"Не успел я ничего сообразить, как влруг весь букет всколыхнулся, кувшин полетел на пол, а какой-то чёрный, невиданный цветок изогнул дугой спину,

2.Закончите предложения. Какое из них – СПП, какое – ССП. Составьте схему каждого предложения.

Я ХОЧУ ЧТОБЫ МОЯ КНИГА БЫЛА ПРОИЗВЕДЕНА ЯРКИМ ВОЛНУЮЩИМ К БОРЬБЕ.
ЗА БОЛОТЦЕМ КОТОРОЕ МЕРЕСЬЕВ ПРОПОЛЗ ОТКРЫВАЛАСЬ ПОЛЯНА.
ПОРЫВЫ ВЕТРА ТРЕПАЛИ ДЕРЕВЬЯ ВОДА ФОНТАНОМ ОБЛЕВАЛА СТОЯЩИХ НО ОНИ НЕЧЕГО НЕ ЧУВСТВОВАЛИ.
НАДО ЕХАТЬ ЕСЛИ ОН СОВЕТУЕТ.
РЕДЕНЬКИЙ ЛЕС КУДА ОНИ ВСКОРЕ ВОШЛИ ТОЖЕ ЗАМЕТНО ПОСТРАДАЛИ ОТ БОЯ.
ШКОЛА НА ПЕРВОМ ЭТАЖЕ КОТОРОЙ РАЗМЕСТИЛАСЬ ВЫСТАВКА КОНКУРСНЫХ РАБОТ НАХОДИЛАСЬ НА ОКРАИНЕ ГОРОДА.
ИНОГДА В ЭКСПЕРИМЕНТАХ ИСПОЛЬЗУЮТСЯ ЗАДАЧИ ЛОГИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА КОТОРЫХ НЕ ИМЕЕТ АНАЛОГОВ В РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНИ.

Я вошел в дом и застыл на пороге. По полу разливалось молочное озеро. Вокруг него валялись осколки чашек, бутылка, ложки. - Кто тут?! Кто тут, черт подери?! В комнате все было вверх дном. Только букет стоял на столе, целый и невредимый. Среди разгрома он выглядел как-то нагловато. Показалось, что это букет во всем виноват. Заглянул под печку, заглянул на печку - ни на печке, ни под печкой, ни в шкафу, ни под столом никого не было. А под кроватью я нашел бидон, из которого вытекал белоснежный ручеек, превратившийся в озеро. Вдруг показалось: кто-то смотрит! И тут я понял, что это на меня смотрит букет. Букет - подсолнухи, пижма, васильки - смотрел на меня наглыми зелеными глазами. Не успел я ничего сообразить, как вдруг весь букет всколыхнулся, кувшин полетел на пол, а какой-то черный, невиданный цветок изогнул дугой спину, взмахнул хвостом и прямо со стола прыгнул в форточку.

Вот текст, после этого текста нужно придумать не большое продолжение 5,6 предложений.
Я вошел в дом и застыл на пороге.
По полу разливалось молочное озеро. Вокруг него валялись осколки чашек,
бутылка, ложки.
- Кто тут?! Кто тут, черт подери?!
В комнате все было вверх дном. Только букет стоял на столе, целый и
невредимый. Среди разгрома он выглядел как-то нагловато.
Показалось, что это букет во всем виноват.
Заглянул под печку, заглянул на печку - ни на печке, ни под печкой, ни
в шкафу, ни под столом никого не было. А под кроватью я нашел бидон, из
которого вытекал белоснежный ручеек, превратившийся в озеро.
Вдруг показалось: кто-то смотрит!
И тут я понял, что это на меня смотрит букет.
Букет - подсолнухи, пижма, васильки - смотрел на меня наглыми зелеными
глазами.
Не успел я ничего сообразить, как вдруг весь букет всколыхнулся, кувшин
полетел на пол, а какой-то черный, невиданный цветок изогнул дугой спину,
взмахнул хвостом и прямо со стола прыгнул в форточку.

И самое главное,чтобы не чувствовали что торопишься когда над книгой работаешь.
Ведь если только вникнуть в жизнь одного весеннего ручья то окажется что понять ее в совершенстве можно только если понять жизнь вселенной проведенной через себя.
Когда я был мальчишкой я думал что звезды можно пересчитать за одну ночь.
Несколько мгновений он не мог сообразить что же это пока не заметил что ветер стих и что весь огонь пошел вверх светоносным занавесом.
Я видел как качались от ветра стены домов как летели подобно осенним листьям кровли.
Когда они выехали со двора попрощавшись с матерью и когда бричка громыхая пошла по воде через большой каменистой арык он понял что{не}во сне а наяву отправляется в город.

Эта жизнь была пламенным подвигом. В изумлении останавливаешься перед неисчерпаемой огромностью того, что сделал Тимирязев.

Неукротимый борец, учёный-гражданин, педагог, воспитавший несколько поколений замечательных исследователей, экспериментатор, пролагавший новые пути в лабораторной практике, «патриарх русской агрономии» , действительный и почётный член четырёх десятков академий, университетов, научных обществ всего мира…

Работа до краёв наполняла эту жизнь. Но те, кто лично знал Тимирязева, сохранили нам образ не педанта, углублённого в свои микроскопы, в свои книги, но человека, открытого всем живым радостям мира. Он страстно любил природу, путешествия, далёкие экскурсии. С ним был неразлучно фотоаппарат, и объектив его направляла чаще всего не рука ботаника, но рука влюблённого в жизнь человека.

Была в нём и подтянутость, привитая ещё в родительском доме и сохранившаяся на всю жизнь, как ненависть ко всякой внешней и внутренней распущенности и неряшливости, как уважение к труду и умение работать.

Страстное горение этой жизни не прекращалось ни на день. Но это было внутреннее кипение, которому строжайшая дисциплина воли не позволяла прорваться наружу. Джентельменски корректным, говорившим ровно, неспешно, чеканными фразами – таким запомнили Тимирязева знавшие его.

В Тимирязеве не было ровно ничего от «учёного чудака» . Он не страдал ни рассеянностью, ни забывчивостью, наоборот, во всём до мелочей он был пунктуально точен.

В споре он никогда не кричал и никогда не говорил грубостей. Но он умел так уничтожить противника, что тому до конца дней своих было уже не забыть «разноса» учинённого ему Тимирязевым.

Науку он изображал не как некий недосягаемый храм, в котором облечённые чудесным всезнанием жрецы совершают таинственные обряды, приоткрыв только краешек завесы для непосвящённых. Нет, Тимирязев не уставал повторять: «Наука – это мастерская, учись работать, тебе найдётся место в ней!»