Срочно, только своими словами пожалуйста! В чем различие между архаизмами и историзмами?
10-11 класс
|
Архаизм - устаревшее слово, которое в современной речи заменено синонимами. Напр. чело - лоб, перст - палец.
Историзм - слово или устойчивое словосочетание, представляющее собой название существовавшего когда-то, но исчезнувшего предмета, явления человеческой жизни. Напр. боярин, нэпман, ликбез, продналог.
Другие вопросы из категории
переменить климат. 2. Члены экспедиции решили что хотя погода испортилась откладывать поездку нельзя. 3. Дискуссия показала что когда имеется желание понять друг друга можно договориться по спорным вопросам. 4. Товарищ сказал что если будет свободное время то он зайдет ко мне вечером. 5. Автор обещал что хотя сейчас он очень занят но рукопись будет представлена в редакцию в назначенный срок. 6. Будьте пунктуальны потому что если вы задержитесь начало собрания придется отложить. 7. Не столько потому что было уже поздно сколько потому что мы все устали встреча с делегацией не состоялась.
Антанна,аттестат,атлетика и консервант
Уполномочивать – уполномачивать; езжу – ездию.
Читайте также
1.юность
2.еж
3.гвоздь
4.редкий
В каком слове букв меньше, чем звуков?
1.мелкий
2.елка
3.площадь
4.восьмой
ногами. (4)С утра до вечера теперь я дома одна. (5)Собираясь на работу, мама горестно вздыхает: «Мы с отцом придём поздно, в буфете найдёшь, что покушать».(6)Стоит входной двери захлопнуться — я одним прыжком к буфету! (7)На фарфоровом блюдечке — пузатенькая, «детская» чашечка с мучным супом — зеленоватой жидкостью-болтанкой — и пластик чёрного хлеба, такой тоненький, что сквозь него просвечивает воздух. (8)Я знаю: больше мне оставить не могли.(9)Мама и папа съели утром по точно такой же порции. (10)На «детские» и «служащие» карточки выдают по сто двадцать пять граммов хлеба в день — на троих это четверть чёрной, тяжёлой, заскорузлой буханки. (11)Ирочкина мама такого хлеба не признаёт.— (12)Там же одни отруби и бумага, — возмущается она. — (13)Разве это можно есть?(14)Можно! (15)Да ещё как! (16)Если ей не нравится, могла бы отдать кому-нибудь — мне, например, или Нюре. (17)Но она почему-то не отдаёт. (18)Наверное, сушит на сухари и продолжает запасаться....(19)Снова и снова заглядываю в буфет. (20)Съесть свой дневной рацион сейчас или немного подождать? (21)Ну, съем. (22)А потом что? (23)Терзаюсь самыми мучительными сомнениями. (24)Отхожу от буфета, копаюсь в постылых игрушках. (25)Но чашечка с супом и, в особенности, хлеб так и маячат перед глазами. (2б)Чем бы отвлечься? (27)3атеваю игру в дочки-матери со своим любимым мишкой Микой, хотя он отнюдь не походит на «доченьку».— (28)Вот, милая, — говорю сокрушённо безмолвному Мике. — (29)Приду поздно, отца тоже нежди. (30)В буфете тебе покушать...31)Тьфу! (32)Опять этот буфет. (33)Запру-ка я его (ключик всегда торчит из медной скважины и служит вместо оторванной ручки) и уйду в другую комнату. (34)Так и поступаю, но покоя всё равно нет. (35)Книгу, которую хватаю с полки, от волнения держу вверх ногами — читать я не в состоянии. (36)И вдруг меня осеняет мысль: съем! (37)Тогда, по крайней мере, и беспокоиться будет не о чем.(38)Решено — сделано. (39)Холодный суп пью маленькими глоточками, чтобы растянуть удовольствие. (40)Но счастливая минута проходит быстро, а я как голодной была, так голодной и осталась. (41)Часы тянутся медленно. (42)Сумерки. (43)До выключателя мне не достать, забраться на стул не приходит в голову. (44)Мысли вообще шевелятся в мозгу еле-еле. (45)И я впадаю в какое-то полудремотное состояние. (46)Я не сплю, но нет сил шевельнуться, стряхнуть с себя оцепенение, и отчаянным усилием воли я заставляю себя встать с дивана, на котором прилегла. (47)Надо вырваться на свет, к людям! (48)В панике несусь через длинный пустой коридор на кухню. (49)Там тепло, тлеют керосинки. (50)Агния Степановна жарит блины на постном масле, и на тарелке уже выросла тяжёлая мягкая стопка серых ноздреватых блинов. (51)А запах! (52)Может, попросить один? (53)Да ведь не даст. (54)А если таким жалостливым голосом, и сказать волшебное слово «пожалуйста»? (55)Нет, ни за что! (56)Разве только сама предложит...
(57)С надеждой слежу за каждым движением соседки.(58)«Ну дай же, дай! — умоляю её про себя. — (59)Ну пол, ну четверть блинчика!..»— (60)Ирочка! — пронзительно кричит Агния Степановна. — (61)Неси скорей блины в комнату, остынут!(62)Тарелка, соседка и моя закадычная подруга Ирочка уплывают в тоннель коридора, а я слышу, как в двери их комнаты изнутри звякает ключ...(63)Долго и мрачно нюхаю блинный воздух. (64) И чего, спрашивается, ждала?(65)Не буду больше выходить на кухню. (66)Нечего унижаться. (67)Я нарочно громко запеваю какую-то несусветицу и марширую в комнату.(68)Через некоторое время в дверь стучат. (69)Ирка. (70)Сытая! (71)Я сухо перебрасываюсь с ней несколькими словами и, когда моя подружка, покрутившись у стола, уходит, забираюсь с книгой в угол дивана. (72)Но что это? (73)Почему и здесь, в комнате, столь основательно удалённой от кухни, витает изумительный блинный дух? (74)Повожу вокруг глазами и носом — и замечаю на краешке стола бесформенный комок газеты. (75)Его же не было, он появился минуту назад! (76)Разворачиваю бумажку — три блина!(77)Эх, Ирка, дорогая моя Ирка!(78)Почему о людях часто думаешь хуже, чем они есть на самом деле?
B1 СРЕДИ ПРЕДЛОЖЕНИЙ 1-8 НАЙДИТЕ СЛОЖНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ С ОДНОРОДНЫМ ПОДЧИНЕНИЕМ ПРИДАТОЧНЫХ.НАПИШИТЕ ЦИФРОЙ!
В2
показать? Почувствуют ли то, что любило его сердце? И кто будет его читатель? От этого зависит так много... И прежде всего — состоится ли у него желанная, духовная встреча с теми далекими, но близкими, для которых он втайне писал свою книгу? Дело в том, что далеко не все читающие владеют искусством чтения: глаза бегают по буквам, «из букв вечно выходит какое-нибудь слово» (Гоголь)', и всякое слово что-нибудь да «значит»; слова и их значения связываются друг с другом, и читатель представляет себе что-то — «подержанное», расплывчатое, иногда непонятное, иногда приятно-мимолетное, что быстро уносится в позабытое прошлое... И это называется «чтением». Механизм без духа. Безответственная забава. «Невинное» развлечение. А на самом деле — культура верхоглядства и поток пошлости. Такого «чтения» ни один писатель себе не желает. Таких «читателей» мы все опасаемся. Ибо настоящее чтение происходит совсем иначе и имеет совсем иной смысл... Как возникло, как созрело написанное? Кто-то жил, любил, страдал и наслаждался; наблюдал, думал, желал — надеялся и отчаивался. И захотелось ему поведать нам о чем-то таком, что для всех нас важно, что нам необходимо духовно увидеть, прочувствовать, продумать и усвоить. Значит — что-то значительное о чем-то важном и драгоценном. И вот он начинал отыскивать верные образы, ясно-глубокие мысли и точные слова. Это было не легко, удавалось не всегда и не сразу. Ответственный писатель вынашивает свою книгу долго; годами, иногда — всю жизнь; не расстается с нею ни днем, ни ночью; отдает ей свои лучшие силы, свои вдохновенные часы; «болеет» ее темою и «исцеляется» писанием. Ищет сразу и правды, и красоты, и «точности»2 (по слову Пушкина), и верного стиля, и верного ритма, и все для того, чтобы рассказать, не искажая, видение своего сердца... И, наконец, произведение готово. Последний просмотр строгим, зорким глазом; последние исправления — и книга отрывается, и уходит к читателю, неизвестному, далекому, может быть, — легковесно-капризному, может быть, — враждебно-придирчивому... Уходит — без него, без автора. Он выключает себя и оставляет читателя со своею книгою «наедине». И вот мы, читатели, беремся за эту книгу. Перед нами накопление чувств, постижений, идей, образов, волевых разрядов, указаний, призывов, доказательств, целое здание духа, которое дается нам прикровенно, как бы при помощи шифра. Оно скрыто за этими черными мертвыми крючочками, за этими общеизвестными, поблекшими словами, за этими общедоступными образами, за этими отвлеченными понятиями. Жизнь, яркость, силу, смысл, дух — должен из-за них добыть сам читатель. Он должен воссоздать в себе созданное автором; и если он не умеет, не хочет и не сделает этого, то за него не сделает этого никто: всуе будет его «чтение» и книга пройдет мимо него. Обычно думают, что чтение доступно всякому грамотному... Но, к сожалению, это совсем не так. Почему? Потому, что настоящий читатель отдает книге свое свободное внимание, все свои душевные способности и свое умение вызывать в себе ту верную духовную установку, которая необходима для понимания этой книги. Настоящее чтение не сводится к бегству напечатанных слов через сознание; оно требует сосредоточенного внимания и твердого желания верно услышать голос автора. Одного рассудка и пустого воображения для чтения недостаточно. Надо чувствовать сердцем и созерцать из сердца. Надо пережить страсть — страстным чувством; надо переживать драму и трагедию живою волею; в нежном лирическом стихотворении надо внять всем вздохам, встрепетать своею нежностью, взглянуть во все глуби и дали, а великая идея может потребовать не более и не менее как всего человека. Это означает, что читатель призван верно воспроизвести в себе душевный и духовный акт писателя, зажить этим актом и доверчиво отдаться ему. Только при этом условии состоится желанная встреча между обоими и читателю откроется то важное и значительное, чем болел и над чем трудился писатель. Истинное чтение есть своего рода художественное ясновидение, которое призвано и способно верно и полно воспроизвести духовные видения другого человека, жить в них, наслаждаться ими и обогащаться ими. Искусство чтения побеждает одиночество, разлуку, даль и эпоху. Это есть сила духа — оживлять буквы, раскрывать перспективу образов и смысла за словами, заполнять внутренние «пространства» души, созерцать нематериальное, отождествляться с незнаемыми или даже умершими людьми и вместе с автором художественно и мыслительно постигать сущность богозданного мира. Читать — значит искать и находить: ибо читатель как бы отыскивает скрытый писателем духовный клад, желая найти его во всей его полноте и присвоить его себе. Это есть творческий процесс, ибо воспроизводить — значит творить. Это есть борьба за духовную встречу; это есть свободное единение с тем, кто впервые приобрел и закопал искомый клад. И тому, кто никогда этого не добивался и не переживал, всегда будет казаться, что от него требуют «невозможного». Искусство чтения надо приобретать и вырабатывать в себе. Чтение должно быть углублено; оно должно стать творческим и созерцательным. И только тогда нам всем откроется его духовная ценность и его душеобразующая сила. Тогда мы поймем, что следует читать и чего читать не стоит, ибо есть чтение, углубляющее душу человека и строящее его характер, а есть чтение разлагающее и обессиливающее. По чтению можно узнавать и определять человека. Ибо каждый из нас есть то, что он читает; и каждый человек есть то, как он читает; и все мы становимся незаметно тем, что мы вычитываем из прочтенного, — как бы букетом собранных нами в чтении цветов...
ногами. (4)С утра до вечера теперь я дома одна. (5)Собираясь на работу, мама горестно вздыхает: «Мы с отцом придём поздно, в буфете найдёшь, что покушать».(6)Стоит входной двери захлопнуться — я одним прыжком к буфету! (7)На фарфоровом блюдечке — пузатенькая, «детская» чашечка с мучным супом — зеленоватой жидкостью-болтанкой — и пластик чёрного хлеба, такой тоненький, что сквозь него просвечивает воздух. (8)Я знаю: больше мне оставить не могли.(9)Мама и папа съели утром по точно такой же порции. (10)На «детские» и «служащие» карточки выдают по сто двадцать пять граммов хлеба в день — на троих это четверть чёрной, тяжёлой, заскорузлой буханки. (11)Ирочкина мама такого хлеба не признаёт.— (12)Там же одни отруби и бумага, — возмущается она. — (13)Разве это можно есть?(14)Можно! (15)Да ещё как! (16)Если ей не нравится, могла бы отдать кому-нибудь — мне, например, или Нюре. (17)Но она почему-то не отдаёт. (18)Наверное, сушит на сухари и продолжает запасаться....(19)Снова и снова заглядываю в буфет. (20)Съесть свой дневной рацион сейчас или немного подождать? (21)Ну, съем. (22)А потом что? (23)Терзаюсь самыми мучительными сомнениями. (24)Отхожу от буфета, копаюсь в постылых игрушках. (25)Но чашечка с супом и, в особенности, хлеб так и маячат перед глазами. (2б)Чем бы отвлечься? (27)3атеваю игру в дочки-матери со своим любимым мишкой Микой, хотя он отнюдь не походит на «доченьку».— (28)Вот, милая, — говорю сокрушённо безмолвному Мике. — (29)Приду поздно, отца тоже нежди. (30)В буфете тебе покушать...31)Тьфу! (32)Опять этот буфет. (33)Запру-ка я его (ключик всегда торчит из медной скважины и служит вместо оторванной ручки) и уйду в другую комнату. (34)Так и поступаю, но покоя всё равно нет. (35)Книгу, которую хватаю с полки, от волнения держу вверх ногами — читать я не в состоянии. (36)И вдруг меня осеняет мысль: съем! (37)Тогда, по крайней мере, и беспокоиться будет не о чем.(38)Решено — сделано. (39)Холодный суп пью маленькими глоточками, чтобы растянуть удовольствие. (40)Но счастливая минута проходит быстро, а я как голодной была, так голодной и осталась. (41)Часы тянутся медленно. (42)Сумерки. (43)До выключателя мне не достать, забраться на стул не приходит в голову. (44)Мысли вообще шевелятся в мозгу еле-еле. (45)И я впадаю в какое-то полудремотное состояние. (46)Я не сплю, но нет сил шевельнуться, стряхнуть с себя оцепенение, и отчаянным усилием воли я заставляю себя встать с дивана, на котором прилегла. (47)Надо вырваться на свет, к людям! (48)В панике несусь через длинный пустой коридор на кухню. (49)Там тепло, тлеют керосинки. (50)Агния Степановна жарит блины на постном масле, и на тарелке уже выросла тяжёлая мягкая стопка серых ноздреватых блинов. (51)А запах! (52)Может, попросить один? (53)Да ведь не даст. (54)А если таким жалостливым голосом, и сказать волшебное слово «пожалуйста»? (55)Нет, ни за что! (56)Разве только сама предложит...
(57)С надеждой слежу за каждым движением соседки.(58)«Ну дай же, дай! — умоляю её про себя. — (59)Ну пол, ну четверть блинчика!..»— (60)Ирочка! — пронзительно кричит Агния Степановна. — (61)Неси скорей блины в комнату, остынут!(62)Тарелка, соседка и моя закадычная подруга Ирочка уплывают в тоннель коридора, а я слышу, как в двери их комнаты изнутри звякает ключ...(63)Долго и мрачно нюхаю блинный воздух. (64) И чего, спрашивается, ждала?(65)Не буду больше выходить на кухню. (66)Нечего унижаться. (67)Я нарочно громко запеваю какую-то несусветицу и марширую в комнату.(68)Через некоторое время в дверь стучат. (69)Ирка. (70)Сытая! (71)Я сухо перебрасываюсь с ней несколькими словами и, когда моя подружка, покрутившись у стола, уходит, забираюсь с книгой в угол дивана. (72)Но что это? (73)Почему и здесь, в комнате, столь основательно удалённой от кухни, витает изумительный блинный дух? (74)Повожу вокруг глазами и носом — и замечаю на краешке стола бесформенный комок газеты. (75)Его же не было, он появился минуту назад! (76)Разворачиваю бумажку — три блина!(77)Эх, Ирка, дорогая моя Ирка!(78)Почему о людях часто думаешь хуже, чем они есть на самом деле?