"Мой век что день без солнышка" - Чем является ЧТО?

ее песочную на песке не просто особенно когда расплав состоится и зря чит под себя свою черную тень и укрывается анапе с сочетанным одеялом думаю нет ветер все складочки на нём здоров меняет только что я же лица было и вот уже нет никого

(Спасибо тем кто поможет!)

показать? Почувствуют ли то, что любило его сердце? И кто будет его читатель? От этого зависит так много... И прежде всего — состоится ли у него желанная, духовная встреча с теми далекими, но близкими, для которых он втайне писал свою книгу? Дело в том, что далеко не все читающие владеют искус­ством чтения: глаза бегают по буквам, «из букв вечно вы­ходит какое-нибудь слово» (Гоголь)', и всякое слово что-нибудь да «значит»; слова и их значения связываются друг с другом, и читатель представляет себе что-то — «подер­жанное», расплывчатое, иногда непонятное, иногда прият­но-мимолетное, что быстро уносится в позабытое прош­лое... И это называется «чтением». Механизм без духа. Без­ответственная забава. «Невинное» развлечение. А на самом деле — культура верхоглядства и поток пошлости. Такого «чтения» ни один писатель себе не желает. Та­ких «читателей» мы все опасаемся. Ибо настоящее чтение происходит совсем иначе и имеет совсем иной смысл... Как возникло, как созрело написанное? Кто-то жил, любил, страдал и наслаждался; наблюдал, думал, желал — надеялся и отчаивался. И захотелось ему поведать нам о чем-то таком, что для всех нас важно, что нам необходимо духовно увидеть, прочувствовать, проду­мать и усвоить. Значит — что-то значительное о чем-то важном и драгоценном. И вот он начинал отыскивать верные образы, ясно-глубокие мысли и точные слова. Это было не легко, удавалось не всегда и не сразу. Ответственный писа­тель вынашивает свою книгу долго; годами, иногда — всю жизнь; не расстается с нею ни днем, ни ночью; отдает ей свои лучшие силы, свои вдохновенные часы; «болеет» ее темою и «исцеляется» писанием. Ищет сразу и правды, и красоты, и «точности»2 (по слову Пушкина), и верного стиля, и верного ритма, и все для того, чтобы рассказать, не искажая, видение своего сердца... И, наконец, произведе­ние готово. Последний просмотр строгим, зорким глазом; последние исправления — и книга отрывается, и уходит к читателю, неизвестному, далекому, может быть, — легко­весно-капризному, может быть, — враждебно-придирчи­вому... Уходит — без него, без автора. Он выключает себя и оставляет читателя со своею книгою «наедине». И вот мы, читатели, беремся за эту книгу. Перед нами накопление чувств, постижений, идей, образов, волевых разрядов, указаний, призывов, доказательств, целое зда­ние духа, которое дается нам прикровенно, как бы при по­мощи шифра. Оно скрыто за этими черными мертвыми крючочками, за этими общеизвестными, поблекшими сло­вами, за этими общедоступными образами, за этими отвле­ченными понятиями. Жизнь, яркость, силу, смысл, дух — должен из-за них добыть сам читатель. Он должен воссоз­дать в себе созданное автором; и если он не умеет, не хочет и не сделает этого, то за него не сделает этого никто: всуе будет его «чтение» и книга пройдет мимо него. Обычно думают, что чтение доступно всякому грамотному... Но, к сожалению, это совсем не так. Почему? Потому, что настоящий читатель отдает книге свое сво­бодное внимание, все свои душевные способности и свое умение вызывать в себе ту верную духовную установку, которая необходима для понимания этой книги. Настоящее чтение не сводится к бегству напечатанных слов через со­знание; оно требует сосредоточенного внимания и твердого желания верно услышать голос автора. Одного рассудка и пустого воображения для чтения недостаточно. Надо чувствовать сердцем и созерцать из сердца. Надо пережить страсть — страстным чувством; надо переживать драму и трагедию живою волею; в нежном лирическом стихо­творении надо внять всем вздохам, встрепетать своею нежностью, взглянуть во все глуби и дали, а великая идея может потребовать не более и не менее как всего человека. Это означает, что читатель призван верно воспроизвес­ти в себе душевный и духовный акт писателя, зажить этим актом и доверчиво отдаться ему. Только при этом условии состоится желанная встреча между обоими и читателю откроется то важное и значительное, чем болел и над чем трудился писатель. Истинное чтение есть своего рода худо­жественное ясновидение, которое призвано и способно вер­но и полно воспроизвести духовные видения другого чело­века, жить в них, наслаждаться ими и обогащаться ими. Искусство чтения побеждает одиночество, разлуку, даль и эпоху. Это есть сила духа — оживлять буквы, рас­крывать перспективу образов и смысла за словами, запол­нять внутренние «пространства» души, созерцать немате­риальное, отождествляться с незнаемыми или даже умер­шими людьми и вместе с автором художественно и мыс­лительно постигать сущность богозданного мира. Читать — значит искать и находить: ибо читатель как бы отыскивает скрытый писателем духовный клад, желая найти его во всей его полноте и присвоить его себе. Это есть творческий процесс, ибо воспроизводить — значит тво­рить. Это есть борьба за духовную встречу; это есть свобод­ное единение с тем, кто впервые приобрел и закопал иско­мый клад. И тому, кто никогда этого не добивался и не переживал, всегда будет казаться, что от него требуют «невозможного». Искусство чтения надо приобретать и вырабатывать в себе. Чтение должно быть углублено; оно должно стать творческим и созерцательным. И только тогда нам всем от­кроется его духовная ценность и его душеобразующая си­ла. Тогда мы поймем, что следует читать и чего читать не стоит, ибо есть чтение, углубляющее душу человека и строящее его характер, а есть чтение разлагающее и обес­силивающее. По чтению можно узнавать и определять человека. Ибо каждый из нас есть то, что он читает; и каждый человек есть то, как он читает; и все мы становимся незаметно тем, что мы вычитываем из прочтенного, — как бы букетом соб­ранных нами в чтении цветов...

1,Я бы тебе советовал перестать глупить, что(бы) потом самой (не) было совестно.
2, Учиться( ) всегда пригодится.
3,Чтобы скрыть свое слишком заметное волнение, стал закуривать папиросу.
4,Спела песню-начинает злится, уж прошло гораздо больше суток,а-(не) возвращается девица.
5,(Кое)как удалось разлучиться и постылый огонь потушить. Враг мой вечный,пора научиться вам кого-нибудь вправду любить.
6,Во всем мне хочется дойти до самой сути. В работе,в поисках пути,в сердечной смуте.До сущности протекших дней,до их причины,до оснований,до корней,до сердцевины. Все время схватывая нить судеб,событий,жить,думать,чувствовать,любить,свершать открытья.

набитом вагоне. (2)Потом – слякотный перрон... (3)Городские зимние угрюмые сумерки. (4)Людской поток несёт тебя к входу в метро. (5)Там давка: в дверях, у турникетов, у эскалаторов, в подземных переходах. (6)В жёлтом электрическом свете течёт и течёт молчаливая людская река... (7)К вечеру наглядишься, наслушаешься, устанешь и еле бредёшь. (8)Снова – метро, его подземелья давят... (9)Выберешься оттуда, вздохнёшь и спе-шишь к электричке, в её вечернюю толкотню, Бога моля, чтобы не отменили. (10)Так и текла моя московская жизнь: за днём шёл день, за неделей — другая. (11)Затемно встанешь и затемно к дому прибьёшься. (12)Ничему не рад, даже снежок не ве-селит. (13)Уже пошёл декабрь, спеша к новогодью... (14)Однажды вечером мне повезло вдвойне: электричку не отме¬нили и вагон оказался не больно набитым. (15)Я уселся, газету развер¬нул. (16)Хотя чего там вычитывать: убили, взорвали, ограбили... (17)Вечерний поезд, усталые люди кругом. (18)3има, теснота, из там-бура дует, кто-то ворчит... (19)Глаза прикрыл, но задремать не смог: застрекотали сзади девчонки. (20)Слава Бо-гу, что обходились без убогого «короче», «прикольно». (21)Обычная девичья болтовня: лек-ции, практика, зачёты – словом, учёба. (22)Потом Новый год вспомнили, ведь он недалеко. – (23)Подарки пора покупать, – сказала одна из них. – (24)А чего дарить? (25)И всё дорого. – (26)Ты ещё подарки не приготовила?! – ужаснулась другая девчушка. – (27)Когда же ты успеешь?! – (28)А ты? – (29)Ой, у меня почти всё готово. (30)Маме я ещё осенью, когда в Кимрах была, купила домашние тапочки на войлоке, старичок продавал. (31)Ручная работа, недорого. (32)У мамочки ноги болят. (33)А там – войлок. (34)Ой, как мамуля обрадуется! – голос её прозвенел такой радостью, словно ей самой подарили что-то очень хорошее или подарят в ближайшем будущем. (35)Я голову поднял, обернулся, взглянул: обычная девушка. (36)Лицо живое, милое, голосок, как колокольчик, звенит. – (37)А папе... (38)У нас папа всегда был хороший, работящий... (39)И я ему подарю... (40)А дедушке... (41)А бабушке... (42)Не только я и соседи, но уже, кажется, весь вагон слушал сча¬стливую повесть девчушки о новогодних подарках. (43)У всех, как и у меня, отступило дневное, несладкое, а нахлынуло что-то радостное. (44)Ведь и вправду Новый год близок! (45)Я вышел из вагона, торопиться не стал, пропуская спешащих людей. (46)Дорога славная: берёзы да сосны сторожат тропинку; не больно холодно, а на душе вовсе тепло, сердце радуется. (47)Спасибо той девочке, которую унесла электричка. (48)А в помощь ей – малиновый чистый закат над чёрными елями, бормочущая во тьме речушка под гибким де-ревянным мостком, говор вдали, детский смех и, конечно, надежда. (49)Так что шагай, Чело-век...

дожидается меня кот
Васька.Он знает,что столовая без меня пуста,и боится: в другом место он может продремать мой вход в столовую.Он давно сидит тут и,как только я вношу чайник,с добрым криком бросается ко мне.
1.Какие слова в тексте не называют предметы и их признаки,а указывают на них?Как они изменяются?
2.Какие слова служат ля связи слов в предложении и для связи предложений?Изменяются ли они?
Очень нужно!помогите пожалуйста!