родился у ивана с марьей сын. стали они думать, как его назвать. какое имя им вряд ли подойдет? (а)еремей (б)ерофей (в)тимофей (г)дорофей (д)котофей

предложения, связанными сочинительной связью.
А поезд бежал,(1) и вот уже скоро наша станция. Я плакал,(2) не желая выходить из вагона,(3) тогда лётчик обнял меня и сказал:
– Ничего,(4) поезд ещё долго будет идти. Мы обязательно достанем книгу и пришлём тебе. Скажи мне,(5) где ты живёшь?

знали точно, в каком месте надо сворачивать в лес, чтобы попасть на пруд, где намечалось устроить пикник. Поискали дуб с красным мазком на стволе. Мария решила, что они уже пропустили его, но старик велел идти дальше и правильно сделал: пройдя ещё около ста ярдов, они увидели этот дуб и, сойдя с дороги, стали пробираться между деревьями по отлогому склону. Скоро подлесок сделался гуще, впереди сверкнула полоска воды, а ещё через несколько минут они вышли на поросший травой берег пруда. Водоем этот скорее походил на большое озеро, чем на пруд: четыреста ярдов, если не больше, ширины от того места, где они остановились, а вправо и влево тянулась изогнутая линия берега.
Почти вплотную к воде подступал лес,вокруг - никаких признаков жилья; гладкая, как зеркало, вода голубела под ясным сентябрьским небом. Уголок этот показался Дэвиду знакомым. Бресли изобразил его на двух полотнах, появившихся в последние годы. Очаровательное место, чудом сохранившее нетронутый вид

И думать нечего: он совершенно чужой мне человек. . .
Когда я смотрю на фотографии, я едва могу представить себе, какой он сейчас, как говорит, смеется, как держит на руках свою маленькую дочь. Кажется, ее зовут Марина. . .Впрочем, все это ни к чему. Мы уже давно совершенно чужие люди. . .
Мама рассталась с отцом лет десять назад. И хотя она уверяет меня, что я не могу ничего помнить, как как была слишком мала, я помню. Разве это можно забыть?... Эти натянутые ночные разговоры на кухне, когда они вдруг стали официально называть друг друга по имени-отчеству: >. Им казалось, они говорят тихо, а для меня вокруг словно грохотали взрывы, раздирающие маленький уютный мир в клочья. Я прятала голову под подушкой, но даже там невозможно было спрятаться от этой страшной канонады.. .

Нет. . .Правильно мама говорит: не нужно вспоминать. Мы уже давно совершенно чужие люди. Прошло столько лет. Да. было больно и страшно, но постепенно все улеглось, забылось. . .разве только иногда неожиданно всплывает в памяти тот снежно-солнечный зимний день, когда он, раскрасневшийся, уставший, но такой счастливый, вез нас с мамой на санках, а потом мы пили обжигающе горячий чай из термоса - неповторимый вкус детства.... Или то летнее утро, когда, катаясь на велосипеде, я упала и сломала ногу. Отец нес нес меня на руках до самой больницы, и я чувствовала силу и тепло его рук.... Или. . .
Нет! Никаких > . Не нужно вспоминать. Мы уже давно совершенно чужие люди. Между нами пропасть, десять лет, когда когда каждый жил своей жизнью. И хорошо, что так получилось. Я привыкла свободное время проводить одна или с друзьями, быстро повзрослела, стала самостоятельной. Иногда мне даже кажется, что в моей жизни, кроме мамы, никого никогда не было. . .
А недавно от него пришло письмо: он приехал, вернулся из-за границы, где работал несколько лет, и хочет со мной встретиться. Зачем? . .Мы уже давно совершенно. .
Кто там? ! Такой знакомый силуэт у нашей калитки.... > - на берегу кричу я, а густо исписанные листы бумаги сыплются из моего дневника и, подхваченные ветром, летят прочь.
( По Г. И. Андрееву*)