел к ней москвичей-оппонентов: - Что за город? Они недоуменно рассматривали невыразительные ряды и скопления домов и не смогли увидеть никаких подробностей, сглаженных масштабом. - Ну, знаешь! Это может быть Пермью или Курском. - Или Марселем... Плоский какой-то город. Дунул я на бумажки, закрывавшие верха высотных зданий, и они ахнули. - Москва! Говорили тогда, что дороги эти здания, но разве дешево обошлись Кремлевские башни или московское метро? С излишествами, дескать, однако \"излишеств\" куда тебе поболе в отделке Василия Блаженного или, скажем, того же метро, если сравнить его с заграничными... Висотпые здания, будучи несколько похожими друг на друга и в то же время оригинальными, естественно и тактично дописали градообразующий абрис Москвы, и было что-то истинно высокое и символичное в замысле, увенчавшс.ч Ленинские горы, вознесшем над столицей се университет... Высотный дом на Котельнической набережной стоят хорошо, красиво, с любой стороны выглядит не плоским, а объемным.

имеет художественного значения. Художественное звучание возникает также лишь в сочетаниях слов. Сочетания трудно произносимые, где слова трутся друг о друга, мешают друг другу, толкаются и наступают на ноги, – мало пригодны для поэзии. Слова должны обнимать и ласкать друг друга, образовывать живые гирлянды и хороводы, они должны петь, трубить и плакать, они должны перекликаться друг с другом, словно влюблённые в лесу, подмигивать друг другу, подавать тайные знаки, назначать свидания и дуэли. Не знаю, можно ли научиться такому сочетанию слов. Обычно у поэта они получаются сами собою, и часто поэт начинает замечать их лишь после того, как стихотворение написано.
1)НАЗОВИТЕ КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА ТЕКСТА. КАК ОНИ СВЯЗАННЫ С ОСНОВНОЙ МЫСЛЬЮ?
2)НАЗОВИТЕ СЛОВА, ПОВТОР КОТОРЫХ ИГРАЕТ РОЛЬ СРЕДСТВА СВЯЗИ ПРЕДЛОЖЕНИЙ В ТЕКСТЕ.
3)НАЙДИТЕ В ТЕКСТЕ СЛОВА С НЕХАРАКТЕРНЫМ ДЛЯ РУССКОГО ЯЗЫКА СОЕДИНЕНИЕМ ГЛАСНЫХ(ЗИЯНИЕМ)

в низких сырых тучах, что медленно тянулись над крышами , и казалось, все здание величаво плывет им навстречу. Оно росло меж расступающихся домов, широко раскидывало крылья, рельефно проступало сквозь волглый туман своими башенками и фризами. Люблю я московские высотные дома! Не те новые высокие сегодняшние параллелепипеды, возникающие вдруг то там, то сям по городу, очень похожие на чемоданы стоймя и плашмя, а именно высотные дома. Что в пору моего студенчества неспешно, основательно и одновременно воздвигнулись семью белыми утесами над нашей столицей, стоящей, как и Рим, на семи холмах… Никогда не соглашался с теми, кто, следуя моде – было же время! – почем зря ругал их. Помню, как герой одного популярного тогда романа, из ученых – физиков, подходя, как сейчас я, к этому скульптурно – монументальному и в то же время изящному и легкому дому на Котельнической набережной, назвал его почему – то «чванливым и плоским». В те годы мне однажды удалось проделать маленький эксперимент. На плакатную фотопанораму Москвы я положил несколько бумажек и подвел и ней москвичей – оппонентов? - Что за город? Они недоуменно рассматривали невыразительные ряды и скопления домов и не смогли увидеть никаких подробностей, сглаженных масштабом. - Ну, знаешь! Это может быть Пермью или Курском. - Или Марселем…Плоский какой – то город. Дунул я на бумажки, закрывавшие верх высотных зданий, и они ахнули. - Москва! Говорили тогда, что дороги эти здания, но разве дешево обошлись Кремлевские башни, московское метро? С излишествами, дескать, однако «излишеств» куда поболе в отделке Василия Блаженного или, скажем, того же метро, если сравнить его с заграничными. Высотные здания, будучи несколько похожими друг на друга и в то же время очень разными, естественно и тактично дописали градообразующий абрис Москвы, и было что – то истинно высокое и символичное в замысле, увенчавшем Ленинские горы, вознесшем над столицей ее университет. Высотный дом на Котельнической набережной стоит хорошо, красиво, с любой стороны выглядит не плоским, а объемным. (По В. Чивилихину)