Стояла осень в солнце и в туманах. Сквозь облетевшие леса были видны далекие облака и синий густой воздух. По ночам в зарослях вокруг нас шевелились и дрож

(Каково состояние экологии природы и экологии духа в наше время?)

1) способность привлечь внимание;
2) использование стандартных выражений;
3) информативность;
4) сила воздействия на эмоции потребителя;
5) нейтральный тон изложения.

Смеркалось. На закате догорала заря. За лесом
её не было видно, но всюду чувствовалась борьба света с тьмою. Ночные
тени успели прокрасться в лес и
закутали в сумрак высокие кроны деревьев. Между ветвями деревьев виднелись звёзды и острые рога полумесяца.

Светало. Костёр догорал ,над рекою повис туман. Сквозь него неясно были
видны горы. Весёлые голоса, шутки, смех, разносились далеко по долине.

6. А он мятежный просит бури… 7. Юлай, крещеный калмык, сделал важное донесение. 8. Липовый цвет заваривают как чай, и пьют, как успокаивающее. 9. Где-то там, внизу в тайге, идет этот маленький отряд. 10. В избе было холодно, топили мало, берегли дрова. 11. Природа не храм, а мастерская и человек в ней работник. 12. Я был скромен, меня обвинили в лукавстве. 13. Сегодня я встал поздно, прихожу к колодцу - никого нет. 14. Слышу я, звенит синица, средь желтеющих полей. 15. Служить бы рад - прислуживаться тошно. 16. Катятся ядра, свищут пули, нависли хладные штыки. 17. Прошла неделя, месяц,- он не возвращался. 18. Когда я вошел, все замолчали, видимо говорили обо мне. 19. На западе всходила багровая луна, две деревенские бабы рвали капустные листья, темный лес хмуро шумел. 20. Некоторые слушатели музыки вынимали деньги, чтобы подарить их старику, но не знали, куда их положить, футляр от скрипки был закрыт, а сам музыкант находился высоко на подножии памятника, почти рядом с Пушкиным.21. Я прошелся по террасе, еще крепкой и красивой, сквозь стеклянную дверь была видна комната с паркетным полом, должно быть гостиная: старинное фортепьяно, да на стенах гравюры в широких рамах и больше ничего.

постановку.

1ниспосланного мира (Фед.). 15. И выпал снег и не
прогнать мне зимних чар... . Еще несколько слов несколько ласк от матери и крепкий сон овладел
мною (Акс.). 2. Он на вопрос не отвечал и с каждым днем приметно вял и близок стал
его конец (Л.). 3. Выспится Саша поднимется рано черные косы завяжет у стана и
убежит и в просторе полей сладко и вольно дышится ей (Н.). 4. За громадной
тучей дыма не было видно пламени но дым прямо летел по ветру на усадьбу и
чувствовался в комнатах горький запах его (С.-Щ.). 5. Прощание с приятелями
растрогало Оленина и ему стала вспоминаться вся последняя зима проведенная в
Москве и образы этого прошедшего перебиваемые неясными мыслями и упреками стали
непрошено возникать в его воображении (Л. Т.). 6. Вода была тепла но не
испорчена и притом ее было много (Гарш.). 7. Пусть перебирается в деревню во
флигель или я переберусь отсюда но оставаться с ним в одном доме я не могу
(Ч.). 8. Дикие и даже страшные в своем величии горы выступали резко из тумана да
вдали тянулась едва заметная белая струйка дыма (Кор.). 9. Ходить по улицам
было опасно но все же Гаврик обязательно появлялся и остановившись посредине
двора закладывал в рот два пальца. Раздавался великолепный свист (Кат). 10. У
Алексея похолодело под ложечкой но он вошел в комнату бодрым шагом веселый
улыбающийся (Б. П.). 11. Мы оба с сестрой плакали мать также плакала (Арс.).
12. Ржавеют в арсеналах пушки зато сияют кивера... (Сим.). 13. Через минуту их
[грибы] унесет слуга в неведомое и неинтересное ей место но сейчас можно стоять
и тихо любоваться ими (Наб.). 14. Решение Лизы сняло с его сердца камень да и
весь дом сразу ожил точно от ниспосланного мира (Фед.). 15. И выпал снег и не
прогнать мне зимних чар...

На фронте под Одессой работал отряд разведчиков-моряков. По ночам они
пробирались в тыл румынам, проползая на животе между минными полями,
переходя по грудь в воде осеннего лимана, забираясь на шлюпке далеко за
линию фронта. Они снимали часовых ударом штыка или кинжала, забрасывали
гранатами хаты со штабами, сидели под обстрелом своих же батарей,
корректируя огонь, - неуловимые, смелые, быстрые, "черные дьяволы", "черные
комиссары", как с ужасом звали их румыны.
Среди них был электрик с миноносца "Фрунзе", красивый и статный моряк с
гордыми усиками, которого за эти усики и за любовь к кавалерийским штанам
прозвали "гусаром". Галифе, армейские гимнастерки и пилотки были вызваны
необходимостью: не очень-то ловко ползать по болотам в широких морских
штанах и флотских ботинках. Разведчики изменили морской форме, но "морская
душа" - полосатая тельняшка - свято сохранялась на теле и синела сквозь
ворот неоспоримым доказательством принадлежности к флоту, и на пилотке под
звездочкой гордо поблескивал якорек.
В жаркий пыльный день шестеро разведчиков шли через Одессу из бани.
Пить хотелось нестерпимо. Но пить в городе хотелось всем, и у ларьков
толпились очереди. Моряки со вздохом прошли три ларька, поглядывая на часы.
Стать в очередь у них не хватало времени. Внезапно им повезло: с неба
раздался характерный жужжащий вой мины. Это было на краю города, куда мины
порой залетали, и звук их - противный, ноющий, длинный - был хорошо знаком
одесситам. Очередь распалась, люди побежали от ларька под защиту каменных
стен домов.
Но мина не взорвалась. Она проныла свою скверную песню и бесследно
пропала. Зато у освободившегося ларька, откуда привычный ко всему продавец
так и не ушел, уже стоял "гусар" и с наслаждением тянул содовую воду,
приглашая остальных моряков.
Оказалось, что "гусар" был одарен необыкновенной способностью к
звукоподражанию. Из его розовых полных губ вылетали самые неожиданные звуки:
свист снаряда, клохтанье курицы, визг пилы, вой мины, щелканье соловья,
шипение гранаты, лай щенка, отдаленный гул самолета. И способности эти, едва
они обнаружились, были немедленно обращены на пользу дела.
"Гусара" объявили "флагманским сигнальщиком", разработали целый код и
понесли его на утверждение командиру. Клохтанье курицы означало, что у хаты
замечен часовой, кряк утки - что часовых двое. Пулеметчик, замаскированный в
кустах, вызывал жалобный посвист иволги. Место сбора ночью после налета на
румын определялось долгим пением соловья, который с упоением артиста
самозабвенно щелкал в кустах или у шлюпки.
Вечерами, когда разведчики отдыхали после опасного рейда, "гусар"
устраивал в хате концерт. Моряки лежали на охапках сена, и он, закинув руки
за голову, свистел.
продолжение в коментариях))