Пословицы чтоб слова были на окончание (ого) и (его)

не всегда

хочется отправляться в далекие края — желательно видеть красоту каждый

день в собственном доме.

(3) Ради домашней красоты мы идем на денежные жертвы: покупаем

французские обои или турецкий ковер , вешаем чешскую люстру, привозим из

турпоездки разные сувениры . (4) Но вот что огорчительно: испытывая

пламенную любовь к иностранной красоте , мы слишком часто выкидываем из

дома то старье, которое через три -четыре десятка лет станет уже не рухлядью,

а вещью в стиле ретро .

(5) Друг рассказывал : как -то раз знакомые зашли в гости и увидели у него

дома керосиновую лампу и медный самовар , еще дореволюционный .

(6) Кто - то восхищенно причмокнул :

(7) — Ишь ты! (8) Где достал?

(9) А друг постеснялся в ответ сказать правду … (10) Потому что не достал

– нашел вещи на свалке несколько лет назад .

(11) Мы, люди, стареем довольно быстро – не так уж долог человеческий

век . (12) Но нас окружает множество вещей , которые старятся и уходят из

жизни еще быстрее нас. (13) Ну-ка постарайтесь вспомнить вещи вашего

детства, что ушли в историю , и если вернутся оттуда, то лишь в качестве

мудрых и полезных украшений наших квартир .

(14) Я , например , учился писать ручкой с перышком, а чернила носил в

замечательной посудине – чернильнице- невыливайке. (15) Помнится, редкие

в ту пору иностранцы спрашивали , где можно купить « русский компьютер» —

счеты . (16) Говорили, что на этом агрегате наши чиновники подсчитывали

даже государственный бюджет .

(17) Когда мы жили в коммуналке , под потолком у нас висел

оранжевый абажур, может , даже шелковый , который вручную смастерила

мама. (18) Абажур был огромным , но невесомым — материал был туго

натянут на обычную проволоку . (19) Он казался нам маленьким домашним

солнышком . (20) И как же уютно становилось в комнате , когда зажигали свет !

(21) А у кого сейчас найдется чудом уцелевшая старинная прялка?

(22) Сколько их нашло свой конец в беленых печках и скромных буржуйках в

морозные российские зимы !

(23) Я назвал предметы не слишком далекой старины мудрыми и

полезными. (24) Вот почему. (25) Нас когда -то в школе учили , что

прошлое страны – это войны, сухопутные и морские сражения , царские

указы, боярские интриги , крестья нские восстания и победные революции.

(26) Отчасти все это верно . (27) Но ведь помимо торжественной

государственной ис тории была еще иная, не менее значимая история наших

семей — частная жизнь прабабушек и прадедушек . (28) Их ежедневная борьба

за существование. (29) Их бытовая смекалка, реализованная во множестве

привычных для людей того времени вещей .

(30) К сожалению, до нас пока еще не дошла одна важная мысль . (31) И в

наших современных, вполне комфортабельных городских жилищах стоит

хранить вещественную память о наших папах , мамах , дедушках , бабушках и

более далеких предках . (32) О тех людях , которые вопреки всем властям , и

отечественным, и чужеземным , сберегли и передали нам тоненькую свечечку

жизни .

(По Л . А . Жуховицкому*)

городе, на большом авиационном заводе.Шла вторая весна войны, и, надо полагать, авиационному заводу хватало забот помимо того, чтобы путаться с желторотыми практикантами. И тут подтвердилась лишний раз древняя мудрость: праздность является матерью всех пороков. Если бы мы, отстояв свою смену, усталые, пусть даже трижды голодные, приходили в заводскую столовую вместе с рабочими, садились с ними за столики, обедали, разговаривая о нашей же работе и чувствуя себя равными среди равных, нам, я уверен, и в голову не пришло бы сделать то, что мы сделали однажды. Известно, что подростки - самый прожорливый народ. Значит, мы еще не вышли из подростков, если могли бы, так нам казалось, есть беспрерывно с утра до вечера. Но увы!.. С завтраком мы справлялись очень быстро, с обедом - тоже (если не считать задержек из-за подавальщиц), а ужин... Ужинать нам не приходилось вовсе, ибо все, что можно было съесть, мы съедали гораздо раньше. И вот как-то после обеда Яшка Звонарев вынул из кармана измятый талончик-такой же,по какким нам выдавали хлеб. -На полу подобрал.Таких из одного листа тысячу нарезать можно.Однако - хлеб! В этой бумажке содержится двести граммов хлеба.Азнаете что... У нас будет куча хлеба, братцы, вот смотрите... - С этими словами Яшка нарисовал на ладони чернилами: "13 июня 1942 года", дал чернилам высохнуть, подышал на них, как дышат в канцелярии на печать, и приложил к бумаге. На бумаге обозначились цифры и буквы. Но были они бледные, а кроме того, читались наоборот. Однажды Генка Серов ничего не говоря, вышел и пропадал около двух часов. Появился он загадочно сияющий и положил на стол приспособление, при помощи которого в кинотеатрах ставят на билеты число, месяц и год.С помощью этого приспособления мы напечатали целую гору талончиков,неотличимых от тех,которые нам выдавали в заводской столовой. Когда мы пришли в столовую,Яшка обвёл всех тревожным взглядом. -Рискуем? После не жалеть. -Клади, - ответил за всех Генка Серов. Подавальщица - черноглазая, бледная, худая девушка - смахнула все наши билетики к себе на поднос и исчезла. Мы переглянулись еще раз, и каждый, наверно, в лице другого прочитал тревогу. Нет,мы не думали о том, с кого спросится за четыре килограмма хлеба, которые мы сейчас получим: с этой черноглазой и как бы полупрозрачной девушки, или с раздатчицы, пожилой женщины с какой-то устойчивой усталостью в глазах.Не думали мы и о том, что, может быть, этих четырех килограммов не хватит двадцати рабочим, отстоявшим у станка десять или двенадцать часов. Но зато впервые мы задумались о том, что будет с нами самими, если нас неожиданно разоблачат. Я вдруг явственно увидел, что наснемедленно исключат из техникума.Мало того, нас, конечно, по законам военного времени, будут судить. Много не дадут, но даже одного года в лагерях достаточно для того, чтобы переломалась и на десятки лет вперед вылетела из колеи вся жизнь. Вот движения девушки замедлились. Она снова начала перебирать все бумажки. Раздатчица, пожилая, усталая женщина, вместе с ней наклонилась над бумажками. Они перебрали их раз; начали перебирать снова, - видимо, тщательно пересчитывали. Потом раздатчица что-то спросила у девушки. Девушка кивнула головой в нашу сторону, и раздатчица стала искать глазами нас, и нашла, и долго смотрела на нас, как бы обдумывая. Как теперь все будет дальше? Наверно, раздатчица сейчас уйдет куда-нибудь в задние комнаты и позвонит по телефону.Ну точно! Раздатчица вытерла руки полотенцем и уходит. Вместо нее на раздаче появляется подмена - другая, тоже пожилая и тоже усталая женщина.А черноглазая как ни в чем не бывало ставит на большой деревянный поднос тарелки с супами и кашами, а также тарелку с хлебом. Хлеба на тарелке восемьсот граммов.На тарелке с хлебом, на дне, под аккуратными черными ломтиками лежат наши талончики. Прежняя раздатчица снова появилась в окне. Но мы не смотрели в ее сторону. Нам стыдно. Мы, обжигаясь, не разбирая вкуса, съедаем гороховый суп, обжигаясь, глотаем безвкусную саговую кашу... Только сейчас, спустя двадцать лет, я подумал о том, что мы ушли тогда из столовой, не сказав спасибо ни черноглазой девушке-подавальщице, ни пожилой женщине на раздаче, с безнадежно усталыми, военного времени глазами.