!На следующий день измученный тоской по Вареньке Иван Васильевич становится случайным свидетелем ужасающей картины Нужны ли тут знаки препинания ? Знаю

Учение с мучением - дело известное. Бродишь, бродишь по комнате и никак не заставишь себя сесть за стол и открыть книгу. Наконец откроешь, а в ней всё непонятно, всё скучно, всё ненавистно. Ну, ладно, сегодня кое - как выучишь урок. А завтра ведь опять садиться за учебники. Опять это мучение?
Но знаете ли вы, что такое учение с увлечением? Какое это счастье - торопиться домой, чтобы поскорее сесть за книгу? Какая радость браться за трудную задачу по физике, вертеть её так и этак, прикидывать - может, и получится? Не -ет, не выходит. А если попробывать по - другому? Ура, просвет! Неужели просвет?
В душе что - то зажигается, предчувствие решения волнует, вы в нетерпении пригибаетесь к столу, и, если кто - нибудь откликнет вас в эту минутку, вы вздрогнете, оглянетесь в недоумении: " Что случилось? Разве есть в мире ещё что - то, кроме этой задачи?" Просвет, просвет, предчувствие успеха , - а вот и сам успех, вот решение...... Да такое неожиданное, такое простое и ловкое!
И на следующий день вы никак не дождетесь того часа, когда можно будет взяться за учебник или задачник. Жизнь получается хорошая, совсем счастливая.
Учение с увлечением - счастливая жизнь. Таков закон.
1) Выпиши предложения, в котором стоит тире между подлежащим и сказуемым, подчеркни грамматическую основу, подпиши, какими частями речи она выражена.
2) Из 3 -ей части выпиши предложение с однородными членами, подчеркни их как члены предложения.
3) Сколько грамматических основ в предложении 8? ( ответ запиши цифрами)
4) Выпиши грамматическую основу предложения 19.
5) Выпиши из текста наречия, пишущиеся через дефис, обозначь орфограмму.

игрушку?"
1) Герой - рассказчик вспомнил, как любил эту игрушку в детстве, и ему захотелось вернуть те радостные ощущения.
2) Герой - рассказчик любил "самолично" чинить старые игрушки, и ему приятно было видеть, как они обретают новую жизнь
3)Герой - рассказчик поверил в то, что старая детская игрушка, возвращаясь к нему во сне, предостерегает его от опасности и отводит беду.
4) Герой - рассказчик, одев медведя в кожаную косуху, решил сделать его талисманом собственного клуба для байкеров.

Вот сам текст.
(1)В детстве у меня была любимая мягкая игрушка размером примерно с небольшую диванную подушку. (2)Это был медведь. (3)Я таскал его повсюду и даже в кроватке не расставался с ним. (4)Из всех игрушек ясельного возраста медведь был забыт самым последним. (5)В общем, я вырос, стал дядькой с большой бородой и татухами и вместо плюшевых медвежат полюбил мотоциклы.

(6)И вот однажды мне приснился медвежонок из детства. (7)Сон был неприятный: медвежонок стоял в центре пустой комнаты, в мерцающем свете лампочки, а за окном как будто бы собирался ураган. (8)Медведь в упор смотрел на меня и тянул ко мне лапу, как будто показывал на что-то у меня за спиной, как будто предупреждал о чём-то.

(9)Я не придал значения сну. (10)Однако на следующий день я ехал в мотоклуб, и «девятка» подрезала меня так, что я перелетел через руль и приземлился на живую изгородь, посаженную вдоль дороги. (11)Именно она меня и спасла. (12)Я получил ушибы, небольшой вывих плеча, а мотоцикл серьёзно пострадал и требовал дорогого ремонта.

(13)Через неделю всё повторилось. (14)Всё в той же комнате при мерцающем свете и надвигающемся урагане. (15)Только сама игрушка выглядела грязной и потрёпанной, а в некоторых местах была порезана, и оттуда торчала вата. (16)Медвежонок по-прежнему настойчиво указывал на меня лапой.

(17)Я решил съездить на дачу, которая была практически заброшена, и отыскать на чердаках-подвалах медвежонка среди барахла. (18)Перерыв там всё вверх дном, я в самом дальнем углу в пыльном мешке
из-под картошки нашёл игрушку.

(19)Сначала я достал голову медвежонка, оторванную «с мясом»,
затем – тело с наполовину вылезшей через рваные дыры ватой. (20)Ещё час я потратил, чтобы найти в мелком мусоре на дне мешка пропавший шарик глаза, но так и не нашёл.

(21)Я отвёз медведя домой и самолично его починил, хотя навыка такого у меня, конечно, не было. (22)Я постирал, набил новую вату, аккуратно зашил и даже слегка прошёлся утюгом, на место потерянного глаза я приделал чёрную повязку, как у пирата. (23)А позже с помощью знакомой из ателье медведь оделся в кожаную косуху с маленькими заклёпками.

(24)Отныне медведь сидит у меня в гараже на самом видном месте, а иногда я устанавливаю его на вилку мотоцикла, и мы катаемся по городу или в мотоколоннах. (25)Соратники из клуба сначала смеялись, а потом привыкли, и игрушка даже в некотором роде стала нашим талисманом. (26)У меня давно была мечта – свой клуб для байкеров, и я его открою. (27)Я даже придумал ему название – «Одноглазый медведь».

мучением - дело известное. Бродишь, бродишь по комнате и никак не заставишь себя сесть за стол и открыть книгу. Наконец откроешь, а в ней все непонятно, все скучно, все ненавистно. Ну, ладно, сегодня кое-как выучишь урок. А завтра ведь опять садиться за учебники. Опять это мучение?

Но знаете ли вы, что такое с увлечением? Какое это счастье - торопиться домой, чтобы поскорее сесть за книгу? Какая радость браться за трудную задачу по физике, вертеть ее так и этак, прикидывать - может, и получиться? Не-ет, не выходит. А если попробовать по-другому? Ура, просвет! Неужели просвет?

В душе что-то зажигается, предчувствие решения волнует, вы в нетерпении пригибаетесь к столу, и, если кто-нибудь окликнет вас в эту минуту, вы вздрогнете, оглянетесь в недоумении: "Что случилось? Разве есть в мире еще что-то, кроме этой задачи?" Просвет, просвет, предчувствие успеха, - а вот и сам успех, вот решение...Да такое неожиданное, такое простое и ловкое!

И на следующий день вы никак не дождетесь того часа, когда можно будет взяться за учебник или задачник. Жизнь получается хорошая, совсем счастливая.

Учение с увлечением - счастливая жизнь. Таков закон. (С.Соловейчик.)

Нужно сократить на половину
Нужно изложение не из интернета

Мало кто по-настоящему знал Рахманинова, – он сближался с трудом, открывался немногим. В первый момент он немного пугал, – слишком много было в нем достоинства, слишком значительно, даже трагично, было его изможденное лицо с глазами, полуприкрытыми тяжелыми веками. Но проходило некоторое время, и становилось ясно, что суровая внешность совсем не соответствует его внутренним, душевным переживаниям, что он внимателен к людям, – не только близким, но и чужим, готов им помочь, И делал это всегда незаметно, – о многих добрых делах Рахманинова никто никогда не знал.

Да позволено мне будет нарушить слово, данное когда-то Сергею Васильевичу, и рассказать один эпизод, который я обещал ему хранить в секрете.

Однажды в “Последних Новостях” я напечатал коротенькое воззвание, – просьбу помочь молодой женщине, матери двух детей, попавшей в тяжелое положение. На следующий день пришел от Рахманинова чек на 3000 франков, – это были большие деньги по тогдашним парижским понятиям, они обеспечивали жизнь этой семьи на несколько месяцев. Сергей Васильевич не знал имени женщины, которой помогает, и единственным условием он поставил мне, чтобы я об этом не сообщил в газете, и чтобы никто, – в особенности нуждавшаяся женщина, – не узнали о его помощи.

Он давал крупные пожертвования на инвалидов, на голодающих в России, посылал старым друзьям в Москву и в Петербург множество посылок, устраивал ежегодный концерт в Париже в пользу русских студентов, – об этом знали, не могли не знать. И при этом Рахманинов, делавший всегда рекордные сборы, во всем мире собиравший переполненные аудитории, страшно волновался и перед каждым благотворительным концертом просил:

– Надо что-то в газете написать... А вдруг зал будет не полный?

– Что вы, Сергей Васильевич?

– Нет, все может быть, все может быть... Большая конкуренция!

И этот человек, болезненно ненавидевший рекламу и всякую шумиху вокруг своего имени, скрывавшийся от фотографов и журналистов, вдруг с какой-то ребячьей жалостливостью однажды меня спросил:

– Может быть, нужно интервью напечатать? Как вы думаете?

Как-то, в начале 42 года, в самый разгар второй мировой войны, “Новое Русское Слово” устроило кампанию по сбору пожертвований в пользу русских военнопленных, тысячами умиравших в Германии с голоду.

Нужно было распропагандировать сбор, привлечь к нему крупные имена, и я обратился к Рахманинову с просьбой написать несколько слов о том, что надо помочь русским военнопленным. Чтобы Сергей Васильевич не боялся, что обращение его может быть слишком коротким, я предложил напечатать его на первом месте, в рамке.

У Рахманинова было большое чувство юмора, и письмо, которое он прислал мне в ответ, носит печать благодушной иронии:

“Многоуважаемый Господин Седых!

Я должен отказаться от Вашего предложения: не люблю появляться в прессе, даже если мое выступление будет “в рамке, как подобает”. Да и что можно ответить на вопрос: “почему надо давать на русских пленных?” Это то же самое, если спрашивать, почему надо питаться. Кстати, сообщаю, что мною только что послано 200 посылок через Американский Красный Крест.

С уважением к Вам С. Рахманинов”. (А. Седых. Далекие, близкие ) (453 слова.)