У меня тогда в голове была ужасная путаница. а)Какими членами предложения являются имена существительные?Дать характеристику предложеню. Надписать

напоминает летящую стрелуу. А)1. Б)2. В)3. Г) Нет такого предложения.

связи,прослеживаемые учеными в материальном и духовном мире,описываются научным языком.(4)... устная,разговорная речь для этого не годится: невозможно передавать из уст в уста синтаксически громоздкие тексты, насыщенные терминологией и сложные в смысловом отношении.


1.какое из приведенных ниже слов (сочетаний слов) должно быть на месте пропуска в четвертом предложении текста?
1)А 2)Хотя 3)Прежде всего 4)Наоборот

2.Какое сочетание слов является грамматической основой в третьем предложении текста?
1)связи описываются языком 2)связи в мире описываются 3)связи описываются 4)связи описываются научным языком

3.Укажите верную характеристику четвертого предложения текста:
1)сложносочиненное:2)сложноподчиненное:3)простое осложненное:4)сложное бессоюзное


4.Укажите правильную морфологическую характеристику слова СИНТАКСИЧЕСКИ из четвертого предложения текста:
1)краткое прилагательное 2)деепричастие 3)наречие 4)краткое причастие

5.Укажите значение слова КОММУНИКАЦИЯ во втором предложении:
1)сообщение или передача средствами языка содержания высказывания 2)процесс отправления электронного сообщения 3)трубопровод 4)мышление


6.В каком варианте ответа правильно указаны все цифры, на мете которых пишется одна буква Н?
Уценё(1)ая вещица была прода(2)а почти даром, а её бывший владелец,даже не заходя в гости(3)ицу, отправился на вокзал.
1)1 2)2 3)2,3 4)1,2,3

должна вобрать в себя все лучшее, что завоевано и выстрадано всеми предшествующими духовными исканиями человечества, и обогатить эту сокровищницу. Остановитесь, видя чужое горе и чужую обиду! Заповедь «Человек человеку друг, товарищ и брат» ни в коем случае не должна оставаться механически повторяемой фразой. Выполняя эту заповедь, мы поступаем в соответствии и со своей совестью, и с непреложным нравственным законом. Но как быть с теми, кто тысячу раз слышал: «Остановись перед чужой бедой», десятки раз сам произносил эти слова, а действовал и действует вопреки им? Есть случаи, когда бесполезно стыдить и уговаривать, лучше просто заставлять. Если гражданин видит опасность, угрожающую другим людям, он обязан сделать все, что может, чтобы эта опасность была устранена. Бездействие – преступление. Если не юридическое, то моральное. Вот житейский пример. ...Мартовский гололед. Десятки метров тротуара накатаны так, что па них можно проводить соревнования по конькобежному спорту. Обойти опасный каток нельзя. Путь преграждают высокие обледенелые сугробы. К подъезду со страшным напряжением идут немолодые люди, некоторые с палочками, один – на костылях. Человек на костылях мрачно шутит: «Все удобства! Сломаю вторую ногу, мне тут же и рентген сделают, и в гипс! На месте!» «Каток» на тротуаре – перед входом в большую ведомственную поликлинику. Опасный для здоровых, он вдвойне и втройне опасен для больных. Они идут в поликлинику за помощью, а рискуют у входа сломать себе шею. Я вошел в поликлинику, к которой никакого отношения не имею, обратился в регистратуру и попытался рассказать о том, что творится перед входом. На меня накричали. Затем прозвучал риторический вопрос: – Вы что хотите, чтобы мы бросили больных и пошли лед скалывать?! Иду к главврачу и слышу то же самое: – Вы что хотите, чтобы я бросил больных и пошел лед скалывать? Затем он как дважды два четыре доказывает мне, что по закону будет нести ответственность только в том случае, если посетитель подведомственной ему поликлиники сломает ногу, руку, голову – словом, получит травму внутри поликлиники. За то, что происходит у входа в поликлинику, несет ответственность жэк. – Так позвоните в жэк, скажите им... Главный врач видит в моем появлении ущемление своей амбиции. Решительно и недружелюбно дает он мне понять – аудиенция окончена. Врач, который знает, что сейчас, сию минуту, в ста шагах от него может произойти беда, и не желает принять мер, по-моему, не врач. Это человек с дипломом врача. В тех случаях, когда действие или бездействие человека, живущего по принципу «Моя хата с краю...», создают угрозу здоровью, тем более жизни сограждан, мало убеждать – надо принуждать, недостаточно рассказывать – надо наказывать. Среди многих писем меня особенно тронули те, в которых люди пишут не о своей собственной беде, хлопочут не о себе или своих ближних (хотя в таких хлопотах нет, разумеется, ничего зазорного). Особенно волнуют письма людей, кому не дает покоя, что где-то, порой далеко, обойден вниманием, заботой человек, который не напоминает о себе. Не умеет или не хочет. И тогда находятся те, кто чужую беду воспринимают как свою. И не просто сочувствуют. Их сочувствие становится действием. Сострадание – активный помощник. Но как быть с теми, кто не видит, не слышит, не чувствует, когда больно и плохо другому? Постороннему, какими они считают всех, кроме себя, да, может быть, своей семьи, к которой, впрочем, тоже часто равнодушны. Как помочь и тем, кто страдает от равнодушия, и самим равнодушным? С самого детства воспитывать – прежде всего самого себя – так, чтобы отзываться на чужую беду и спешить на помощь тому, кто в беде. И ни в жизни, ни в педагогике, ни в искусстве не считать сочувствие размагничивающей чувствительностью, чуждой нам сентиментальностью. Сочувствие – великая человеческая способность и потребность, благо и долг.

стремясь решить их в духе нашей морали, которая должна вобрать в себя все лучшее, что завоевано и выстрадано всеми предшествующими духовными исканиями человечества, и обогатить эту сокровищницу.

Остановитесь, видя чужое горе и чужую обиду! Заповедь «Человек человеку друг, товарищ и брат» ни в коем случае не должна оставаться механически повторяемой фразой. Выполняя эту заповедь, мы поступаем в соответствии и со своей совестью, и с непреложным нравственным законом. Но как быть с теми, кто тысячу раз слышал: «Остановись перед чужой бедой», десятки раз сам произносил эти слова, а действовал и действует вопреки им? Есть случаи, когда бесполезно стыдить и уговаривать, лучше просто заставлять.

Если гражданин видит опасность, угрожающую другим людям, он обязан сделать все, что может, чтобы эта опасность была устранена. Бездействие – преступление. Если не юридическое, то моральное. Вот житейский пример.

...Мартовский гололед. Десятки метров тротуара накатаны так, что па них можно проводить соревнования по конькобежному спорту.

Обойти опасный каток нельзя. Путь преграждают высокие обледенелые сугробы. К подъезду со страшным напряжением идут немолодые люди, некоторые с палочками, один – на костылях. Человек на костылях мрачно шутит: «Все удобства! Сломаю вторую ногу, мне тут же и рентген сделают, и в гипс! На месте!»

«Каток» на тротуаре – перед входом в большую ведомственную поликлинику. Опасный для здоровых, он вдвойне и втройне опасен для больных. Они идут в поликлинику за помощью, а рискуют у входа сломать себе шею.

Я вошел в поликлинику, к которой никакого отношения не имею, обратился в регистратуру и попытался рассказать о том, что творится перед входом. На меня накричали. Затем прозвучал риторический вопрос:

– Вы что хотите, чтобы мы бросили больных и пошли лед скалывать?!

Иду к главврачу и слышу то же самое:

– Вы что хотите, чтобы я бросил больных и пошел лед скалывать?

Затем он как дважды два четыре доказывает мне, что по закону будет нести ответственность только в том случае, если посетитель подведомственной ему поликлиники сломает ногу, руку, голову – словом, получит травму внутри поликлиники. За то, что происходит у входа в поликлинику, несет ответственность жэк.

– Так позвоните в жэк, скажите им...

Главный врач видит в моем появлении ущемление своей амбиции. Решительно и недружелюбно дает он мне понять – аудиенция окончена.

Врач, который знает, что сейчас, сию минуту, в ста шагах от него может произойти беда, и не желает принять мер, по-моему, не врач. Это человек с дипломом врача.

В тех случаях, когда действие или бездействие человека, живущего по принципу «Моя хата с краю...», создают угрозу здоровью, тем более жизни сограждан, мало убеждать – надо принуждать, недостаточно рассказывать – надо наказывать.

Среди многих писем меня особенно тронули те, в которых люди пишут не о своей собственной беде, хлопочут не о себе или своих ближних (хотя в таких хлопотах нет, разумеется, ничего зазорного). Особенно волнуют письма людей, кому не дает покоя, что где-то, порой далеко, обойден вниманием, заботой человек, который не напоминает о себе. Не умеет или не хочет. И тогда находятся те, кто чужую беду воспринимают как свою. И не просто сочувствуют. Их сочувствие становится действием.

Сострадание – активный помощник.

Но как быть с теми, кто не видит, не слышит, не чувствует, когда больно и плохо другому? Постороннему, какими они считают всех, кроме себя, да, может быть, своей семьи, к которой, впрочем, тоже часто равнодушны. Как помочь и тем, кто страдает от равнодушия, и самим равнодушным?

С самого детства воспитывать – прежде всего самого себя – так, чтобы отзываться на чужую беду и спешить на помощь тому, кто в беде. И ни в жизни, ни в педагогике, ни в искусстве не считать сочувствие размагничивающей чувствительностью, чуждой нам сентиментальностью.

Сочувствие – великая человеческая способность и потребность, благо и долг.

но все же внушал оптимизм насчет перспектив. Она не просто хотела ребенка, она хотела сына, чтобы назвать его именем безвременно ушедшего, горячо любимого отца. Но столкнувшись с шокирующей непорядочностью по отношению к себе со стороны мужа, решила немедля разойтись. Теперь она была даже рада тому, что с рождением ребенка пока ничего не вышло, и начала готовиться к исполнению своего решения. Кому-то из литераторов принадлежат слова: “Каждый месяц природа напоминает женщине о том, что она может стать матерью”. Около двух лет с трепетом ждала “удостоверения” природы о том, что она не из числа тех исключений, которым не дано счастье стать матерью, а ныне... шла к врачу, готовая с полным равнодушием услышать то, что еще недавно доставляло ей неописуемые страдания, – отрицательный ответ на очередной тест о беременности. Но врач, который усердно помогал ей, радостно сообщил об успехе их стараний. Домой она возвращалась в растерянности, раздираемая противоречиями. Однако, все же осознав свершившееся во всей его значительности, дала себе обет приложить все усилия к тому, чтобы ребенок появился на свет и рос в полноценной, благополучной семье. По всем внешним признакам ей предсказывали дочь, но она упорно твердила, что у нее родится сын. И он родился! Крепким, здоровым и красивым! С самого первого прикосновенья его влажных, теплых губ к ее груди она восприняла сына как чудо, явившееся, чтобы стать ей опорой всегда и во всем. Данное ему имя – Виктор – стало не только символом памяти об отце, но и знаком ее побед за счастье сына. С первых лет она растила его как “маленького принца” – с изысканными манерами, почтительным отношением к старшим и представителям прекрасного пола. Ради сына она изощрялась, как могла, чтобы совладать с тираническими и плейбойскими замашками мужа и сохранить семью, дабы не обрекать ребенка на зависть к тем детям, которые живут в полных семьях, что ей приходилось наблюдать среди учащихся в школе, особенно среди мальчиков, живущих без отцов. Компромиссы, уступки помогали внешне создавать в доме атмосферу покоя, что позволяло отнести их семью к категории вполне благополучных. У мужа научная карьера складывалась успешно, и достигнутый им статус профессора для нее был значим прежде всего тем, что создавал благополучные, престижные условия для сына. Она знала, что привлекает внимание мужчин, однако, при гнетущей неудовлетворенности к ней мужа, никто не мог вызвать у нее интереса, так как все ее помыслы и лучшие чувства принадлежали сыну. По единодушному мнению коллег-учителей и учащихся, она была признана одной из самых почитаемых учительниц в известной своими успехами специализированной (с биологическим уклоном) школе, где работала все годы после окончания университета. Сын учился в этой же школе, однако, никто не мог упрекнуть ее в “семейственности”, поскольку Виктор рос настолько ярким, талантливым и усердным, что никому в голову не пришло бы заподозрить ее в использовании для успехов сына своего статуса учительницы. Единственная корысть состояла в том, что мальчик всегда был у нее на глазах, и она знала о нем все. Это позволяло ей высвечивать, обозначать особым смыслом его победы и подставлять плечо при трудностях и неудачах. Виктор почти не знал иных оценок, кроме отличных, совмещая учебу в общеобразовательной школе с посещением музыкальной и спортивной школ. Закончив школу, он поступил на биофак университета, после которого, как лучший из студентов, был оставлен в аспирантуре. Страстно увлекшись наукой, он досрочно защитил диссертацию и был на взлете блестящей научной карьеры в избранной им области биологии. Дружба и привязанность между сыном и матерью вызывали удивление и даже зависть у многих. Они все обсуждали вместе, часто гуляли вдвоем, делились впечатлениями об увиденном и прочитанном, о головокружительных возможностях, связанных с развитием биологии, о его друзьях и отношениях с ними и даже о его влюбленностях. Мать была его лучшим другом, и потому он всегда чувствовал себя защищенным, уверенным в себе, преисполненным чувства собственного достоинства и дружелюбия к окружающим. “Может, и правильно, что не пошла в науку, отказалась от аспирантуры после университета, – иногда рассуждала она молча, – я чувствую неисчерпаемые возможности свои именно в качестве педагога. У меня – именно педагогический талант, данный мне от бога, и мои ученики, и прежде всего мой сын – тому подтверждение!” Напишите пожалуйста сочинение по этому тексту