как хранятся лекарство дома

косуля-12,20; кенгуру 12,80

Мягкий,босой,твёрдый слепой,белый,живой

прямиком на волнорез.Разгулявшиеся волны словно задались целью шваркнуть нас со всего размаха о гранит волнореза .Мы гребли из последних сил ,чтобы добраться до гавани,прежде чем нас ударит о камни.

Это оказалось невозможным, и вот нас подняло так высоко, что мы на мгновение увидели море по ту сторону мола, потом бросило вниз, как с пятиэтажного дома, потом обдало огромным водопадом, потом с бешеной силой стало бить нашу лодку о мол то кормою, то носом, то бортом.

Я пробовал было отпихнуться от волнореза веслом, но оно тотчас сломалось. Я одеревенел от отчаяния и вдруг заметил, или, вернее, почувствовал, что Житкова уже нет у меня за спиной. Была такая секунда, когда я был уверен, что он утонул. Но тут я услыхал его голос. Оказалось, что в тот миг, когда нас подняло вверх, Житков с изумительным присутствием духа прыгнул с лодки на мол, на его покатую, мокрую, скользкую стену и вскарабкался на самый гребень. Оттуда он закричал мне:
- Конец!

"Конец" - по-морскому канат. Житков требовал, чтобы я кинул ему веревку, что лежала свернутой в кольцо на носу, но так как в морском лексиконе я был еще очень нетверд, я понял слово "конец" в его общем значении и завопил от предсмертной тоски.

К счастью, сторож маяка увидал катастрофу и поспешил мне на помощь. Со страшными ругательствами, которых не могло заглушить даже завывание бури, с искаженным от злобы лицом он швырнул мне конец веревки и вместе с Житковым втащил меня, дрожащего, но невыразимо обрадованного, на мокрые камни мола и тотчас же занялся нашей лодкой: зацепил ее длинным багром и велел подручному ввести ее в гавань, после чего с новым ассортиментом ругательств накинулся на меня и Житкова, требуя, чтобы мы следовали за ним на маяк.
Я ожидал необыкновенных свирепостей, но он, не переставая браниться, дал нам по рюмке перцовки, приказал скинуть промокшее платье и бегать нагишом по волнорезу, чтобы скорее согреться. Потом уложил нас на койку в своей конуре, прыкрыл одеялом и, усевшись за опрокинутый ящик, взял перо, чтобы составить протокол о случившемся.
А я был поражен храбростью своего верного и надежного товарища...

прямиком на волнорез.Разгулявшиеся буйные волны словно задались специальною целью шваркнуть нас со всего размаха о гранит волнореза и разнести наше судёнышко в щепки.Мы гребли из последних сил и всё своё спасение видели в том,что-бы добраться до гавани,сил и всё своё спасение видели в том,чтобы добраться до гавани прежде чем нас ударит о камни.
Это оказалось невозможным,и вот нас подняло так высоко что мы на мгновенье увидели море по ту сторону мола,потом бросило вниз,как с пятиэтажного дома,потом обдало огромным водопадом,потом с бешеной силой стало бить нашу лодку о мол то кормою,то бортом.
Я пробовал было отпихнуться от волнореза веслом,но оно сломалось.Я одревенел от отчаяния и вдруг заметил что Житкова за мойе спиной нет.Была такая секунда что я был уверен что он погиб.
Но тут я услыхал его голос.Оказалось,что в тот миг когда нас подняло наверх.Житков с изумительным присутствиемдуха пригнул с лодки на мол,на его покатую мокрую стену и вскарабкался на самый гребень.Оттуда он закричал мне:
-Конец!
"Конец"-по морскому канат.Житков требовал чтобы я кинул ему верёвку что лежала свёрнутой в кольцо на носу.Но в морском лексиконе я был нетвёрд,поэтому понял слово конец в его общем значении и завопил от предсмертной тоски.
К счастью сторожмаяка увидел катастрофу и поспешил мне на помощь.Со страшными ругательствами с искажённым от злобы лицом он швыркнул мне конец верёвки,вместе с житковым втащил меня,дрожащего но невырозимо обрадованного на мокрые камни мола и тотчас же занялся нашей лодкой зацепил её длинным багром и велел подручному ввести ёё в гавань,после чего снова накинулся на меня и Житкова,требуя,чтобы мы следовали за ним на маяк.
Я ожидал необыкновенной свирепости но он не переставая браниться,приказал скинуть промокшее платье и бегать нагишом но волнорезу,чотбы скорее согреться.Потом Уложил нас на койку в своей конуре,прикрыл одеялом и,усевшись за опрокинутый ящик,взял перо,чтобы составить протокол о случившемся.
А я был поражён храбростью своего верного и надёжного товарища... Дополните текст изложения кратким рассуждением о том какие качества Бориса Житкова проявились в сложной жизненной ситуации. Помогите пожулуйста !!!)Зарание спасибо!)

прямиком на волнорез.Разгулявшиеся волны словно задались целью шваркнуть нас со всего размаха о гранит волнореза .Мы гребли из последних сил ,чтобы добраться до гавани,прежде чем нас ударит о камни. Это оказалось невозможным, и вот нас подняло так высоко, что мы на мгновение увидели море по ту сторону мола, потом бросило вниз, как с пятиэтажного дома, потом обдало огромным водопадом, потом с бешеной силой стало бить нашу лодку о мол то кормою, то носом, то бортом. Я пробовал было отпихнуться от волнореза веслом, но оно тотчас сломалось. Я одеревенел от отчаяния и вдруг заметил, или, вернее, почувствовал, что Житкова уже нет у меня за спиной. Была такая секунда, когда я был уверен, что он утонул. Но тут я услыхал его голос. Оказалось, что в тот миг, когда нас подняло вверх, Житков с изумительным присутствием духа прыгнул с лодки на мол, на его покатую, мокрую, скользкую стену и вскарабкался на самый гребень. Оттуда он закричал мне: - Конец! "Конец" - по-морскому канат. Житков требовал, чтобы я кинул ему веревку, что лежала свернутой в кольцо на носу, но так как в морском лексиконе я был еще очень нетверд, я понял слово "конец" в его общем значении и завопил от предсмертной тоски. К счастью, сторож маяка увидал катастрофу и поспешил мне на помощь. Со страшными ругательствами, которых не могло заглушить даже завывание бури, с искаженным от злобы лицом он швырнул мне конец веревки и вместе с Житковым втащил меня, дрожащего, но невыразимо обрадованного, на мокрые камни мола и тотчас же занялся нашей лодкой: зацепил ее длинным багром и велел подручному ввести ее в гавань, после чего с новым ассортиментом ругательств накинулся на меня и Житкова, требуя, чтобы мы следовали за ним на маяк. Я ожидал необыкновенных свирепостей, но он, не переставая браниться, дал нам по рюмке перцовки, приказал скинуть промокшее платье и бегать нагишом по волнорезу, чтобы скорее согреться. Потом уложил нас на койку в своей конуре, прыкрыл одеялом и, усевшись за опрокинутый ящик, взял перо, чтобы составить протокол о случившемся. А я был порожен храбростью своего верного и надежного товарища

кораблекрушения?

2- Что случилось с ним за эти годы?

3-Какой опыт он приобрёл, как пригодилось ему это, когда попал на остров?

4-Какое природное явление перевернуло его мировоззрение, когда это случилось?