Сочинение рассуждению по афоризму "эгоизм - симптом недостатка любви к себе. кто себя не любит, вечно тревожится за себя." Помогите пожалуйста, буду

"приговору".

Стирать мыть открывать варить считать солить печь копать убирать

доберёшься-2 лиц. ед. ч

особый класс-заместителей,которые как <запасные игроки>...выходят на поле,когда вынужденно<освобождают игру>знаменательные слова>.Напишите сочинение-рассуждение,раскрывая смысл высказывания российского лингвиста А.А.Реформатского.Примеры брать из текста.Балы за задание очень высокие....



1)Началась эта му́ка в далёкие годы, в классе, что ли, пятом или шестом. (2)Глебов жил в своём двухэтажном подворье рядом с серым, громадным, наподобие целого города или даже целой страны, домом в тысячу окон. (3)Серая громада висла над переулочком, по утрам за́стила солнце, а вечерами сверху летели звуки музыки. (4)Там, в поднебесных этажах, шла, казалось, совсем иная жизнь, чем внизу. (5)И у Глебова с малолетства появилось жженье в душе: то ли зависть, то ли ещё что. (6)Мать Глебова работала билетёршей в кинотеатре. (7)И вот служба её в кинотеатре – захудаленьком, в одном из замоскворецких переулков – составляла предмет немалой гордости Глебова и отличала его величайшей льготой: на любой фильм мог пройти без билета. (8)А иногда в дневные часы, когда мало зрителей, мог даже товарища провести, а то и двух. (9)Эта привилегия была основой могущества Глебова в классе. (10)Он пользовался ею расчётливо и умно́: приглашал мальчиков, в дружбе которых был заинтересован, от которых чего-либо ждал взамен, иных долго кормил обещаниями, прежде чем оказывал благодеяние, а некоторых мерзавцев навсегда лишал своей милости. (11)Продолжалась глебовская власть – ну, не власть, а, скажем, авторитет – и оставалась непоколебленной, пока не возник Лёвка Шулепа. (12)Первые дни он держался надменно, поглядывал своими голубенькими глазами на всех сонно и презрительно, ни с кем не заводил разговор и сел за одну парту с девчонкой. (13)Его решили проучить, вернее, унизить. (14)А ещё точнее – опозорить. (15)Глебов горячо подговаривал расправиться с Шулепой, который ему не нравился, но в последний миг решил не участвовать в расправе. (16)Мальчишки – их было человек пять – зазвали Лёвку после уроков на задний двор, окружили, о чём-то заспорили, и вдруг Медведь, главный силач класса, охватил Лёвку за шею, опрокинул его рывком навзничь, остальные с криками «ого-го!» набросились, Лёвка сопротивлялся, бил ногами, но его, конечно, смяли, скрутили, кто-то сел ему на грудь. (17)И вдруг раздался громкий треск, будто взорвалась хлопушка или лопнула автомобильная шина. (18)Тут все пятеро кинулись в стороны, Лёвка поднялся на ноги, а в руке он держал пугач, который стрелял особыми пистонами. (19)Шулепа вышел из этой истории победителем, а нападавшие были посрамлены и впоследствии всячески старались помириться и подружиться с ним. (20)Так Лёвка из человека, которого собирались на весь свет опозорить, превратился в героя. (21)И с этого, наверное, времени зародилась у Глебова та тяжесть на дне души… (22)И нет несчастнее людей, поражённых завистью. (23)И не было сокрушительней несчастья, чем то, что случилось с Глебовым в миг его, казалось бы, высшего торжества.

бы из - под самого сердца, так кипело и живо трепетало, как метко сказанное русское слово"
По тексту :
Ты, наверно, очень удивлен тем, что после нашего возвращения с Волги я словно бы забыл твой адрес и телефон. "Вот, - думаешь, - человеческая неблагодарность: жил в моем доме, спал на моей постели; ел за моим столом, моя мать ухаживала за ним, предупреждала каждое его желание а вернулся в Москву - и сразу испарился, исчез... Ни слова признательности!" Думая так, ты не прав. Я уже послал твоей матери три письма...
Я поклонился ее рукам, то легким и нежным (помнишь, как она врачевала мою обгоревшую под солнцем спину?), то ловким и быстрым (помнишь, как она взбивала пену в корыте, как полола грядки за домом?). Я поклонился ее голосу - то тихому, когда она боялась разбудить нас или помешать нашей шахматной игре, то звонкому, приветливому ("А у меня уж и стол накрыт!"). Ее глазам, таким добрым, искусно скрывающим душевную тревогу и грусть. Я поклонился ее сердцу, которое любит весь мир, потому что ты, ее единственный сын, живешь в этом мире.
Да я послал твоей матери три письма! Я написал ей и за себя и за тебя... Ведь сам ты, кажется, почти никогда ей не пишешь. В шкатулке, как самую большую драгоценность, хранит Анна Филипповна твое единственное за весь год письмо: "Я забыл дома библиотечную книгу. Она называется "Сага о Форсайтах". Лежит, кажется, в левом верхнем ящике. Только не потеряй страницы - книга старая и вся рассыпается. Вот и все. Помнишь, оправдываясь, ты сказал, что не умеешь и не любишь писать письма? Однако же ты чуть не каждый день атаковал посланиями Марину. Она и читать, наверно, не успевала. Значит, умеешь?..
Сказал бы уж точней: "Не люблю писать матери".Впрочем, ты ведь не только писать, ты и разговаривать-то с ней не очень любишь. Меня, помнится, обжигали твои ленивые, словно в пространство брошенные фразы: "Эх, если бы сейчас скатерть-самобранку! Твоя постель расстилалась "сама собой", и "сам собой" накрывался стол. Тебе не нужно было скатерти-самобранки и ковра-самолета. Все это заменяла тебе маленькая сухонькая женщина, которая так искусно владеет волшебством материнской заботы.
Когда ты кончил аспирантуру, твоя мать приехала в Москву, и как раз была встреча Нового года. Все сидели за столом, а она, накрывшая стол, устроившая все это торжество, была на кухне. Только в самый торжественный момент, в двенадцать часов, ты милостиво позвал ее в комнату. Ты стеснялся ее. И перед тем как позвать, долго предупреждал нас: "Всю жизнь прожила в деревне. Сами понимаете..."
Хочу сказать: напрасно ты стесняешься своей матери. Сколько раз за это лето я часами беседовал с ней! И если бы ты знал, как хорошо, как тонко она все чувствует и понимает! Она каждый раз хвалила тебя - и больше всего за то, чего в тебе нет: за сыновнюю любовь, и заботу, и ласку. Это - ее мечта. Быть может, самая большая и последняя мечта в жизни. И ведь как легко тебе воплотить эту мечту в жизнь! Почему же ты не хочешь? Почему?

или отдельные предложения». По тексту: (1)Я не любила эту куклу. (2)Её рост и внешние достоинства сравнивали с моими. (3)Взрослые наивно полагали, что доставляют мне удовольствие, когда с дежурно-умилительными интонациями восхищались мною. – (4)Кто из вас девочка, а кто кукла – трудно понять! – восклицали они. (5)Я была хрупкой и малорослой. (6)И оттого что все, восхищаясь этой хрупкостью, именовали её «изяществом», а меня – «статуэткой», мне не было легче. (7)Я была самолюбива, и мне казалось, что «статуэтка» – этo лишь вещь, украшение, а не человек, тем более что статуэтками называли и трёх фарфоровых собак, оцепеневших на нашем буфете. (8)Воспитательница в детском саду, словно стараясь подчеркнуть мою хлипкость, выстроила нас всех по росту, начиная с самых высоких и кончая мною. (9)Воспитательница так и определяла моё место в общем строю: «замыкающая». – (10)Не огорчайся: конец – делу венец! – услышала я от отца. (11)Венца на моей голове, увы, не было, а венценосные замашки имелись, и командовать я очень любила. (12)Царство игрушек по-своему отражало реальный мир, никого не унижая, а меня возвышая. (13)Миниатюрностью своей игрушки подчёркивали, что созданы как бы для подчинения мне. (14)А безраздельно хозяйничать – я сообразила уже тогда – очень приятно. (15)Я распоряжалась маршрутами автомобилей и поездов, повадками и действиями зверей, которых в жизни боялась. (16)Я властвовала, повелевала – они были бессловесны, безмолвны, и я втайне подумывала, что хорошо было бы и впредь обращаться с окружающими подобным образом. (17)Но вдруг, когда мне исполнилось шесть лет, появилась огромная кукла с нерусским лицом и русским, хотя и необычным для игрушки, именем Лариса. (18)Отец привёз куклу из Японии, где был в командировке. (19)Я должна была бы обрадоваться заморской игрушке. (20)Но она была выше меня ростом, и я, болезненно на это отреагировав, сразуже её невзлюбила. (21)Мама нередко вторгалась в мои взаимоотношения с игрушками. – (22)Любишь наказывать? – вполушутку спросила как-то она. (23)И вполусерьёз добавила: – (24)С бессловесными так поступать нельзя. (25)Они же не могут ответить ни на добро, ни на зло. – (26)На зло отвечают, – возразила я. – (27)Чем? – (28)Подчиняются. – (29)Это оскорбительно. (30)Не для них... (31)Для тебя! – уже совсем серьёзно сказала мама. (32)Она, похоже, хотела, чтоб я отказалась от абсолютной власти над своими игрушками. (33)Она вообще была против самовластия. (34)Но я к этому отвращения не питала. (35)С появлением Ларисы многое изменилось. (36)Игрушечное царство, казалось, послушно задрало голову и взирало на неё снизу вверх. (37)Так смотрела на Ларису и я. (38)Как кукла она была более необычной, поражающей воображение, чем я как человек. (39)Мы и куклой-то её называть не решались, а именовали только Ларисой.

язык, и он может быть удобным и неудобным; но всегда нужно помнить, что это — внешность, от изменения которой не меняется язык. Язык живёт, изменяясь совершенно независимо от правописания" По типу с2 в 9 классе. Вот начало сочинения: Известный русский филолог Ушаков Дмитрий Николаевич утверждал: «Правописание — это костюм, в котором является язык, и он может быть удобным и неудобным; но всегда нужно помнить, что это — внешность, от изменения которой не меняется язык. Язык живёт, изменяясь совершенно независимо от правописания». Давайте попробуем разобраться в смысле данного высказывания. НАПИШИТЕ ПЛИЗ ОСНОВНУЮ ЧАСТЬ