шутливый рассказ с корнем пол и полу

Не знаю, кто из великих сказал, что более всего следует презирать слабость. А может, никто этого не говорил, потому что истина эта слишком очевидна, чтобы ее отливать в какой-то ажурный афоризм. Ведь и в самом деле множество людей подличают, обманывают, ведут бесчестную игру вовсе не для того, чтобы добиться какой-то личной выгоды. Нет, чаще всего подлецами нас делает слабость: вроде бы не хотел человек ничего плохого делать, даже напротив, хотел помочь, желал проявить свое благородство и бескорыстие, а не получилось, не хватило сил. Вот и вышло, что он не помог, обманул, бросил, предал…Мне все вспоминаются многочисленные сказания про рыцарей, которые спасали несчастных царевен от чудовищ. В реальности чаще бывает по-другому. Пообещает иной благородный рыцарь бедной девушке, что не даст ее в обиду, а когда увидит огнедышащего дракона, когда услышит его хриплый рев, вся книжная героика мигом вылетит из его трясущейся душонки – и только и видели вы этого горе-змееборца.Я спешил на лекции. На остановке увидел худенькую девушку, которая несла большую хозяйственную сумку.- Девушка, вам помочь) – спросил я. Девушка остановилась, чтобы перехватить сумку другой рукой, и сделала какое-то усталое движение головой, которое можно было принять и за нерешительный отказ, и за робкое согласие. Без лишних слов я выхватил у нее сумку и, подбросив ее, бодро спросил:- Куда вам?-Седьмая Радиальная! Там у меня бабушка живет!С центральной улицы мы свернули в проулок, где начинался частный сектор. Одноэтажные лачужки беспорядочно рассыпались замысловатыми концентрическими кругами, и попавшему сюда человеку выбраться было труднее, чем из Критского лабиринта. Один дом располагался на Девятой Радиальной, а другой рядом с ним, почему-то считался на Двенадцатой. Прохожие, когда мы их спрашивали, посылали нас то в одну сторону, то в другую. Кто-то качал головой, посмеиваясь над нелепостью нашей просьбы – найти нужный адрес в этом бесформенном нагромождении жилья. Сумка между тем довольно ощутимо тянула книзу. Я то и дело менял руки.-Девушка, там у вас кирпичи?- Нет, там картошка. Я бабушке привезла из деревни…Господи, эти деревенские чудаки… Картошку в сумке возить… Она на рынке пять рублей стоит… Меня постепенно слала раздражать ее кукольная миловидность, ее вздернутый носик и какая-то детская беззащитность. Кто же это чадо в чужой город отправил, к тому же с сумкой размером с багажно-почтовый вагон?Мы ходили уже почти час, мои руки повисли, ощутимо болели ноги, но нужного адреса все не было. Просто так бросить девчонку было стыдно, но и рыскать по этому трущобному хаосу я тоже больше не мог. Девушка тоже тяготилась тем, что ввязала меня в эти бесконечные странствия. Она робко спросила: «Давайте я понесу сама. Вы идите!» Этот испуганно-тревожный голос выводил меня из себя.Когда мы оказались на какой-то Четырнадцатой Радиальной, я не выдержал:- Да что это за город идиотов?! Кто эти улицы планировал? В тайге скорее иголку найдешь, чем здесь нужный адрес…Я поставил сумку и, уже не скрывая усталой злости, неприязненно посмотрел на девушку. Она, как бы соглашаясь со мной, кивнула и потерла лоб белой ладошкой.- Постой здесь! Я спрошу у кого-нибудь! – сказал я и направился через дорогу к женщине, которая возилась с цветами в палисаднике. Ничего не узнав от нее, я пошел дальше. Но во дворах никого не было, я пересек улицу, потом еще один проулок… А потом пошел в университет.Я сходил на лекции, посидел в библиотеке, только вечером вспомнил о забытой мною где-то в лабиринте домов девушке. Мне вдруг почудилось, что она, прикованная к тяжелой сумке, до сих пор стоит и с надеждой высматривает меня. А может, она поняла, что я уже не вернусь, но, парализованная страхом, не может двинуться с места. И все-таки моя плачущая совесть ругала меня не за то, что я бросил девушку, а за то, что там, на остановке, не прошел мимо нее, впутался в это непосильное для себя дело.