Полют или полят сорняки?

Образован_ость и высокое инт_л_ектуальное развитие это как раз и суть естес_ве_ные состояния человека а н_веж_ство (не)инт_л_игентность состояния (не)нормальные для человека. Н_веж_ство или (полу) знайство это почти болезнь. И док_зать это легко могут физ_ологи.

В самом деле человеческий мозг устро_н с огромным «запасом». Даже народы с наиболее отсталым образованием имеют мозг «на три Оксфордских ун_в_рситета». Думают иначе только р_с_исты. А всякий орган который работает не в полную силу оказывает_ся в (не) нормальном пол_жени_ ослаб_вает атр_фируется «забол_вает». При этом забол_вание мозга пер_кидывается прежде всего в нравстве_ную область.

Возможна ли такая проблема: парадоксальность современной жизни?
(1)В те отдалённые преж­ние вре­ме­на при­бли­зи­тель­но на том же уров­не рас­па­да ци­ви­ли­за­ций, какой мы на­блю­да­ем сей­час, су­ро­вые об­ли­ча­ю­щие про­ро­ки за­рож­да­лись в на­ро­дах, и потом босые, про­сто­во­ло­сые идеи раз­гне­ван­но, с мечом и фа­ке­лом в руках, вры­ва­лись в дей­стви­тель­ность, чтобы про­из­ве­сти не­об­хо­ди­мую са­ни­тар­ную чист­ку. (2)При­ро­да слиш­ком много по­тра­ти­ла на­дежд и уси­лий на че­ло­ве­ка, чтобы так за­про­сто и по-со­ба­чьи дать ему уме­реть. (3)По­след­ний век ма­ши­на ци­ви­ли­за­ции ра­бо­та­ла на кри­ти­че­ских ско­ро­стях с риском смер­тель­ной пе­ре­груз­ки. (4)Всё силь­нее об­жи­га­ла ды­ха­ние взве­шен­ная в воз­ду­хе пыль нрав­ствен­но­го из­но­са.
(5)Ка­за­лось бы, у наших со­вре­мен­ни­ков нет ос­но­ва­ний для осо­бо­го пес­си­миз­ма. (6)Ведь всё так пла­но­мер­но дви­жет­ся во­круг. (7)Про­гресс на­хо­дит­ся в доб­ром здра­вии и рвётся вперёд на всём скаку. (8)Свер­ка­ют пе­ре­пол­нен­ные то­ва­ра­ми вит­ри­ны, по ули­цам дви­жут­ся по­то­ки про­хо­жих, ту­ри­стов, вся­ких наи­со­вре­мен­ней­ших ав­то­мо­би­лей. (9)Воз­душ­ные лай­не­ры за сутки пре­одо­ле­ва­ют рас­сто­я­ния, на ко­то­рые Марко Поло и Афа­на­сию Ни­ки­ти­ну по­тре­бо­ва­лось по три года. (10)Весь мир окле­ен увле­ка­тель­ны­ми афи­ша­ми, при­зы­ва­ю­щи­ми с по­мо­щью раз­ных средств не­за­мет­но ско­ро­тать скуку жизни. (11)Му­зеев уже не хва­та­ет для пе­ре­до­вых про­из­ве­де­ний ис­кус­ства, а пыт­ли­вые науки с чрез­вы­чай­ным ко­эф­фи­ци­ен­том по­лез­но­го дей­ствия про­щу­пы­ва­ют окру­жа­ю­щую не­из­вест­ность, дабы из­влечь от­ту­да поль­зу для даль­ней­ших удо­воль­ствий. (12)У каж­до­го в руках ди­ко­вин­ные при­бо­ры, поз­во­ля­ю­щие об­щать­ся чуть ли не с Се­вер­ным по­лю­сом, ко­то­рые на­ве­ли бы ужас на наших ни­че­го не смыс­лив­ших в тех­ни­ке пред­ков.
(13)Но по­смот­ри­те, как дро­жат стрел­ки ма­но­мет­ров, опре­де­ля­ю­щих ду­хов­ное бла­го­по­лу­чие в мире, как сте­лет­ся го­ре­лый чад от пе­ре­гре­тых под но­га­ми, пе­ре­на­пряжённых про­во­дов, как об­жи­га­ет лицо не в меру рас­калённый воз­дух, какие по­до­зри­тель­ные гулы пол­зут по земле не толь­ко от про­буж­де­ния ма­те­ри­ков или за­рож­де­ния но­ва­тор­ских идей, но и ещё от чего-то… (14)Нечто по­доб­ное ис­пы­ты­ва­ешь во сне, когда, под­крав­шись к двери, слы­шишь за нею скрыт­ное, за­та­ив­ше­е­ся ды­ха­ние ка­ко­го-то не­опи­су­е­мо­го су­ще­ства, ко­то­рое толь­ко и ждёт мо­мен­та вста­вить ко­ле­но, чуть при­от­кро­ет­ся малая щёлка, и во­рвать­ся к тебе в тёплое, об­жи­тое жильё.
(15)Такое впе­чат­ле­ние, что че­ло­ве­че­ство при­бли­зи­лось к фи­на­лу от­пу­щен­ной ему скром­ной веч­но­сти. (16)А наука, с раз­бе­гу про­бив­шись сквозь ну­ле­вую фазу вре­ме­ни и фи­зи­че­ско­го бытия, ворвётся в иное, ещё не осво­ен­ное ма­те­ма­ти­че­ское про­стран­ство с пе­ре­но­сом туда ин­тел­лек­ту­аль­ной сто­ли­цы ми­ро­зда­ния. (17)Оче­вид­ный те­перь крах вче­раш­ней эры за­вер­шит­ся не­ми­ну­е­мым пе­ре­смот­ром пе­чаль­но не оправ­дав­шей себя пар­но­сти Добра и Зла.
(18)Зна­ние по­мо­га­ет за­гля­нуть в без­дну, но не со­дер­жит ука­за­ний, как не со­рвать­ся в неё. (19)Самый же про­гресс сле­ду­ет упо­до­бить го­ре­нию бик­фор­до­ва шнура: сча­стье наше в том и со­сто­ит, что не видно, как мало оста­лось до за­ря­да.


(По Л. М. Лео­но­ву*))
* Лео­нид Мак­си­мо­вич Лео­нов (1899–1994 гг.) — рус­ский со­вет­ский пи­са­тель.

автор(гонка) птица(ферма) кони(завод) овощи(хранилище) луна(ход) ТЮЗ,РФ,вуз (везде) ход,северо(запад) Франк-фурт-(на)-Одере,пол(яблока) зло(магазин)

догадки, много страшнее, чем даже плен Родиона или его смертельное ранение. (2)– Да нет же, тут другое совсем, – содрогнулась Поля и, отвернувшись к стенке, вынула из-под подушки смятый, зачитанный треугольничек. (3)Впоследствии Варя стыдилась своих начальных предположений. (4)Хотя редкие транзитные эшелоны не задерживались в Москве, но вокзалы находились поблизости, и Родиону был известен Полин адрес. (5)Конечно, командование могло и не разрешить солдату отлучки из эшелона в Благовещенский тупичок, тогда почему же хоть открытки не черкнул своей-то, любимой-то, проездом в действующую армию?.. (6)Итак, это была его первая фронтовая весточка с более чем двухнедельным запозданием. (7)Во всяком случае, сейчас выяснится, с какими мыслями он отправлялся на войну. (8)Варя нетерпеливо развернула листок, весь проткнутый карандашом, – видно, писалось на колене. (9)Пришлось к лампе подойти, чтобы разобрать тусклые, полузаконченные строки. (10)Варя сразу наткнулась на главное место. (11)«Пожалуй, единственная причина, дорогая моя, почему молчал всё это время, – негде было пристроиться, – кратко, с неожиданной полнотой и прямолинейно, как на исповеди, писал Родион. (12)– Мы всё отступаем пока, день и ночь отступаем, занимаем более выгодные оборонительные рубежи, как говорится в сводках. (13)Я очень болел к тому же, да и теперь не совсем ещё оправился: хуже любой контузии моя болезнь. (14)Самое горькое – то, что сам я вполне здоров, весь целый, нет пока на мне ни единой царапины. (15)Сожги это письмо, тебе одной на всём свете могу я рассказать про это, – Варя перевернула страничку. (16)Происшествие случилось в одной русской деревне, которую наша часть проходила в отступлении. (17)Я шёл последним в роте... а может, и во всей армии последним. (18)Перед нами на дороге встала местная девочка лет девяти, совсем ребёнок, видимо, на школьной скамье приученная любить Красную Армию... (19)Конечно, она не очень разбиралась в стратегической обстановке. (20)Она подбежала к нам с полевыми цветами, и, так случилось, они достались мне. (21)У неё были такие пытливые, вопросительные глаза – на солнце полуденное в тысячу раз легче глядеть, но я заставил себя взять букетик, потому что я не трус, матерью моей клянусь тебе, Поленька, что я не трус. (22)Зажмурился, а принял его у неё, покидаемой на милость врага... (23)С тех пор держу тот засохший веничек постоянно при себе, на теле моём, словно огонь за пазухой ношу, велю его в могилу положить на себя, если что случится. (24)Я-то думал, семь раз кровью обольюсь, прежде чем мужчинойстану, а вот как оно происходит, всухую… и это купель зрелости! – (25)Дальше две строчки попались вовсе неразборчивые. – (26)И не знаю, Поленька, хватит ли всей моей жизни тот подарок оплатить...» (27)– Да, он очень вырос, твой Родион, ты права... – складывая письмо, сказала Варя, потому что при подобном строе мыслей вряд ли этот солдат оказался бы способен на какой-либо предосудительный поступок. (28)Обнявшись, подружки слушали шелест дождя и редкие, затухающие гудки автомашин. (29)Темой беседы служили события истекшего дня: открывшаяся на центральной площади выставка трофейных самолётов, незасыпанная воронка на улице Весёлых, как они уже привыкли её называть в обиходе между собой, Гастелло, чей самозабвенный подвиг прогремел в те дни на всю страну.