Этот оттенок находит себе отзвук в более глухом, зелёном тоне занавеса в глубине. Тут нужна запятая?

1)голова,идти,нестись,хихикать,вещать,ораторствовать,великий,топать,башка,бежать,лицо,красивый,лик,разглагольствовать,болтать,говорить,смеяться,хохотать,ребёнок,дитя,малыш
2)Стена,беготня,далеко лозунг,экономика,строитель,монолог,вертлявый,земля,приверженец,работяга,дармоед,зубрила,грядущий,огорошить,телевизор,здесь,уста,диалог,добряк,кудесник,звезда,растяпа,сползать,морской,глазеть,мурава,трава,волшебник.

Вы идете медленным шагом по дороге из Михайловского в Тригорское, Савкино, Пушкинские Горы, по дороге, которой часто хаживал Пушкин…

Сейчас самый тихий месяц года — август. Кругом ни звука, разве что негромкий гул машины у Сороти, выбрасывающей на луга, что у деревни Дедовцы. За вами следует печальный запах осени, сырой земли, прибрежных сосен и можжевельника, густой запах озерной воды.

Над озером летящие стаи диких уток собираются в большие стада, готовятся к скорому отлету из Михайловского в теплые края…

Есть какая-то особенная прелесть в водах Михайловского. Все водоемы такие разные — пруд на аллее Керн, черный Ганнибалов пруд, пруд во фруктовом саду Михайловского… У каждого из них свои тайны, легенды, сказки, загадки.

Всю эту земную красу любил Пушкин, всем этим любуетесь и вы, когда приходите под сказочную сень Михайловских рощ.

написать сочинение "ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЕ НА УЛИЦЕ"
СРОЧНО ПОМОГИТЕ!

доказываю ей обратно,что в это предлог,но это не означает,что это уже не является словом,помогите пожалуйста)

Александровна, не заметили его волнения: голубые глаза Алексея Александровича потускнели и вообще уже почти никогда не улыбались в последние годы, а в его большой лоб глубокой бороздой врезалась какая-то беспо­койная, напряжённая мысль — на многострадальные печали России его сердце не могло не откликнуться и не болеть.

...Он просто не находил себе места. Правда, никто из домашних не заметили его волнения: голубые глаза Алексея Александровича потускнели и вообще уже почти никогда не улыбались в последние годы, а в его большой лоб глубокой бороздой врезалась какая-то беспо¬койная, напряжённая мысль — на многострадальные печали России его сердце не могло не откликнуться и не болеть. — Я только что получил вашу записку, Алексей Александ¬рович. У вас что-то случилось? — с порога начал запыхавший¬ся молодой человек, студент-второкурсник Павел Евдокимов. — Случилось не только у меня — у всех у нас в университе¬те. Я сегодня узнал, что большое число студентов за неуплату приказом ректора увольняется. И это, вы понимаете, в такой момент! Они через полтора месяца заканчивают учение, а те¬перь должны лишиться дипломов! Так нельзя оставить! Нужно их спасти. Необходимо внести за них 2000 рублей... Вас ректор знает и хорошо к вам относится. Я прошу немедля отправиться к нему и упросить, умолить его под честное слово не давать хо¬да приказу об увольнении студентов! Сегодня что у нас? До сле¬дующего понедельника, когда эти деньги будут внесены... — Кто же их внесёт?.. Такая сумма. —Я все обдумал. Идите скорее к ректору. Только не назы¬вайте ни в коем случае моего имени. Сообщите ректору, что эти деньги будут доставлены ему через вас от одного лица, пожелавшего остаться неизвестным! Разговор с ректором был краток. Что более подействовало на ректора Санкт-Петербургского университета — уверенность ли студента в том, о чём он говорил, или догадка, о каком неизвестном человеке шла речь? В университете распространились прямо-таки почти невероятные слухи о пришедшем менее года назад на историко-филологиче¬ский факультет академике, который бескорыстно и безвозмезд¬но помогал студентам в их бедах: то устраивал кого-либо из них на квартиру, то навещал заболевшего в больнице, снабжал лекарствами, покупая их в аптеке, то кому-то оказывал денеж¬ную помощь, то лаской и любовью рассеивал чье-то горе. Что более подействовало на ректора — сказать, наверное, трудно, но он дал студенту твердое обещание задержать до понедельника приказ об увольнении студентов. Узнав о заверении ректора, Алексей Александрович обнял юношу, молча пожал ему руку и понемногу стал успокаивать¬ся. В тот же день он телеграфировал управляющему имением в село Губаревку Саратовской губернии срочно продать часть ле¬са и выслать на его имя 2000 рублей. Всю последующую неде¬лю оба «заговорщика» волновались — каждый по-своему. Точ¬но в срок, в последний понедельник марта 1909 года, деньги были вручены П. Евдокимовым ректору университета. — Поблагодарите сердечно от меня этого неизвестного благо¬родного человека,— сказал с волнением ректор. Этим «неизвестным человеком» оказался к тому времени уже широко известный в научных филологических кругах Европы академик, профессор Петербургского университета, выдающий¬ся русский ученый Алексей Александрович Шахматов— языко¬вед, историк, этнограф, фольклорист, историк русского летопи¬сания. Решения и объяснения esmiruch отличник Отметить как нарушение Спасибо (2) никто из домашних и даже жена, Наталья Александровна, не заметили волнения Алексея Александровича. На многострадальные печали России его сердце не могло не откликнуться и не болеть. — Я только что получил вашу записку, Алексей Александрович. У вас что-то случилось? — с порога начал запыхавший¬ся молодой человек, студент-второкурсник Павел Евдокимов. — Случилось не только у меня — у всех у нас в университе¬те. Я сегодня узнал, что большое число студентов за неуплату приказом ректора увольняется. И это, вы понимаете, в такой момент! Они через полтора месяца заканчивают учение, а теперь должны лишиться дипломов! Так нельзя оставить! Нужно их спасти.Необходимо внести за них 2000 рублей...Идите скорее к ректору. Только не называйте ни в коем случае моего имени.Разговор с ректором был краток.В университете распространились прямо-таки почти невероятные слухи о академике, который бескорыстно и безвозмездно помогал студентам в их бедах.Ректор дал студенту твердое обещание задержать до понедельника приказ об увольнении студентов.Точно в срок, в последний понедельник марта 1909 года, деньги были вручены П. Евдокимовым ректору университета.— Поблагодарите сердечно от меня этого неизвестного благо¬родного человека,— сказал с волнением ректор. Этим «неизвестным человеком» оказался к тому времени уже широко известный в научных филологических кругах Европы академик, профессор Петербургского университета, выдающийся русский ученый Алексей Александрович Шахматов— языковед, историк, этнограф, фольклорист, историк русского летописания.

...Он просто не находил себе места. Правда, никто из домаш¬них и даже жена, Наталья Александровна, не заметили его волнения: голубые глаза Алексея Александровича потускнели и вообще уже почти никогда не улыбались в последние годы, а в его большой лоб глубокой бороздой врезалась какая-то беспо¬койная, напряжённая мысль — на многострадальные печали России его сердце не могло не откликнуться и не болеть. — Я только что получил вашу записку, Алексей Александ¬рович. У вас что-то случилось? — с порога начал запыхавший¬ся молодой человек, студент-второкурсник Павел Евдокимов. — Случилось не только у меня — у всех у нас в университе¬те. Я сегодня узнал, что большое число студентов за неуплату приказом ректора увольняется. И это, вы понимаете, в такой момент! Они через полтора месяца заканчивают учение, а те¬перь должны лишиться дипломов! Так нельзя оставить! Нужно их спасти. Необходимо внести за них 2000 рублей... Вас ректор знает и хорошо к вам относится. Я прошу немедля отправиться к нему и упросить, умолить его под честное слово не давать хо¬да приказу об увольнении студентов! Сегодня что у нас? До сле¬дующего понедельника, когда эти деньги будут внесены... — Кто же их внесёт?.. Такая сумма. —Я все обдумал. Идите скорее к ректору. Только не назы¬вайте ни в коем случае моего имени. Сообщите ректору, что эти деньги будут доставлены ему через вас от одного лица, пожелавшего остаться неизвестным! Разговор с ректором был краток. Что более подействовало на ректора Санкт-Петербургского университета — уверенность ли студента в том, о чём он говорил, или догадка, о каком неизвестном человеке шла речь? В университете распространились прямо-таки почти невероятные слухи о пришедшем менее года назад на историко-филологиче¬ский факультет академике, который бескорыстно и безвозмезд¬но помогал студентам в их бедах: то устраивал кого-либо из них на квартиру, то навещал заболевшего в больнице, снабжал лекарствами, покупая их в аптеке, то кому-то оказывал денеж¬ную помощь, то лаской и любовью рассеивал чье-то горе. Что более подействовало на ректора — сказать, наверное, трудно, но он дал студенту твердое обещание задержать до понедельника приказ об увольнении студентов. Узнав о заверении ректора, Алексей Александрович обнял юношу, молча пожал ему руку и понемногу стал успокаивать¬ся. В тот же день он телеграфировал управляющему имением в село Губаревку Саратовской губернии срочно продать часть ле¬са и выслать на его имя 2000 рублей. Всю последующую неде¬лю оба «заговорщика» волновались — каждый по-своему. Точ¬но в срок, в последний понедельник марта 1909 года, деньги были вручены П. Евдокимовым ректору университета. — Поблагодарите сердечно от меня этого неизвестного благо¬родного человека,— сказал с волнением ректор. Этим «неизвестным человеком» оказался к тому времени уже широко известный в научных филологических кругах Европы академик, профессор Петербургского университета, выдающий¬ся русский ученый Алексей Александрович Шахматов— языко¬вед, историк, этнограф, фольклорист, историк русского летопи¬сания.

..Он просто не находил себе места. Правда, никто из
домаш­них и даже жена, Наталья Александровна, не заметили его волнения:
голубые глаза Алексея Александровича потускнели и вообще уже почти
никогда не улыбались в последние годы, а в его большой лоб глубокой
бороздой врезалась какая-то беспо­койная, напряжённая мысль — на
многострадальные печали России его сердце не могло не откликнуться и не
болеть.

Я только что получил вашу записку, Алексей Александ­рович. У вас
что-то случилось? — с порога начал запыхавший­ся молодой человек,
студент-второкурсник Павел Евдокимов.

Случилось не только у меня — у всех у нас в университе­те. Я сегодня
узнал, что большое число студентов за неуплату приказом ректора
увольняется. И это, вы понимаете, в такой момент! Они через полтора
месяца заканчивают учение, а те­перь должны лишиться дипломов! Так
нельзя оставить! Нужно их спасти. Необходимо внести за них 2000
рублей... Вас ректор знает и хорошо к вам относится. Я прошу немедля
отправиться к нему и упросить, умолить его под честное слово не давать
хо­да приказу об увольнении студентов! Сегодня что у нас? До сле­дующего
понедельника, когда эти деньги будут внесены...

Кто же их внесёт?.. Такая сумма.

—Я все обдумал. Идите скорее к ректору. Только не
назы­вайте ни в коем случае моего имени. Сообщите ректору, что эти
деньги будут доставлены ему через вас от одного лица, пожелавшего
остаться неизвестным!

Разговор с ректором был краток.

Что
более подействовало на ректора Санкт-Петербургского университета —
уверенность ли студента в том, о чём он говорил, или догадка, о каком
неизвестном человеке шла речь? В университете распространились
прямо-таки почти невероятные слухи о пришедшем менее года назад на
историко-филологиче­ский факультет академике, который бескорыстно и
безвозмезд­но помогал студентам в их бедах: то устраивал кого-либо из
них на квартиру, то навещал заболевшего в больнице, снабжал лекарствами,
покупая их в аптеке, то кому-то оказывал денеж­ную помощь, то лаской и
любовью рассеивал чье-то горе. Что более подействовало на ректора —
сказать, наверное, трудно, но он дал студенту твердое обещание задержать
до понедельника приказ об увольнении студентов.

Узнав
о заверении ректора, Алексей Александрович обнял юношу, молча пожал ему
руку и понемногу стал успокаивать­ся. В тот же день он телеграфировал
управляющему имением в село Губаревку Саратовской губернии срочно
продать часть ле­са и выслать на его имя 2000 рублей. Всю последующую
неде­лю оба «заговорщика» волновались — каждый по-своему. Точ­но в срок,
в последний понедельник марта 1909 года, деньги были вручены П.
Евдокимовым ректору университета.

— Поблагодарите сердечно от меня этого неизвестного благо­родного человека,— сказал с волнением ректор.

Этим
«неизвестным человеком» оказался к тому времени уже широко известный в
научных филологических кругах Европы академик, профессор Петербургского
университета, выдающий­ся русский ученый Алексей Александрович Шахматов—
языко­вед, историк, этнограф, фольклорист, историк русского
летопи­сания.