Произошло это по дороге из Петербурга к месту службы, в марте 1819-го. Близ почтовой станции Зимогорский Ям, что в трехстах верстах от столицы, ямщик

...,наверное,..
во-первых,...,во-вторых,...и, наконец,в-третьих...

Имя Владимира Ивановича Даля включено в список почётных членов Российской Академии наук.
Даля знают
как лексикографа, автора всемирно известного «Толкового словаря живого великорусского языка»
( 1863-1866);
этнографа, собирателя пословиц и поговорок русского народа, издателя сказок, песен, побы¬вальщин;
писателя, творившего под псевдонимом «Казак Луганский»;
морского офицера Черноморского и Балтийского флота, одного из ос¬нователей Русского географического общества;
медика по базовому образованию, участвовавшего в качествс полево¬го хирурга в Балканской, Польской и Хивинской кампаниях; государственного чиновника, занятого по ведомству министрества ¬втренних дел проблемами обустройство России.
Когда-то по дороге из Петербурга в Николаев Даль дал себе зарок: стать исследователем народной жизни во всех ее проявлениях. Это было судбоносное решение. «Толковый словарь живого великорусского языка» стал делом всей его жизни.
« Далев словарь»явился, по определению профессора И. А. Бодуэна де
Куртенэ трудом», способствовавшим стройности, ясности и гармонии русского языка-
В словаре растолковано свыше 200 тысяч слов. Кроме , того, Далем собран сборник пословиц, в котором приведено 30 тысяч пословиц.
Даль великий труженик и «подвижник русской речи». Нравственной его личности было бескорыстие в труде и благородствоцелей; отстаивать честь и достоинство нашей великой речи. Своим трудам дал оценку и сам Даль: «Труды мои со словарём никогда не окупятся, но с избытком окупаются надежды на пользы его!» Даль сво¬им словарем возвёл стройное и величественное здание русского языка, освободив от заимствований, церковнославянизмов, искажённых толкований. И главное, ввёл в оборот несметное множество новых слов, отсутствующих в прежних словарях, придав силу русскому языку как национально¬му русского народа.
У Даля мы учимся, по определению лингвиста Ю. С. Степанова, "рыцарской верности и преданности Слову"

Было раннее утро. Накрапывал дождь. Телега въехала в вековой сосновый лес. В траве, на обочине дороги, что-то белело.Я соскочил с телеги, нагнулся и увидел дощечку, заросшую вьюнком. На ней была надпись черной краской. Я отвел мокрые стебли вьюнка и прочел почти забытые слова: “В разны годы под вашу сень, Михайловские рощи, являлся я”.— Что это?— спросил я возницу.— Михайловское,— улыбнулся он.— Отсюда начинается земля Александра Сергеича. Тут всюду такие знаки поставлены.Потом я натыкался на такие дощечки в самых неожиданных местах: в некошеных лугах над Соротью, на песчаных косогорах по дороге из Михайловского в Тригорское, на берегах озер Маленца и Петровского — всюду звучали из травы, из вереска, из сухой земляники простые пушкинские строфы. Их слушали только листья, птицы да небо — бледное и застенчивое псковское небо. “Прощай, Тригорское, где радость меня встречала столько раз”. “Я вижу двух озер лазурные равнины”.Однажды я заблудился в ореховой чаще. Едва заметная тропинка терялась между кустами. Должно быть, по этой тропинке раз в неделю пробегала босая девочка с кошелкой черники. Но и здесь, в этой заросли, я увидел белую дощечку. На ней была выдержка из письма Пушкина к Осиповой: “Нельзя ли мне приобрести Савкино? Я построил бы здесь избушку, поместил бы свои книги и приезжал бы проводить несколько месяцев в кругу моих старых и добрых друзей”.Почему эта надпись очутилась здесь, я не мог догадаться. Но вскоре тропинка привела меня в деревушку Савкино. Там под самые крыши низких изб подходили волны спелого овса. В деревушке не было видно ни души; только черный пес с серыми глазами лаял на меня из-за плетня и тихо шумели вокруг на холмах кряжистые сосны.Я изъездил почти всю страну, видел много мест, удивительных и сжимающих сердце, но ни одно из них не обладало такой внезапной лирической силой, как Михайловское. Там было пустынно и тихо. В вышине шли облака. Под ними, по зеленым холмам, по озерам, по дорожкам столетнего парка, проходили тени. Только гудение пчел нарушало безмолвие.

выпрямился и щелкнув каблуками вышел из комнаты. 3)Дремотно стучал по крыше дождь и ярко светила керосиновая лампа. 4)Я побежал по дороге зажав записку в руке и через 5 минут уже был на станции. 5)В этой комнате много места занимал широкий диван и стояло дорогое пианино.

Вы идете медленным шагом по дороге из Михайловского в Тригорское, Савкино, Пушкинские Горы, по дороге, которой часто хаживал Пушкин…

Сейчас самый тихий месяц года — август. Кругом ни звука, разве что негромкий гул машины у Сороти, выбрасывающей на луга, что у деревни Дедовцы. За вами следует печальный запах осени, сырой земли, прибрежных сосен и можжевельника, густой запах озерной воды.

Над озером летящие стаи диких уток собираются в большие стада, готовятся к скорому отлету из Михайловского в теплые края…

Есть какая-то особенная прелесть в водах Михайловского. Все водоемы такие разные — пруд на аллее Керн, черный Ганнибалов пруд, пруд во фруктовом саду Михайловского… У каждого из них свои тайны, легенды, сказки, загадки.

Всю эту земную красу любил Пушкин, всем этим любуетесь и вы, когда приходите под сказочную сень Михайловских рощ.