скиньте реальные задания егэ 2014 года по русскому языку!

Выключатель, Хитрец, Бульдозерист, Братство, Прелестный, Заречный, Побережье, Выспаться, По-дружески, По-новому, Синий, Записать, Радиолокатор, Физзарядка, Пол-Москвы

1: Придумайте свое задание по русскому языку.

2: Напишите отзыв об олимпиаде. Самой уж никак не получается все нервы себе истрепала.

искаженных «американизмов» и безграмотно употребляемых русских слов. Люди, продолжающие говорить на «архаичном» русском языке, часто не понимают своих соотечественников. Например, чем «круто» отличается от «прикольно» или «в натуре» от «чисто конкретно»? Сейчас не услышишь сочетания «в жизни», а почему-то лишь «по жизни». Ранее употребляемый глагол «прикинь» превратился в своеобразное слово-связку. Зато другой русский глагол «класть» исчез вообще и почти повсеместно заменен уродливым «ложить». Любой язык изменяется, обновляется, обогащается. Но во всем должны быть логика, здравый смысл, чувство меры. И если это - великий, могучий русский язык, о нельзя ли для недостаточно «продвинутых» силами СМИ организовать краткий «ликбез» по изучению этого новообразования с участием специалистов? («Аргументы и факты», 25 июня 2003 г.)

Все мы любили классного, хотя нельзя сказать, чтобы очень уважали. У нас была странная черта: мы уважали тех, кого боялись. Тех, кто ставил нам «плохо» или мог запросто оставить весь класс на шестой урок, тех, кто каждый балл взвешивал на аптекарских весах, тех, кто не забудет задать вопрос о том, чего ты не знал в прошлый раз...
А классный был не такой. Мы знали: его можно уговорить, если очень просить и при этом смотреть на него влажными, покорными, собачьими глазами (это только надо уметь делать). Этого он не выдерживал… Или можно по-другому — орать истерично: «За чтс, за что «плохо» ставите? Ведь я же учил, я же учил!» Это было менее безотказно, здесь он мог ззорваться. Но и это иногда проходило.
Он нас чуть-чуть опасался. Нет, не побаивался, а опасался. Он не знал, чего от час ждать… Один раз мы испугали его как следует. Мы тогда начали мычать, хором, весь класс: «Мм-м…» Сначала он не понял, в чем дело, не знал, откуда это идет, кто виновник… Мычание нарастало, шло всплесками по классу, казалось, даже стены вибрировали. Он беспомощно озирался, хотел закричать, но понял: никто не услышит. Тогда он молча сел и с печальным изумлением посмотрел на нас. Это был странный взгляд.
И мы замолчали.
Он был всегда приветлив и вежлив с нами, и чуть ли не с пятого класса называл нас на "Вы".
Он как-то сказал мне на перемене: «А знаете, в отдельности вы все такие милые, а вот вместе вы иногда превращаетесь в стадо. Право, это даже интересно». Он улыбнулся и задумался. А потом добавил: «Когда людей много, количество переходит в качество. Когда их много, они совершают самые неожиданные поступки. Самые героические, а иногда и самые страшные. Как вы думаете?» «Черт его знает», — сказал я. «В том-то и дело, что никто этого толком не знает, даже черт».
Когда началась война, он ходил бледный, притихший и постаревший.Вскоре мы узнали, что он записался в первую группу московского ополчения. Был он нездоров, у него были слабые легкие, он имел освобождение от воинской повинности — белый билет, и даже на смотревшую сквозь пальцы на все человеческие недуги комиссию ополчения он, говорят, произвел тягостное впечатление.
Но он не изменил своего решения. На его последний урок пришло довольно много ребят. Мы ожидали, что он скажет нам что-нибудь на прощание, ожидали каких-то особенных и значительных слов: мы знали, это он умел.Но он ушел буднично, назвал номера параграфов, заданных на дом, кивнул и только у дверей чуть задержался. Мы встали, нестройно хлопнув крышками парт, он посмотрел на нас и тихо сказал:
— Когда у вас будет новый классный, не устраивайте этого…
Мы поняли, о чем он говорил.
Через месяц он погиб. У него не было родных, и похоронная пришла на адрес школы.
Теперь я часто вспоминаю о нем. Когда мы ехали сюда, и в теплушке было тепло, и все лежали неподвижно, и каждый мог думать о ком хотел, о своих живых и о своих погибших, — я думал о классном. Я и сейчас часто думаю о нем.