Чистая детская наивность, инстинктивное желание добра и справедливости сопровождает нас, когда мы углубляемся в дебри невымышленной жизни, в которой

Чистая детская наивность наивность, инстинктивное желание добра и справедливости сопровождают нас,когда мы углубляемся в дебри невымышленной жизни, в которой добро и припаздывает, и ошибается адресом, а в некоторых случаях просто не является, будто позабыв о своей обязанности расправляться со злом.

если кто-то писал сочинение по этому тексту на ЕГЭ (29.05.2014), подскажите, пожалуйста, какую проблему вы поднимали и какие аргументы подбирали??

Кто из родителей не мечтает о том, чтобы его ребенок вырос талантливым? Не просто умным и добрым, что само по себе уже немало, а незаурядным и, может быть, даже выдающимся. Но насколько это зависит от нас? И зависит ли вообще? Или всё определяется врождёнными задатками? В этом номере мы публикуем статью «Синева иных начал». Речь в ней идёт о «детях индиго» (так их называют), которые обладают совершенно необыкновенными, часто сверхъестественными способностями. Будто бы они стали появляться на Земле в конце ХХ века и настолько отличаются от своих сверстников, что впору говорить о «новой расе», о «детях нового сознания» и даже считать их рождёнными от брака с инопланетянами. Как относиться ко всему этому – решать читателям. Но одна проблема, поднятая в публикации, представляется мне бесспорной. Это проблема детской одарённости. Ничего не слышавший об «индиго», но великолепно знавший детей К. И. Чуковский считал, что если бы в нас не иссякала детская любознательность, то к возрасту совершеннолетия каждый из нас мог бы стать гением. Конечно, говоря о гении, Чуковский имел в виду блестящие способности, а не то чудо гениальности, которое наука до сих пор не может объяснить. Непостижимо, почему вдруг среди «простых смертных» рождаются Моцарт, Пушкин, Эйнштейн… Может быть, их появление – результат какого-то генетического сбоя, и следует поверить Гиппократу: «Гениальность – это болезнь, к сожалению, не заразная»? Гипотез на этот счёт хватает, есть и серьёзные труды (например, работа В. П. Эфроимсона «Предпосылки гениальности»), но, в общем-то, за 2500 лет, со времён Гиппократа, мы так и не приблизились к разгадке. Ну ладно, оставим в покое гениев и прислушаемся к тем педагогам, которые, как и Чуковский, убеждены: в каждом ребёнке заложено моцартовское начало. Трагедия, однако, в том, что у громадного, подавляющего большинства детей это начало остаётся не увиденным, не поддержанным, а значит, не реализованным. Малограмотные и/или невнимательные родители, плохие и/или перегруженные рутиной воспитатели и учителя, убогие условия жизни – да мало ли несовершенств нашего социума, которые безжалостно «усредняют», нивелируют детскую «гениальность», в результате чего изначально талантливый ребёнок становится «как все»! Так совпало, что в этом же номере мы рассказываем о 8-летней девочке из Петербурга. Она замечательно рисует (есть уже две выставки её работ), учит несколько иностранных языков, мужественно справилась с грозящей инвалидностью… Чем не «ребёнок – индиго»? Только мне кажется, что источник «чуда» здесь – родители, которые сделали всё возможное и, вероятно, невозможное для своей дочери. Да, наверное, гением надо родиться. Но вот вопрос: стал бы мальчик Саша Пушкин гениальным поэтом, не окажись он в лицее, где преподаватель словесности Николай Фёдорович Кошанский заставлял воспитанников писать стихи?

чувство называют совестью. Совесть – это своего рода духовный инстинкт, который быстрее и яснее отличает добро от зла, нежели ум. Кто следует голосу совести, тот не будет сожалеть о своих поступках.

Наш личный опыт убеждает нас также в том, что этот внутренний голос, называемый совестью, находится вне нашего контроля и выражает себя непосредственно, помимо нашего желания. Подобно тому как мы не можем себя убедить в том, что мы сыты, когда мы голодны, или что мы отдохнувшие, когда мы усталые, так мы не можем себя убедить и в том, что мы поступили хорошо, когда совесть говорит нам, что мы поступили плохо.

При попытках определить, что такое совесть, мы сталкиваемся с трудностями. Говоря о «механизме» совести, известный современный американский исследователь и психолог Джэймс Добсон отмечает, что совесть – это данная нам Богом способность отличать плохое от хорошего, правильное от неправильного. А чувство вины – это такое неудобное чувство, которое появляется, когда мы нарушаем внутренний кодекс этических правил. Иначе говоря, сознание вины появляется тогда, когда совесть выражает неодобрение нашим мыслям и поступкам, как бы говоря: «Тебе следует стыдиться самого себя!»



5. Выпишите три слова с безударной гласной в корне слова.
6. Определите морфологические признаки слова "нарушаем".
7. Найти и выписать слова с орфограммой "Правописание неизменяемых приставок".
8. Выписать слова с орфограммой "Непроизносимая согласная в корне слова".
9. Определите и выпишите слова с орфограммой "Не с различными частями речи".

)Чехов приходит к нам в детстве и сопровождает нас всю жизнь: так же, как Свифт, Сервантес, Пушкин, Толстой. (2)Это качество гениев.
(3)Детьми нас поражает история рыжей собачки, похожей на лисицу, помеси таксы с дворняжкой (помните смерть гуся, бедного гуся Ивана Ивановича? Помните, помните! То, что потрясло в детстве, - не забывается), и путешествие Белолобого в волчью нору, и ужасный, непоправимый поступок мальчика Ваньки Жукова, который писал письмо "на деревню дедушке", и, конечно, это письмо не дойдет. (4) Это - на заре жизни. (5) Каждая книга открывается, как неизведанный мир, и мир открывается, как книга.
(6) В Чехове необыкновенно не только то необыкновенно простое, о чем он рассказывает, но и сам тон его рассказов. (7) Он разговаривает с нами, как со взрослыми, то печально, то с улыбкой, и никогда ничему не поучает. (8) Вот это особенно приятно.
(9) Потом наступает увлечение Антошей Чехонте, Чеховым "Осколков" и "Будильника". (10) Нет ничего смешнее маленьких рассказиков, где одни разговоры - но какие! (11) Ах, что за удовольствие читать вслух про глупых чиновников, смешных помещиков, жалких актеришек, крестьян с куриными мозгами! (12) А бесчисленные дачники, гувернантки, гимназисты, женихи, кухарки, тетки, городовые, с которыми случаются такие уморительные истории с неожиданными концами! (13) Ведь это смешно, когда ловят налима. (14) Кучер Василий лезет в воду: "Я сичас... Который тут налим?"
(15) Чехов - любимый писатель юности. (16) Он и сам юн, когда создаются эти шедевры юмора, любит шутку, веселье, выдумка его неистощима, он работает упоенно, с блистательной быстротой...
(17) Мы становимся старше, и меняется наша любовь к Чехову. (18)Она меняется всю жизнь. (19) Она вырастает тихо и незаметно, как куст сирени в саду. (20)Уже не "Заблудшие", не "Пересолил" восхищают нас, а поэтичный "Дом с мезонином", грустный и трогательный "Поцелуй", рассказ о даме с собачкой, о доброй Ольге Семеновне, которую все называли душечкой, об учителе Беликове.
(21) А потом нам открывается бескрайний, ошеломляющий простор "Степи", мы угадываем затаенные глубины в "Крыжовнике", в "Мужиках", в "Ионыче", понимаем "Скучную историю", понимаем "Студента".
(22) Нас пленяет театр Чехова.
(23) И еще остаются его письма, которые можно читать долго, до конца жизни, и до конца жизни будет длиться наше узнавание Чехова. (24)И будет расти, расцветать наша любовь к нему.
(25) Чехов совершил переворот в области формы. (26) Он открыл великую силу недосказанного. (27) Силу, заключающуюся в простых словах, в краткости.
(28) Чехов писал не о человечестве, но о людях. (29) Его интересовало не бытие человека, а жизнь его. (30) Жизнь одного конкретного человека. (31) Он делал эту работу с гениальным изяществом, с непоколебимой смелостью и с великим желанием сделать человека счастливым.
(32) Холодным осенним вечером, у костра, студент Иван Великопольский рассказывает двум крестьянским женщинам историю про то, как Петр предал Христа во дворе первосвященника. (33) Для студента Петр не евангельская фигура, а живой человек, который плачет над своей слабостью. (34) «И исшед вон, плакася горько». (35) Женщины взволнованы рассказом, одна из них, старуха Василиса, тоже заплакала — а ведь какое ей дело до событий, произошедших девятнадцать веков назад? (36) И студент подумал, что «прошлое связано с настоящим неопределенной цепью событий, вытекающих одно из другого. (37) И ему показалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой».
(38) Так же как студент у костра, Чехов сумел в своем творчестве дотронуться до незримой цепи, связующей поколения, и она задрожала от него, от его сильных и нежных рук, и все еще дрожит, и будет дрожать долго…
(39) В самом деле, разве не удивительно: нам понятны и близки мысли и чувства чеховских героев! (40) Ведь наша страна изменилась неузнаваемо, изменились нравы, быт людей, строй жизни, весь мир, нас окружающий. (41) И однако — как близки, как понятны! (42) Но не щемящая сердце грусть, не безнадежная мечтательность чеховских героев делают их такими близкими. (43) Нас волнует другое. (44) Мы чувствуем исходящий из чеховских рассказов и пьес страстный призыв: «Люди, сделайтесь лучше! Будьте добрее, красивее, чище! Станьте счастливыми!»
(45) Этот призыв к совершенству и счастью, окрыляющий все творчество Чехова, будет волновать людей всегда. (46) Ибо всегда человек будет стремиться стать лучше.

(По Ю. Трифонову