"Казалось, какая-то особенная мука терзала старика" Это предложение сложноподчиненное?

Вид связи!!

Выберите один ответ:
морфология
орфоэпия
стилистика
ортология

старых мастеров лица у детей такие взрослые. (2)Мадонна или просто
какая-нибудь женщина держит на руках ребёнка или ведёт его за ручку,
телом он совсем маленький, а глаза смотрят серьёзно.
(З)Художница ответила мне примерно так. (4)Старые мастера и вообще
большие живописцы прошлого видели в младенце прежде всего человека.
(5)Ведь главное в каждом малыше не то, что он ребёнок, а то, что он
человеческий ребёнок. (6)И жизнь у него человеческая — трудная, сложная.
(7)Конечно, детство - это заря жизни, это счастье. (8)Но сам ребёнок
этого счастья не осознаёт. (9)Вот вы в детстве были счастливы?

(10)Выслушав её, я призадумался. (11)Конечно, какой-то перехлёст
был в её словах. (12)Но когда я начал перебирать в памяти грустные и
счастливые впечатления своего детства, счастливых оказалось очень мало.
(13)И причиной тому были отнюдь не родители, не окружающие, не трудности
эпохи. (14)Мне просто некогда было быть счастливым.
(15)Ну а как же тогда быть с «золотым детством»? (16)«3олотое детство» - это прочно затверженная формула.
(17)А что если миф о золотом детстве придумали взрослые дяди и
тёти, которые забыли свои детские годы? (18)Ведь если бы все в детстве
были безоблачно счастливы, то из детей вырастали бы глупые взрослые.
(19)Между тем мы живём в обществе людей разумных, талантливых,
способных, умных, толковых, мыслящих - и это во всех областях жизни.
(20)Детство - пора очень напряжённой учёбы («научения», как теперь
говорится), пора освоения и усвоения бытия. (21)В детстве жить очень
интересно и очень нелегко. (22)Колоссальный поток сведений, ощущений,
переживаний вливается в сознание, и во всём надо разобраться, а
умственных силёнок и опыта ещё очень мало. (23)Все время ошибки,
накладки, просчёты, недоумения. (24)Радость постижения чего-то мгновенно
сменяется новыми поисками и новыми ошибками.
(25)Кто-то сказал, что каждый человек - это целый мир. (26)Но
фундамент этого мира человек закладывает очень рано. (27)Самые тяжёлые
камни нам приходится ворочать в детстве, потом уже пойдут кирпичики.
(28)А под старость, с высоты взрослых лет, эти камни начинают казаться
нам лёгкими, как пушинки, и мы начинаем вспоминать своё золотое детство.
Проблема : проблема роли детства в становлении личности человека
Помогите написать КОММЕНТАРИЙ к проблеме

Говорила она, как-то особенно выпевая слова, и они легко укреплялись в памяти моей, похожие на цветы, такие же ласковые, яркие, сочные. Когда она улыбалась, ее темные, как вишни, зрачки расширялись, вспыхивая невыразимо приятным светом, улыбка весело обнажала белые, крепкие зубы, и, несмотря на множество морщин в темной коже щек, все лицо казалось молодым и светлым. Очень портил его этот рыхлый нос с раздутыми ноздрями и красный на конце. Она нюхала табак из черной табакерки, украшенной серебром. Вся она - темная, но светилась изнутри - через глаза - неугасимым, веселым и теплым светом. Она сутула, почти горбатая, очень полная, а двигалась легко и ловко, точно большая кошка, - она и мягкая такая же, как этот ласковый зверь.
До нее как будто спал я, спрятанный в темноте, но явилась она, разбудила, вывела на свет, связала все вокруг меня в непрерывную нить, сплела все в разноцветное кружево и сразу стала на всю жизнь другом, самым близким сердцу моему, самым понятным и дорогим человеком, - это ее бескорыстная любовь к миру обогатила меня, насытив крепкой силой для трудной жизни.
Сорок лет назад пароходы плавали медленно; мы ехали до Нижнего очень долго, и я хорошо помню эти первые дни насыщения красотою.

совпадают с этим цветением. В деревне мне показали срубленную из толстой сосны высокую избу Захаровой с резьбой на оконных наличниках. Во дворе румяная старуха катала вальком белье. Это и была Захарова. Она увидела меня, отложила валек и вытерла потное лицо. На вальке были вырезаны цветы, травы, колосья, какие-то птицы. Захарова не сразу согласилась петь. - Я пою, - сказала она, - когда родина во мне затоскует. Я не понял. - Ну, как тебе это растолковать, желанный, - огорчилась Захарова. - Вот так иной раз к вечеру выйдешь на озеро. Лежит оно перед глазами, как серебряный плат. Лист на осине - и тот не трепещет. И так-то сладко станет на сердце, затоскует родина во мне, и я запою. Я догадался. Сказительница называла тоской по родине то чувство, которое мы, горожане, называем любовью. "Родина во мне затоскует". Очевидно, это означает, что чувство родной страны доходит до такой остроты, что требует немедленного выражения.
выделить словосочетания и указать их тип
нужно найти 15 словосочетаний

Все мы любили классного, хотя нельзя сказать, чтобы очень уважали. У нас была странная черта: мы уважали тех, кого боялись. Тех, кто ставил нам «плохо» или мог запросто оставить весь класс на шестой урок, тех, кто каждый балл взвешивал на аптекарских весах, тех, кто не забудет задать вопрос о том, чего ты не знал в прошлый раз...
А классный был не такой. Мы знали: его можно уговорить, если очень просить и при этом смотреть на него влажными, покорными, собачьими глазами (это только надо уметь делать). Этого он не выдерживал… Или можно по-другому — орать истерично: «За чтс, за что «плохо» ставите? Ведь я же учил, я же учил!» Это было менее безотказно, здесь он мог ззорваться. Но и это иногда проходило.
Он нас чуть-чуть опасался. Нет, не побаивался, а опасался. Он не знал, чего от час ждать… Один раз мы испугали его как следует. Мы тогда начали мычать, хором, весь класс: «Мм-м…» Сначала он не понял, в чем дело, не знал, откуда это идет, кто виновник… Мычание нарастало, шло всплесками по классу, казалось, даже стены вибрировали. Он беспомощно озирался, хотел закричать, но понял: никто не услышит. Тогда он молча сел и с печальным изумлением посмотрел на нас. Это был странный взгляд.
И мы замолчали.
Он был всегда приветлив и вежлив с нами, и чуть ли не с пятого класса называл нас на "Вы".
Он как-то сказал мне на перемене: «А знаете, в отдельности вы все такие милые, а вот вместе вы иногда превращаетесь в стадо. Право, это даже интересно». Он улыбнулся и задумался. А потом добавил: «Когда людей много, количество переходит в качество. Когда их много, они совершают самые неожиданные поступки. Самые героические, а иногда и самые страшные. Как вы думаете?» «Черт его знает», — сказал я. «В том-то и дело, что никто этого толком не знает, даже черт».
Когда началась война, он ходил бледный, притихший и постаревший.Вскоре мы узнали, что он записался в первую группу московского ополчения. Был он нездоров, у него были слабые легкие, он имел освобождение от воинской повинности — белый билет, и даже на смотревшую сквозь пальцы на все человеческие недуги комиссию ополчения он, говорят, произвел тягостное впечатление.
Но он не изменил своего решения. На его последний урок пришло довольно много ребят. Мы ожидали, что он скажет нам что-нибудь на прощание, ожидали каких-то особенных и значительных слов: мы знали, это он умел.Но он ушел буднично, назвал номера параграфов, заданных на дом, кивнул и только у дверей чуть задержался. Мы встали, нестройно хлопнув крышками парт, он посмотрел на нас и тихо сказал:
— Когда у вас будет новый классный, не устраивайте этого…
Мы поняли, о чем он говорил.
Через месяц он погиб. У него не было родных, и похоронная пришла на адрес школы.
Теперь я часто вспоминаю о нем. Когда мы ехали сюда, и в теплушке было тепло, и все лежали неподвижно, и каждый мог думать о ком хотел, о своих живых и о своих погибших, — я думал о классном. Я и сейчас часто думаю о нем.