Рассмотрите рисунок. Как вы думаете, о чём рассказывает мальчик

1) по-осеннему скучно
2) сверкая на снегу
3) наш домик
4) рассказывать не торопясь
5) акция милосердия
а) согласование; б) управление; в) примыкание

Плакучие березы опустили вниз свои зеленые косы, а в елках нависла синяя тишина.

начинаем наслаждаться богатством собственной личности, которая нам вдруг открывается. Это бесконечно далеко от эгоизма, от погружения в себя. Это постижение в себе того нового, высокого, что раньше было как бы «зашторено»… Но это не всё: смысл общения с литературой, искусством и в том, что мы делаемся богаче ещё на одну жизнь, на жизнь художника, который это создал. Я написал сейчас «ещё на одну жизнь». Но нет! Не на одну, а на миллион жизней, потому что художник выразил, высказал то, что волновало миллионы его современников. В его симфонии, картине, романе – надежда, тоска, боль, радость миллионов людей. Поэтому и становимся мы богаче на миллион жизней. Наши сердце и ум наполняются духовным опытом веков и поколений… Хороший читатель – соавтор писателя. Его духовная жизнь, соприкасаясь с миром Пушкина, Стендаля или Толстого, окрыляется, и он видит то, чего не видел раньше. А ведь ради этого и работает писатель. Чтобы научить видеть. Я написал сейчас «духовная жизнь». А доступна ли она любому человеку?.. Формы духовной жизни, как и формы творчества, бесконечно разнообразны. Духовная жизнь – это общение с людьми, искусством, осенним лесом и с самим собой. Мы духовны, когда беседуем о чём-то дорогом с товарищем, доверяя его уму и сердцу. Мы высоко духовны, когда чувствуем бесценность жизни и хотим оставить в мире скромный отпечаток собственной личности… И мы духовны, когда, перечитывая любимый том, понимаем его по-новому.

на пол странички

О сенокосе из кн. «Капля росы» (Солоухин)
Последний раз участвовать в покосе мне привелось лет пять или шесть назад. Я приехал на побывку в село, а был разгар сенокоса. С вечера я и не думал идти косить, но застучали по наковаленкам молоточки, и какая-то' волна подмыла, разбудоражила, подумалось: почему бы и не сходить?
Вечернее время было упущено, а косы в нашем собственном хозяйстве не оказалось: давно некому было косить.
— Да возьми косу у Ивана Васильевича Кунина! — посоветовал мне сосед — Он теперь престарелый, сам не ходит, а коса у него, сам знаешь, первая была коса.
Еще от церковной ограды увидел я огонек цигарки возле Кунина дома. Я поздоровался с Иваном Васильевичем и сел рядом.
— Что, — сквозь кашель от махорочного дыма спросил старик, — воздухом дышишь?
— Решил вот сходить с мужиками на покос. Иван Васильевич пошел в избу. Было слышно, как
он прошел в потемках сенями и скрипнул дверью из сеней на двор. Вскоре он появился с двумя косами.
— На, вот тебе коса, смотри не сломай, поаккуратней!
— А вторая зачем, на выбор?
— Этой я сам буду косить. Разбередил ты меня, паря. Может, последний разочек-Привычным движением Иван Васильевич вскинул
косу к себе на плечо.
Косцы не удивились, когда увидели Ивана Васильевича. Его хотели поставить впереди, по старой привычке. Но он решительно отказался идти впереди и встал сзади.
Трава, как нарочно, уродилась невпрокос. Такая трава силенок требует куда как больше, чем реденькая, невзрачная травишка.
Мы поторговались немного с Иваном Васильевичем, кому идти самым задним: ему или мне — и он уговорил меня идти вперед. Некоторое время я косил увлеченно, забыв про все, но вскоре услышал, как старик шаркает косой по самым моим пяткам.
— Могу! Могу! — раздалось сзади сначала негромкое причитание. — Могу! Пошел! Коси! Живей! Не мешкай! — закричал Иван Васильевич уже громко.
Я прибавил шагу, но поняв, что не уйти, решил пропустить разошедшегося старика вперед. Он встал на мой прокос, благо прокос был не узок, и вскоре, как и меня, смял еще одного косца, который тоне пропустил его, и вот Иван Васильевич настиг третьего.
Он остановился, тяжело дыша, рот его был открыт, но глаза старика горели живо и радостно. Схватив горсть травы, старик вытер ею мокрое, налившееся кровью лицо, и травяная мелочь прилипла к морщинистой стариковской коже, и стало не понять, отчего так мокры щеки: от пота, от росы или от слез совершившейся радости.
Когда снова начали косить, Иван Васильевич опять пропустил меня вперед.
— Ты иди... Иди... Не бойся. Я теперь тихонечко, по-стариковски... Помахал и будет... Кости мои немазаны...
Я шел впереди и думал: что же такое таится в ней, в извечной работе земледельца, что и самая тяжелая она, и не самая-самая благодарная, но вот привораживает к себе человека так, что, и на ладан дыша, берет он ту самую косу, которой кашивал в молодости, и идет, и косит, да еще и плачет от радости?

Интернета. (Полезен или вреден Интернет?)

Как вы думаете, какие аргументы можно привести из литературы, если в С1 поставлены подобные проблемы?

(1)Лепестинья смахивает прозрачные слёзы, мне хочется пожалеть её, но она не позволяет этого и сама себя не жалеет, улыбается извинительно, шагает дальше по тропинке памяти и время от времени говорит очень важное для меня и для себя:(2)— Ну ладно, тогда голодуха, тяжёлое время, сироты понятно откуда брались, а теперь-то, теперь?(3)И я как бы выплывала из Лепестиньиной жизни в свою, и ко мне будто бы подбегали шепелявая Зина Пермякова — поёт «Очи чёрные, очи страстные», жалельщица моя Анечка Невзорова, тёзка полководца Саша Суворов, Коля Урванцев, уснувший после приступа боли у меня на коленях, брат и сестра Миша и Зоя Тузиковы, которых ни за что нельзя разлучать, и Женечка Андронова, и Костя Морозов, и Лёня Савич, и все-все-все.(4)Простой Лепестиньин вопрос, который она повторяла то и дело, вызывал во мне смутную, необъяснимую тоску. (5)Ведь я знала ответ на этот вопрос, про каждого из ребят могла сказать, по какой причине остался он один. (6)А вот про всех сразу не могла, нет, не могла твёрдо и уверенно ответить, что дело обстоит так-то и так-то. (7)Что суть проблемы кроется в том-то и том-то.
(8)Тогда — голод, тогда — трудности, тогда — война. (9)Но теперь-то? (10) Не голод, не война. (И)Нетрудно, в общем, жить. (12)И что? (13)Дети без родителей — вот они, у меня за плечом. (14)И я еду вызнавать подробности. (15)Выяснять, как и чем мы должны помочь. (16)Мы не матери и отцы, а всего только учителя.(17)Вопрос Лепестиньин правомерен, да, правомерен. (18) Мне понятно, почему Дзержинский, воевавший с бандитами и врагами, занялся беспризорниками. (19)Понятна слава Макаренко с его колонией. (20)Понятно сиротство страшной войны, когда я ещё даже не родилась, — это мне всё понятно.(21)Непонятно, почему сироты есть теперь.(22)Катастрофы, беды, смерти — это осознать можно, без них мира нет. (23)Но сиротство — оно непостижимо, потому что так просто: детям — всем детям! — нужны родители. (24)Если даже их нет.
(25)— Хочу посмотреть нынешний детдом, — отвлекалась от своего рассказа Лепестинья. — (26)Небось, совсем другое дело! (27)И вдруг сказала: «Всю жизнь ребёночка иметь хотела, да Бог не дал! (28)А кому не надо — даёт!» (29)Толкнула меня легонько локтем. (30)— Отдай-ка мне одного, а, девка?(31)3амечали ли вы, что порой совершенно непонятным образом, неизвестно как и почему вы предполагаете дальнейший ход событий, и события поворачиваются именно так, как вы думали. (32)Человек говорит слова, которые вы от него ждёте. (33)Или вы входите в дом и встречаете там обстановку, которая когда-то именно такой вам и представлялась.(34)Отчего это? (35)Почему? (36)Может, и впрямь в воздухе движутся какие-то волны, передающие не только знания, но и чувства, мысли, даже намерения? (37)И есть что-то таинственное в передвижении этих частиц, преодолевающих не только расстояние, но и время.