помогите написать сочинение по этому тексту плииизззззззззззззз срочно ... очень очень надо

"Базарову становилось хуже с каждым часом; болезнь приняла быстрый ход, что обыкновенно случается при хирургических отравах" Это придаточное изъяснительное?

мудрость она активна ну и т.д.

Вид связи!!

Помогите написа сочинение
Проблема в тексте
"Проблема военного долга" или "проблема отсутствия страха"
(1)Это был первый настоящий бой Кати. (2)Артиллерийская подготов-ка началась перед рассветом, под её прикрытием заняли исходные позиции. (3)Накануне вечером писали письма. (4)Только Кате писать былонекуда: все родные погибли. (5)Так что терять в бою ей, по сути, былонечего – кроме собственной жизни. (6)Но её она, молодая девчонка, послеперенесённых страданий, к сожалению, уже мало ценила. (7)И вот он, бой. (8)Танк, в котором они находились, мотало изстороны в сторону, трясло так, что Катя едва удерживалась на сиденье. (9)«Если так будет дальше, как же стрелять?» – думала она. (10)Хотя её делобыло не наводить пушку, а подавать снаряды. (11)Тужливо рыча, машинынастырно карабкались вверх, от моторов, пущенных на полные обороты, A27 Русский язык. 11 класс. Вариант РЯ10701 10© СтатГрад 2014 г. Публикация в Интернете или печатных изданиях без письменного согласияСтатГрад запрещенажара стояла несусветная, ещё пахло соляркой, забивало отработаннымигазами, свежим воздухом тянуло только через технические зазоры и смот-ровую щель. (12)Тут по раскалённой от боя броне танка что-то застрекотало, однакоКатя не сразу осознала, что их обстреливают. (13)Всё дальнейшее слилосьдля неё в сплошной грохот, дым, крики в переговорном устройстве. (14)Лупили то подкалиберными, то бронебойно-зажигательными, то осколоч-ными снарядами. (15)Катя не понимала, что происходит снаружи, не моглаещё по видам снарядов, подаваемых ею, определить обстановку. (16)Онатолько слышала грохот; её, такую хрупкую и маленькую девушку, дёргаловместе с огромной машиной. (17)Страха, как ни странно, Катя вовсе неиспытывала: она плохо соображала, что к чему, только слышала команды ивыполняла их. (18)Бой шёл как бы сам по себе, а она была сама по себе. (19)И тут вдруг случилось нечто неожиданное и дикое: машина как быпровалилась, после чего Катю подкинуло, ударило больно сверху, внутрен-ность танка наполнило теперь вовсе нестерпимым жаром и тяжёлымиугарными запахами, а после в один миг погасли плафоны освещения. (20)Командир открыл крышку башенного люка, Катя протиснулась вслед заним. (21)Оказалось, танк ухнулся в бомбовую воронку, без постороннейпомощи было не выбраться. (22)Катя вспомнила, сколько раз им напоминали, твердили, требовали повторять вслух железный закон: если танк подбит, ноне горит, экипаж обязан защищать боевую технику до конца. (23)И Катяприготовилась биться до конца, ведь это был её воинский долг. (24)В этотмомент она видела немцев: они были так близко, как никогда, почти рядом, бежали, строчили из шмайсеров. (25)«Всё, – подумала Катя, – сейчас конец». (26)Но, как ни странно, даже сейчас она страха не ощутила: слишкомневероятно было всё происходящее вокруг этой молодой женщины, у которой война отняла юность, семью, мечты о счастливой жизни… (27)Катя дёрнула цепочку револьверной заглушки, высунула в отверстиерыльце автомата и начала лупить, не видя немцев, наугад, и ждала: сейчас, вот-вот… (28)Она почему-то увидела: часы на щитке приборов останови-лись – было девять часов двадцать минут. (29)Они с командиром отбились-таки и сохранили танк, вот толькомеханик Генка погиб. (30)В сентябре сорок четвёртого сержант ЕкатеринаМушкина, отмеченная орденом, стала командиром танка. (31)Не женой, нематерью, не хранительницей семейного очага – командиром танка.

(1)Был поздний вечер. (2)Домашний учитель Егор Алексеич Свойкин, чтобы не терять попусту времени, от доктора отправился прямо в аптеку. (3)За жёлтой, лоснящейся конторкой стоял высокий господин с солидно закинутой назад головой, строгим лицом и с выхоленными бакенами, по всем видимостям провизор. (4)Начиная с маленькой плеши на голове и кончая длинными розовыми ногтями, всё на этом человеке было старательно выутюжено, вычищено и словно вылизано. (5)Нахмуренные глаза его глядели свысока на газету, лежавшую на конторке. (6)Он читал. (7)Свойкин подошёл к конторке и подал выутюженному господину рецепт. (8)Тот, не глядя на него, взял рецепт, дочитал в газете до точки и, сделавши лёгкий полуоборот головы направо, пробормотал: – (9)Через час будет готово. – (10)Нельзя ли поскорее? – спросил Свойкин. – (11)Мне решительно невозможно ждать. (12)Провизор не ответил. (13)Свойкин опустился на диван и принялся ждать. (14)Свойкин был болен. (15)Во рту у него горело, в ногах и руках стояли тянущие боли, в отяжелевшей голове бродили туманные образы, похожие на облака и закутанные человеческие фигуры. (16)Разбитость и головной туман овладевали его телом всё больше ий государственный экзамен РУССКИЙ ЯЗЫК 5 / 6© 2014 Федеральная служба по надзору в сфере образования и науки Российской ФедерацииКопирование не допускается – (17)Должно быть, у меня горячка начинается. (18)Ещё счастье моё в том, что я в столице заболел! (19)Не дай бог этакую напасть в деревне, где нет докторов и аптек! (20)Провизор на обращение к нему Свойкина не ответил ни словом, ни движением, словно не слышал. (21)Не получив ответа на свой вопрос, Свойкин принялся рассматривать строгую, надменно-учёную физиономию провизора. (22)«Странные люди, ей-богу! – подумал он. – (23)В здоровом состоянии не замечаешь этих сухих, чёрствых физиономий, а вот как заболеешь, как я теперь, то и ужаснёшься, что святое дело попало в руки этой бесчувственной утюжной фигуры». – (24)Получите! – вымолвил провизор наконец, не глядя на Свойкина. – (25)Внесите в кассу рубль шесть копеек! – (26)Рубль шесть копеек? – забормотал Свойкин, конфузясь. – (27)А у меня только всего один рубль... (28)Как же быть-то? – (29)Не знаю! – отчеканил провизор, принимаясь за газету. – (30)В таком случае вы извините... (31)Шесть копеек я вам завтра занесу или в конце концов пришлю. – (32)Этого нельзя! (33)Сходите домой, принесите шесть копеек, тогда и лекарства полу́чите! (34)Свойкин вышел из аптеки и отправился к себе домой. (35)Пока учитель добирался до своего номера, он садился отдыхать раз пять. (36)Придя к себе и найдя в столе несколько медных монет, он присел на кровать отдохнуть. (37)Какая-то сила потянула его голову к подушке. (38)Он прилёг, как бы на минутку. (39)Туманные образы в виде облаков и закутанных фигур стали заволакивать сознание. (40)Долго он помнил, что ему нужно идти в аптеку, долго заставлял себя встать, но болезнь взяла своё. (41)Медяки высыпались из кулака, и больному стало сниться, что он уже пошёл в аптеку и вновь беседует там с провизором больше, и он, чтоб подбодрить себя, решил заговорить с провизором.

(1)Я живу в маленьком доме на дюнах. (2)Всё Рижское взморье в снегу. (З) Море уходит на сотни миль в чёрно-свинцовые дали. (4)Маленький дом стоит, как последний маяк, на краю туманной бездны. (5)3десь обрывается земля. (6) Там, к западу, за слоем мглы есть маленький рыбачий посёлок. (7)Обыкновенный рыбачий посёлок с сетями, сохнущими на ветру, с низкими домами и низким дымом из труб, с чёрными моторками, вытащенными на песок, и доверчивыми собаками с косматой шерстью. (8)В посёлке этом сотни лет живут латышские рыбаки. (9)Поколения сменяют друг друга. (10)Но так же, как и сотни лет назад, рыбаки уходят в море за салакой. (11) И так же. как и сотни лет назад, не все возвращаются обратно. (12)Особенно осенью, когда Балтика свирепеет от штормов и кипит холодной пеной. (13)Но, что бы ни случилось, сколько бы раз ни пришлось стаскивать шапки, когда люди узнавали о гибели своих же товарищей, всё равно надо и дальше делать своё дело - опасное и тяжёлое, завещанное дедами и отцами. (14)Уступать морю нельзя. (15)В море около посёлка лежит большой гранитный валун. (16)На нём ещё давно рыбаки высекли надпись: «В память всех, кто погиб и погибнет в море». (17)Эту надпись видно издалека. (18)Когда я узнал об этой надписи, она мне показалась печальной, как все эпитафии. (19)Но латышский писатель, рассказавший мне о ней, не согласился с этим и сказал: (20)- Наоборот. (21)Это очень мужественная надпись. (22)Она говорит, что люди никогда не сдадутся и, . несмотря ни на что, будут делать своё дело. (23 )Я бы поставил эту надпись эпиграфом к любой книге о человеческом труде и упорстве. (24)Для меня эта надпись звучит примерно так: «В память тех, кто одолевал и будет одолевать это море». (25)Я согласился с ним и подумал, что этот эпиграф подходил бы и для книги о писательском труде. (26)Писатели не могут ни на минуту сдаться перед невзгодами и отступить перед преградами. (27)Что бы ни случилось, они должны непрерывно делать своё дело, завещанное им предшественниками доверенное современниками. (28)Недаром Салтыков-Щедрин говорил, что если «хоть на минуту замолкнет литература, то это будет равносильно смерти народа». (29)Писательство - не ремесло и не занятие. (ЗО)Писательство- призвание. (31) Человека никогда не призывают к ремесленничеству. (32)Призывают его только к выполнению долга и трудной задачи. (ЗЗ)Что же понуждает писателя к его подчас мучительному, но прекрасному труду? (34)Прежде всего - зов собственного сердца. (35)Голос совести и вера будущее не позволяют подлинному писателю прожить на земле, как пустоцвет, и не передать людям с полной щедростью всего огромной разнообразия мыслей и чувств, наполняющих его самого. (З6)Писателем человек становится не только по зову сердца (37)Приходят годы возмужалости, и писатель явственно слышит, кроме призывного голоса собственного сердца, новый мощный зов - зов своего времени и своего народа, зов человечества. (38)По велению призвания, во имя своего внутреннего побуждения человек может совершать чудеса и выносить тягчайшие испытания.

Нужно найти проблему

Девочка в красном пальтишке, в меховых башмаках, в пуховой шапочке кормила голубей из кулька.

И они кружились вокруг девочки хороводом, раздув зобы, хлопаясь, долбя друг дружку, оттирая боком. Девочка смеялась, сыпала крупу с крошками и все повторяла: «У, какие! У, какие!..»

А на скамейке сидел ее отец, курил, жмурился от несильного, но уже пригревающего солнца и поощрял девочку, хвалил ее за усердие.

А ночью он сгреб лопатой мертвых голубей в кузов машины, и когда нагреб их полный кузов, отвез на свалку и сжег там. Вернулся он домой наутро», осторожно прошел мимо кровати дочки, которая глубоко спала. Руки ее были хорошо, с мылом отмыты, и девочка сладко причмокивала губами, даже чему-то улыбалась.

И когда я услышал от этого спокойного отца, спокойно рассказывающего о том, как «несмышленая» девочка кормила голубей отравленной пищей, полученной им в санэпидстанции, потому что голуби стали болеть, могли заразить людей и животных, и нужно было их истребить, то вспомнил, как в другим месте, другие «борцы» за здоровье людей, обсыпали предвесенний лес дустом, чтобы убить энцефалитного клеща. Но клеща в эту пору не убить — он, оцепенев, спит в гнилых пеньях, колодинах и под корой, а вот птицу в той местности истребили всю подчистую.

А птицы там было, птицы! Уже отравленная, но все еще живая, способная двигаться, птица — глухари, тетерева, рябчики вылетали на восходе солнца, грелись и падали замертво на узкую, тропинку, и так их много упало, что, когда я шел весной по этой тропе, под ногами у меня хрустели птичьи скелеты и сапоги по щиколотку, уходили в перо, и было идти тяжело и вязко, будто по мягко проседающему мху.

Но я шел, шел, ослепленный слезами, и не мог проклинать, а молил каким-то полузабытым отрывком из старой молитвы, себя, детей своих, всех людей, таких беззаботных и жестоких: «Боже, милосердия ми воздаждь... и милосердия ми воздаждь... и милосердия...»