Напишите сжатое изложение,пожалуйста,срочно! Анну Андреевну я знал с 1912 года. Тогда она, тоненькая и стройная, похожая на пятнадцатилетнюю

И почему?

Степь, чем далее, тем ст..новилась пр..краснее. Вся поверхность земли пр..дставлялялась.
Вставьте пропущенные буквы.


За ответ вы получите 31 балл

последовательность событий, рассуждений и составьте план текста.

2. Выберите способы компрессии для каждой части текста и сократите текст, сохраняя главную информацию и все микротемы.

3. Напишите сжатое изложение.

4. Прослушайте исходный текст и сформулируйте основную тему и идею текста.

5. Проверьте связь между частями изложения и наличие авторского замысла.

2.

. О каком русском учёном идет речь? Запишите фамилию в именительном падеже без инициалов.

«Он заложил основы научного изучения фразеологии русского языка, установил три типа фразеологических оборотов (фразеологические сращéния, фразеологические единства, фразеологические сочетания)».

3.

Определите, о каком разделе языкознания идет речь в следующих высказываниях. Правильный ответ в именительном падеже внесите в таблицу ответов.

[Она] «изучает эмоциональную экспрессию элементов языковой системы, а также взаимодействие речевых фактов, способствующих формированию выразительных средств того или другого языка» (Ш. Балли).

[Её следует определить как науку не только] «о средствах речевой выразительности», но и «о закономерностях функционирования языка, обусловленных наиболее целесообразным использованием языковых единиц в зависимости от содержания высказывания, целей, ситуации и сферы общения» (М.Н. Кожина).

4.

. О каком слове идет речь в тексте?

Слово … образовано от названия двух кириллических букв. В современном русском языке это слово обозначает то же, что и греческое слово … . В то же время наблюдается тенденция различения этих понятий: … нередко называют только совокупность букв, но не обязательно в порядке …

5.

Об одной из букв русского алфавита М.В.Ломоносов сказал: «Немой место занял, подобие как пятое колесо». Правильный ответ запишите в виде буквы в таблицу ответов.

Онавидела в нем что-то новое, с чем ей не случалось встретиться, а она былалюбопытна.Анна Сергеевна была довольно странное существо. Не имея никакихпредрассудков, не имея даже никаких сильных верований, она ни перед чемне уступала и никуда не шла. Она многое ясно видела, многое ее занимало,и ничто не удовлетворяло ее вполне; да она едва ли и желала полногоудовлетворения. Ее ум был пытлив и равнодушен в одно и то же время: еесомнения не утихали никогда до забывчивости и никогда не дорастали дотревоги. Не будь она богата и независима, она, быть может, бросилась бы вбитву, узнала бы страсть... Но ей жилось легко, хотя она и скучала подчас, иона продолжала провожать день за днем, не спеша и лишь изредкаволнуясь. Радужные краски загорались иногда и у ней перед глазами, но онаотдыхала, когда они угасали, и не жалела о них. Воображение ее уносилось даже за пределы того, что по законам обыкновенной морали считается дозволенным; но и тогда кровь ее по-прежнему тихо катилась в ее обаятельно стройном и спокойном теле. Бывало, выйдя из благовонной ванны, вся теплая и разнеженная, она замечтается о ничтожности жизни, обее горе, труде и зле... Душа ее наполнится внезапною смелостию, закипитблагородным стремлением; но сквозной ветер подует из полузакрытогоокна, и Анна Сергеевна вся сожмется, и жалуется, и почти сердится, итолько одно ей и нужно в это мгновение: чтобы не дул на нее этот гадкийветер.Как все женщины, которым не удалось полюбить, она хотела чего-то,сама не зная, чего именно. Собственно, eй ничего не хотелось, хотя ейказалось, что ей хотелось всего. Покойного Одинцова она едва выносила(она вышла за него по расчету, хотя она, вероятно, не согласилась бысделаться его женой, если б она не считала его за доброго человека) иполучила тайное отвращение ко всем мужчинам, которых представляласебе не иначе как неопрятными, тяжелыми и вялыми, бессильнодокучливыми существами. Раз она где-то за границей встретила молодого,красивого шведа с рыцарским выражением лица, с честными голубымиглазами под открытым лбом; он произвел на нее сильное впечатление, ноэто не помешало ей вернуться в Россию.«Странный человек этот лекарь!» — думала она, лежа в своейвеликолепной постели, на кружевных подушках, под легким шелковымодеялом... Анна Сергеевна наследовала от отца частицу его наклонности кроскоши. Она очень любила своего грешного, но доброго отца, а он обожалее, дружелюбно шутил с ней, как с ровней, и доверялся ей вполне,советовался с ней. Мать свою она едва помнила.«Странный этот лекарь!» — повторила она про себя. Она потянулась,улыбнулась, закинула руки за голову, потом пробежала глазами страницыдве глупого французского романа, выронила книжку — и заснула, всячистая и холодная, в чистом и душистом белье

Книга это духовное завещание одного поколения другому совет умирающего старца юноше начинающему жить приказ передаваемый часовым отправляющимся на отдых часовому заступающему его место...Вся жизнь человечества последовательно оседала в книге племена люди государства исчезали а книга оставалась. Она росла вместе с человечеством в нее кристаллизовались все учения потрясавшие умы и все страсти потрясавшие сердца...Но в книге не одно прошлое она составляет документ по которому мы вводим во владение настоящего во владение всей суммы истин и усилий найденных страданиями и облитых иногда кровавым потом; она программа будущего. Итак будем уважать книгу.

минаретики хвощей, листки телореза, водяных лилий, над заводью кружилась голубая стрекоза. А совсем близко от нас, где заводь кончалась, струйки ручья, соединяясь на камушках, пели свою обычную прекрасную песенку. Раненый слушал, закрыв глаза, его бескровные губы судорожно двигались, выражая сильную борьбу. И вот борьба закончилась милой детской улыбкой, и открылись глаза. — Спасибо, — прошептал он. Увидев голубую стрекозу, летающую у заводи, он еще раз улыбнулся, еще раз сказал «спасибо» и снова закрыл глаза. Прошло сколько-то времени в молчании, как вдруг губы опять зашевелились, возникла новая борьба, и я услышал: — А что, она еще летает? Голубая стрекоза еще кружилась. — Летает, — ответил я, — и еще как! Он опять улыбнулся и впал в забытье. Между тем мало-помалу смеркалось, и я тоже мыслями своими улетел далеко и забылся. Как вдруг слышу, он спрашивает: — Все еще летает? — Летает, — сказал я, не глядя, не думая. — Почему же я не вижу? — спросил он, с трудом открывая глаза. Я испугался. Мне случилось раз видеть умирающего, который перед смертью вдруг потерял зрение, а с нами говорил еще вполне разумно. Не так ли и тут: глаза его умерли раньше. Но я сам посмотрел на то место, где летала стрекоза, и ничего не увидел. Больной понял, что я его обманул, огорчился моим невниманием и молча закрыл глаза. Мне стало больно, и вдруг я увидел в чистой воде отражение летающей стрекозы. Мы не могли заметить ее на фоне темнеющего леса, но вода — эти глаза земли — остается светлой, когда и стемнеет: эти глаза как будто видят во тьме. — Летает, летает! — воскликнул я так решительно, так радостно, что больной сразу открыл глаза. И я ему показал отражение. И он улыбнулся. Я не буду описывать, как мы спасли этого раненого, — по-видимому, его спасли доктора. Но я крепко верю: им, докторам, помогли песнь ручья и мои решительные и взволнованные слова о том, что голубая стрекоза и в темноте летала над заводью.