Если вам подарили книгу,и вы начеши ее читать и поняли что она про вас.

Однажды из своих вещей дед извлек большую шкатулку. Она оказалась заполне…ой всевозможными предметами. Здесь были ржавые наконечники стрел древние монеты каме…ые изображения людей окаменелые раковины и куски дерева. Все это он сохранил на память. Смысл сказа…ого я понял несколько дней спустя.Однажды вечером дед поставил на пол свою большую шкатулку. Откинул крышку вынул из шкатулки один предмет и начал свой долгий и интересный рассказ.С ним была связа…а часть его жизни проведенной в путешествиях. В первый вечер дед достал маленькую коробочку с засуш….ым насекомым и рассказал нам о песч…ых пустынях где беспощадно палит солнце а к самому небу поднимаются смерчи.В следующий вечер маленькая трубка выточе…ая из кости моржа перенесла нас на далекий восток. Перед нашими глазами вставало беспокойное море маленькие скалистые острова занятые птичьими базарами парусное судно скрипящие на все лады даже при небольшом ветре.Долгими зимними вечерами по рассказам деда я познакомился с многообразной природой нашей родины.

а) вы звоните подруге, чтобы пригласить её на свой день рождения, но трубку берёт её мама;
б) вы случайно встретили на улицы приятеля, с которым давно не виделись;
в) к вам в класс пришёл новый ученик, вы с ним знакомитесь.
Каждую реплику в диалоге пишите с красной строки и отделяйте тире.
Обязательное условие: диалог должен быть живым и вежливым. Используйте в тексте формулы этикета!

трубы, помогал слесарям. Он не чурался никакого труда, одинаково весело спешил и за гаечным ключом и за пачкой «Беломора», держал, где просили, долбил, где приказывали, но принципов своих не нарушал. И с самого начала поставил в известность бригаду:

— Только я, это… Не курю. Вот. Лучше не предлагайте.

— Чахотка, что ли?-участливо спросил старший.

— Спортом занимаюсь. Это. Легкая атлетика. Говорил Артем всегда скверно и хмуро стеснялся. Ему мучительно не хватало слов, и спасительное «это» звучало в его речах чаще всего остального. Тут была какая-то странность, потому что читал Артем много и жадно, письменные писал не хуже других, а с устным выходила одна неприятность. И поэтому Артем еще с четвертого класса преданно возлюбил науки точные и люто возненавидел все предметы, где надо много говорить. Приглашение его к доске всегда вызывало приступ веселья в классе. Остряки изощрялись в подсказках, зануды подсчитывали, сколько раз прозвучало «это», а самолюбивый Артем страдал не только морально, но и физически, до натуральной боли в животе.

— Ну, я же с тобой нормально говорю? — жаловался он лучшему другу Жорке Ландысу. — И ничего у меня не болит, и пот не прошибает, и про этого… про Рахметова могу рассказать. А в классе не могу.

— Ну, еще бы. Ты у доски помираешь, а она гляделки пялит.

— Кто она? Кто она?-сердился Артем.-Ты, это… Знаешь, кончай эти штучки.

Но она была. Она появилась в конце пятого класса, когда в стеклах плавилось солнце, орали воробьи, а хмурый Григорий Андреевич — классный руководитель, имеющий скверную привычку по всем поводам вызывать родителей, — принес микроскоп.

Собственно, она существовала и раньше. Существовала где-то впереди, в противном мире девчонок и отличников, и Артем ее не видел. Не видел самым естественным образом, будто взгляд его проходил сквозь все ее косички и бантики. И ему жилось хорошо, и ей, наверное, тоже.

До конца мая в пятом классе. До того дня, когда Григ принес микроскоп и забыл предметные стекла.

— Не трогать, — сказал он и ушел.

А Артем остался у доски, поскольку был дежурным и не получил разрешения сесть на место. Григ задерживался, класс развлекался, как мог, и скоро с «Камчатки» к доске стала летать пустая сумка тихого отличника Вовика Храмова. Вовик не протестовал, увлеченный берроузовским «Тарзаном», сумку швыряли через весь класс, Артем картинно ловил ее и кидал обратно. И так шло до поры, пока он не сплоховал, и не угодил сумкой в микроскоп.

Григ вошел, когда микроскоп грохнулся на пол. Класс замер, «Камчатка» пригнулась к партам, отличники съежились, а остальное население в бесстрашном любопытстве вытянуло шеи. Пауза была длинной; Григ поднял микроскоп, и в нем что-то зазвенело, как в пустой бутылке.

— Кто? — шепотом спросил Григ.

Если б он закричал, все было бы проще, но тогда Артем так бы и не узнал, кто такая она. Но Григ спросил тем самым шепотом, от которого в жилах пятиклассников вся кровь свернулась в трусливый комочек.

— Кто это сделал?

— Я! — звонко сказала Зиночка. — Честное-пречестное, но не нарочно.

Именно в тот миг Артем понял, что она — это Зина Коваленко. Понял сразу и на всю жизнь. Это было великое открытие, и Артем свято хранил его в тайне. Это было нечто чрезвычайно серьезное и радостное, но радость Артем не спешил реализовать ни сегодня, ни завтра, ни вообще в обозримые времена.

Дед, не раздеваясь, прошел к письменному столу, развер нул полотенце и достал принесенную картину.- Ты взгляни, взгляни. Елена!.. Какая неожиданная удача... Бабушка Колкина отдала нам картину. Чудная, ми лая, восхитительная бабушка Колкина!.. Честно говоря, ред костные люди нас окружают, Елена!..И он с восторгом поставил картину перед Ленкой, наблю дая за выражением её лица.- Ну, как она тебе?.. Правда, хороша?- Девчонка вроде меня, ответила Ленка. Николай Николаевич сначала не понял, что она имела в виду. Посмотрел на картину. Потом на Ленку...-Елена! - закричал он так, что она вздрогнула. - Ты просто её копия, двойник... Самый настоящий... Тот же цвет глаз... Рот...-Рот до ушей, хоть завязочки пришей, - с грустью сказала Ленка. - Может, ее тоже так дразнили... Тогда не я первая.- Вот именно, - обрадовался Николай Николаевич. -Ну, улыбнись, улыбнись!.. Улыбка многое говорит о че ловеке, а ты замечательно улыбаешься!Ленка застенчиво улыбнулась, и уголки её губ привычно поползли к ушам.- Как же я сразу не догадался. Столько лет смотрел на неё - и не догадался. Это же последняя работа прапрадеда.Николай Николаевич помолчал, потом величественно объявил:- Елена... Возможно... Нет, я уверен в этом... Девчонка - сестра моего деда, баба Маша.Мария Нико лаевна. Знаменитая особа. Жертвенница. Святая душа.Её жениха, который пошёл на войну, убили, когда было сражение под Плевной. А она после его смерти не пожелала выходить замуж (ей тогда было всего восемнадцать), всю жизнь прожила одна. Но как прожила!Она основала женскую гимназию. А все первые её выпускницы уехали в деревни, чтобы работать учителями. Говорят, они ей во всем подражали: они так же одевались, так же разговаривали, так же жили. Какие были люди! Какие были особенные люди! Всё делали не ради славы, а для людской пользы.Я её хорошо помню. Она жила в твоей комнатке...Николай Николаевич бегал по комнате.- Боже мой! - продолжал бушевать он. - Как ты уди вительно на неё похожа! И как я не понимал этого?! Это многое в тебе объясняет. Жизнь будто совершила круг... (По В. Железникову)

сопротивления.На полу стоял большой кожаный чемодан с откинутой крышкой, в который парень с аккуратностью укладывал рубашки, майки, книги.Сейчас, узнав своего отца, я понял, что во мне от рождения отцовский стержень.Парень был аккуратный, прибранный, у него были волнистые светлые волосы, зачёсанные набок, живые глаза и нежные розовые щёки.