ниче не понял, намутите пожалста

(1)«Я лучше, я умнее всех». (2)Человек такой моральной позиции напрочь лишён способности судить о своих возможностях. (З)Хорошо, если в конце концов он поймёт это и займёт соответствующее своим способностям место, положит на плечи посильный груз. (4)А если нет? (5)Человек, окажись он у власти - пусть самой что ни на есть скромной, — станет только вредить делу. (б)Такой руководитель побоится иметь хорошего заместителя: как бы тот не занял его место. (7)Не поддержит дельного предложения: ведь оно исходит не от него, руководителя. (8)Похоронит хороший проект, если он «не работает» на его, начальника, авторитет. (9)Каждый человек ищет место в жизни. (Ю)Старается утвердить своё «я». (11)Это естественно. (12)Только вот как он находит своё место, какими путями идёт к нему, какие моральные ценности имеют вес в его глазах Поэт сказал: «Мы всё немножко подпираем небосвод». (14)Это, - вопрос чрезвычайно важный. (13) о достоинстве человека, его месте на земле, его ответственности за себя, за всех и за всё. (15)И ещё верные слова: «Каждый человек стоит ровно столько, сколько он действительно создал, минус его тщеславие». (16)Чего уж там, многие из нас не могут признаться себе, что из-за ложно понятого, раздутого чувства собственного достоинства, из-за нежелания показаться хуже мы иногда делаем опрометчивые шаги, поступаем не очень правильно - лишний раз не переспросим, не скажем «не знаю», «не могу». (17)Слов нет, беспардонные себялюбцы вызывают чувство осуждения. (18)Однако не лучше и те, кто разменивает своё достоинство как мелкую монету. (19)В жизни каждого человека, наверное, бывают моменты, когда он просто обязан проявить своё самолюбие, утвердить своё «я». (20)И, согласитесь, сделать это не всегда просто. (21)Одним из семи чудес света, о которых писали древние, был александрийский маяк — сооружение грандиозное и необычное. (22)Рассказывают, что сферическое зеркало маяка под определённым углом собирало в пучок столько солнечного света, что могло сжигать корабли, плывущие далеко в море. (23)Маяк был построен по приказу Птолемея Филадельфа. (24)На мраморных плитах маяка самолюбивый фараон приказал выбить своё имя. (25)Но кто был подлинным творцом седьмого чуда, его настоящим строителем? (26)Люди узнали об этом через много лет. (27)Оказывается, архитектор сделал на каменных плитах маяка углубления и в них высек слова: «Сострат, сын Дексифана из Книда, - богам-спасителям ради мореходов». (28)Надпись он залепил известью, затёр её мраморной крошкой и на ней начертал, как того требовал фараон: «Птолемей Филадельф». (29)Так всегда бывает. (ЗО)Истинная цена человека рано или поздно всё равно обнаруживается. (31)И тем выше эта цена, чем больше человек любит не столько себя, сколько других. (32)Лев Толстой подчёркивал, что каждый из нас, так называемый маленький, рядовой человек, на самом деле есть лицо историческое. (ЗЗ)Великий писатель возлагал ответственность за судьбу всего мира на каждого из нас. (34)На то самое «я», которое таит в себе силы титанические. (35)То самое «я», которое становится во сто крат сильнее, превращаясь в «мы», в заботу о нашем общем благе. (36)На этом пути человеку дорого доброе имя, общественное признание. (37)Не будем забывать об этом.

(1)Конечно, читателям легко, потому что их не терзают творческие поиски. (2)Но подумали ли вы хотя бы раз о тех мучениях, которые испытывает человек, пишущий добродетельный пасхальный рассказ?!

(3)Ведь, во-первых, все темы уже исчерпаны, пародии на темы надоели: что тут изобретешь?..

(4)У меня есть знакомый беллетрист, который не гонится ни за успехом, ни за модой, ни за деньгами...

(5)И вот как-то на страстной неделе я увидел, что мой приятель чем-то удручен или взволнован. (6)Стараясь не задеть его авторского самолюбия, я довел его до того, что он рассказал мне следующее:

– (7)Приезжает ко мне редактор. (8)И что всего хуже – мой настоящий, хороший друг...

– (9)Ради бога, пасхальный рассказ!

(10)Я кротко и убедительно верчу пуговицу его пиджака и самым нежным голосом говорю ему:

– (11)Ты сам писатель и не хуже меня знаешь, что все пасхальные темы уже использованы.

– (12)Хоть что-нибудь, – тянет он уныло, – например... «Чернильница»?!

– (13)Только очень близорукие люди выбирают для примеров и сравнений предметы, стоящие возле них!..

(14)Это задевает его за живое, и он сыплет как из мешка:

– (15)«Будка», «Кипарис», «Пале-Рояль», «Ландыш». (16)Не нравится? (17)Ну, наконец, «Травка»?..

– (18)Ага, «Травка»?.. (19)Стоп!.. (20)Это уже нечто весеннее и на пасху хорошо. (21)Давай-ка подумаем серьезно о травке!..

(22)У приятеля лицо вытягивается. (23)Я говорю ему самым нежным голосом:

– (24)Подожди... не отчаивайся! (25)Травок много, возьмем «Кресс-салат»...

– (26)«Кресс-салат»? – повторяет он уныло, как деревянный попугай.

– (27)Ну, хорошо... давай дальше! (28)Собаки лечатся травками...

– (29)Извини, это уже относится к области ветеринарии!

(30)Я догнал его уже в передней, когда он, рассерженный, всовывал свои ноги в калоши и надевал шляпу.

– (31)Надо писать серьезно, – говорил он. – (32)Конечно, я не обладаю даром... (33)Но, если бы я писал, я написал бы просто. (34)Помнишь, как мы с тобой, – тебе было одиннадцать лет, а мне десять, – как мы ели с тобой просвирки и какие-то маленькие пупырышки на огороде детской больницы?

– (35)Конечно, помню!

– (36)А помнишь молочай?

– (37)А конский щавель?

(38)Мы оба замолчали.

(39)И вдруг пред нами ярко и живо пронеслись наша опозоренная казенным учебным заведением нежность... пансион... фребелевская система... придирки классных наставников... взаимное шпионство... поруганное детство...

– (40)А помнишь, – сказал он и вдруг заплакал, – а помнишь зеленый рыхлый забор? (41)Возле него растут лопухи и глухая крапива... (42)Там всегда тень и сырость. (43)И по лопухам ползают какие-то необыкновенно золотые, или, вернее сказать, бронзовые жуки.

– (44)А помнишь еще: вдруг скользнет луч, заиграет роса на листьях?.. (45)Как густо пахнет зеленью! (46)Не отойдешь от этого московского забора! (47)Точно брильянты, горят капли росы... (48)Длинный, тонкий, белый червяк, выворачивая землю, выползает наружу... (49)Конечно, он прекрасен, потому что мы насаживали его на согнутую булавку и бросали в уличную лужу, веря, что поймаем рыбу! (50)Ну, скажи: разве можно это написать? (51)Тогда мы глядели ясными, простыми глазами, и мир доверчиво открывался для нас: звери, птицы, цветы... (52)И если мы что-нибудь любим и чувствуем, то это только жалкое отражение детских впечатлений.

– (53)Так, стало быть, рассказа не будет? – спросил редактор.

– (54)А разве все то, о чем мы говорили, – это не рассказ? (55)Такой в конце концов наивный, простой и ласковый?..

(56)Редактор обнял меня и поцеловал.

– (57)Какой ты... – сказал он, но не докончил, глаза его увлажнились, и он, быстро повернувшись, ушел, сопровождаемый веселым лаем моих милых друзей – сенбернарских песиков...

(По А.И. Куприну)*

*Куприн Александр Иванович (1870-1938 гг.) – русский писатель, обращавшийся своим творчеством к широкой демократической аудитории. Жизнелюбие, гуманизм, пластическая сила описаний, богатство языка делают Куприна одним из самых читаемых писателей и в наши дни.

чать

Екатерины II произведения западноевропейского искусства для Эрмитажа, под названием: «Фрау Мария».

Ценный груз сопровождал граф Андрей Шувалов, в коллекцию входили картины голландских художников, различные металлические и фарфоровые статуэтки, вазы, монеты и небольшие предметы мебели.

Корабль без осложнений покинул Амстердамский порт и вышел в Балтийское море. В то время этот морской маршрут считался одним из самых опасных. Вдоль финского побережья навигация была очень сложной, из-за десятка торчащих из-под воды камней. Некоторые из них обросли растительностью и были заметны издалека, а другие скрывались под поверхностью воды. У капитанов кораблей был небольшой выбор: они могли чудом избежать естественных препятствий или столкнуться с непогодой, которая способна погубить даже самое надежное судно того времени. Когда шхуна двигалась по ветру, погода стояла ужасной. Туман постоянно сбивал капитана с курса. Когда шторм усилился капитан дал команду рулевому сбавить скорость, но было уже поздно. Корабль на полном ходу приближался к рифам, которых вдоль финского залива было немало. Ночью шхуна ударилась о скалу и потеряла управление. При попытке бросить якорь последовал второй удар, и судно дало течь. В машинное отделение, через пробоину, в больших объемах начала поступать вода. Началась паника. Матросы корабля, немедля, спустились в машинное отделение чтобы попытаться откачать воду. Пассажиры молились о спасении. Предвидя неизбежность потопления судна, капитан отдал приказ собрать пассажиров на палубе, и рассадить в шлюпки.

Экипаж корабля знал, что шлюпок хватит только для пассажиров. Как только шлюпки отошли на небольшое расстояние, судно затонуло. Из-за низкой температуры воды никому из экипажа выжить не удалось.

Эту историю о героическом поступке моряков помнят до сих пор. Экипажи кораблей, проплывающие в этом месте, в день крушения Фрау Марии, бросают в воду букет цветов.

Описание природы.
На тему "Зимнее утро"

но все же внушал оптимизм насчет перспектив. Она не просто хотела ребенка, она хотела сына, чтобы назвать его именем безвременно ушедшего, горячо любимого отца. Но столкнувшись с шокирующей непорядочностью по отношению к себе со стороны мужа, решила немедля разойтись. Теперь она была даже рада тому, что с рождением ребенка пока ничего не вышло, и начала готовиться к исполнению своего решения. Кому-то из литераторов принадлежат слова: “Каждый месяц природа напоминает женщине о том, что она может стать матерью”. Около двух лет с трепетом ждала “удостоверения” природы о том, что она не из числа тех исключений, которым не дано счастье стать матерью, а ныне... шла к врачу, готовая с полным равнодушием услышать то, что еще недавно доставляло ей неописуемые страдания, – отрицательный ответ на очередной тест о беременности. Но врач, который усердно помогал ей, радостно сообщил об успехе их стараний. Домой она возвращалась в растерянности, раздираемая противоречиями. Однако, все же осознав свершившееся во всей его значительности, дала себе обет приложить все усилия к тому, чтобы ребенок появился на свет и рос в полноценной, благополучной семье. По всем внешним признакам ей предсказывали дочь, но она упорно твердила, что у нее родится сын. И он родился! Крепким, здоровым и красивым! С самого первого прикосновенья его влажных, теплых губ к ее груди она восприняла сына как чудо, явившееся, чтобы стать ей опорой всегда и во всем. Данное ему имя – Виктор – стало не только символом памяти об отце, но и знаком ее побед за счастье сына. С первых лет она растила его как “маленького принца” – с изысканными манерами, почтительным отношением к старшим и представителям прекрасного пола. Ради сына она изощрялась, как могла, чтобы совладать с тираническими и плейбойскими замашками мужа и сохранить семью, дабы не обрекать ребенка на зависть к тем детям, которые живут в полных семьях, что ей приходилось наблюдать среди учащихся в школе, особенно среди мальчиков, живущих без отцов. Компромиссы, уступки помогали внешне создавать в доме атмосферу покоя, что позволяло отнести их семью к категории вполне благополучных. У мужа научная карьера складывалась успешно, и достигнутый им статус профессора для нее был значим прежде всего тем, что создавал благополучные, престижные условия для сына. Она знала, что привлекает внимание мужчин, однако, при гнетущей неудовлетворенности к ней мужа, никто не мог вызвать у нее интереса, так как все ее помыслы и лучшие чувства принадлежали сыну. По единодушному мнению коллег-учителей и учащихся, она была признана одной из самых почитаемых учительниц в известной своими успехами специализированной (с биологическим уклоном) школе, где работала все годы после окончания университета. Сын учился в этой же школе, однако, никто не мог упрекнуть ее в “семейственности”, поскольку Виктор рос настолько ярким, талантливым и усердным, что никому в голову не пришло бы заподозрить ее в использовании для успехов сына своего статуса учительницы. Единственная корысть состояла в том, что мальчик всегда был у нее на глазах, и она знала о нем все. Это позволяло ей высвечивать, обозначать особым смыслом его победы и подставлять плечо при трудностях и неудачах. Виктор почти не знал иных оценок, кроме отличных, совмещая учебу в общеобразовательной школе с посещением музыкальной и спортивной школ. Закончив школу, он поступил на биофак университета, после которого, как лучший из студентов, был оставлен в аспирантуре. Страстно увлекшись наукой, он досрочно защитил диссертацию и был на взлете блестящей научной карьеры в избранной им области биологии. Дружба и привязанность между сыном и матерью вызывали удивление и даже зависть у многих. Они все обсуждали вместе, часто гуляли вдвоем, делились впечатлениями об увиденном и прочитанном, о головокружительных возможностях, связанных с развитием биологии, о его друзьях и отношениях с ними и даже о его влюбленностях. Мать была его лучшим другом, и потому он всегда чувствовал себя защищенным, уверенным в себе, преисполненным чувства собственного достоинства и дружелюбия к окружающим. “Может, и правильно, что не пошла в науку, отказалась от аспирантуры после университета, – иногда рассуждала она молча, – я чувствую неисчерпаемые возможности свои именно в качестве педагога. У меня – именно педагогический талант, данный мне от бога, и мои ученики, и прежде всего мой сын – тому подтверждение!” Напишите пожалуйста сочинение по этому тексту

1) Выскочив(на улицу)-деепричастие совершенного вида.
2)Высохший(на солнце ковер)-страдательное причастие прошедшего времени.
3)Ярче(разгорелся костер)-наречие в сравнительной степени.
4)Спросонья(ничего не понял)-наречие со значением причины .

неразлучных и давних приятеля. Целыми днями грелись они в лучах южного солнца и, казалось, счастливы были, что море шумит в стороне и не нарушает их спокойного и мирного уюта.

Но вот однажды, когда разгулялся на море шторм, кончилась дружба двух приятелей: одного из них подхватила забежавшая на берег волна и унесла с собой далеко в море. Другой камень, уцепившись за гнилую корягу, сумел удержаться на берегу и долго не мог прийти в себя от страха. А когда немного успокоился, нашёл себе новых друзей. Это были старые, высохшие и потрескавшиеся от времени комья глины. Они с утра до вечера слушали рассказы Камня о том, как он рисковал жизнью, какой подвергался опасности во время шторма. И, ежедневно повторяя им эту историю, Камень, в конце концов, почувствовал себя героем.

Шли годы. Под лучами жаркого солнца Камень и сам растрескался и уже почти ничем не отличался от своих друзей — комьев глины. Но вот набежавшая волна выбросила на берег блестящий Кремень, каких ещё не видали в этих краях.

— Здравствуй, дружище — крикнул он Растрескавшемуся Камню.

Старый Камень был удивлён.

— Извините, я вас впервые вижу.

— Эх, ты Впервые вижу. Забыл, что ли, сколько лет провели мы вместе на этом берегу, прежде чем меня унесло в море?

И он рассказал своему старому другу, что ему пришлось пережить в морской пучине, и как всё-таки там было здорово интересно.

— Пошли со мной — предложил Кремень. — Ты увидишь настоящую жизнь, узнаешь настоящие бури.

Но его друг, Растрескавшийся Камень, посмотрел на комья глины, которые при слове «бури» готовы были совсем рассыпаться от страха, и сказал:

— Нет, это не по мне. Я и здесь прекрасно устроен.

— Что ж, как знаешь — Кремень вскочил на подбежавшую волну и умчался в море.

Долго молчали все оставшиеся на берегу. Наконец Растрескавшийся Камень сказал:

— Повезло ему, вот и зазнался. Разве стоило ради него рисковать жизнью Где же правда Где справедливость?

И комья глины согласились с ним, что справедливости в жизни нет.

маленькДеловой человек поднял голову.— Уже пятьдесят четыре года я живу на этой планете, и за все время мне мешали только три раза. В первый раз, двадцать два года тому назад, ко мне откуда-то залетел майский жук. Он поднял ужасный шум, и я тогда сделал четыре ошибки в сложении. Во второй раз, одиннадцать лет тому назад, у меня был приступ ревматизма. От сидячего образа жизни. Мне разгуливать некогда. Я человек серьезный. Третий раз… вот он! Итак, стало быть, пятьсот миллионов…— Миллионов чего?Деловой человек понял, что надо ответить, а то не будет ему покоя.— Пятьсот миллионов этих маленьких штучек, которые иногда видны в воздухе.— Это что же, мухи?— Да нет же, такие маленькие, блестящие.— Пчелы?— Да нет же. Такие маленькие, золотые, всякий лентяй как посмотрит на них, так и размечтается. А я человек серьезный. Мне мечтать некогда.— А, звезды?— Вот-вот. Звезды.— Пятьсот миллионов звезд? Что же ты с ними делаешь?— Пятьсот один миллион шестьсот двадцать две тысячи семьсот тридцать одна. Я человек серьезный, я люблю точность.— Так что же ты делаешь со всеми этими звездами?— Что делаю?— Да.— Ничего не делаю. Я ими владею.— Владеешь звездами?— Да.— Но я уже видел короля, который…— Короли ничем не владеют. Они только правят. Это совсем другое дело.— А для чего тебе владеть звездами?— Чтоб быть богатым.— А для чего быть богатым?— Чтобы покупать еще новые звезды, если их кто-нибудь откроет.«Он рассуждает почти как пьяница», — подумал Маленький принц.ого принца и делового человека( по тексту):